— Тогда слушай меня внимательно, братишка: дважды я повторять не собираюсь. Поскольку это не мои родные дети, от их убийства тебе не будет никакого толку. Я никогда не был женат, и, насколько мне известно, ни одна из шлюх, с которыми я имел дело, от меня не рожала, ясно? Эми и Брэди — двое сирот, которых я выручил из беды в Сент-Луисе. Они вбили себе в голову, что я могу стать их приемным отцом, и пробрались вслед за мной в поезд. У меня не хватило духу сразу от них отделаться, поэтому я заплатил за их проезд. А когда мы прибыли в Додж, оказалось, что здесь нет сиротского приюта, в который я намеревался их сдать. Вот почему они оказались на ранчо.
— Но они же называют тебя отцом! — сказал Уэйн, все еще сомневаясь.
— Это их собственная идея, не моя. Можешь проверить мои воинские документы. Я служил армейским разведчиком в Аризоне и Нью-Мексико с 1862 по 1866 год. Ты не найдешь никаких упоминаний о существовании у меня жены или детей.
— Чтоб я пропал! — захрюкал Уэйн, оценив юмор ситуации. Впрочем, тот факт, что теперь отпала необходимость убивать парочку несмышленышей, существенно облегчал его планы. — Ты что, миссионером заделался? Когда собираешься основать новую религию? А, папочка?
Пока Коуди подыскивал подходящий ответ, сзади подошла Холли. Она низко наклонилась под его плечом, предоставляя возможность в полной мере оценить пышную грудь, почти вываливающуюся из глубокого выреза.
— Приветик, Коуди! Заказать тебе выпивку?
— Исчезни, Холли, у меня разговор с Уэйном! — коротко бросил Коуди, даже не обратив внимания на ее обильные прелести.
Ярко накрашенные губы шлюхи сложились в недовольную гримаску.
— Разве так встречают друзей? Я-то думала, что ты приехал в Додж ради меня, — кокетливо проворковала Холли.
— Повторяю тебе, у меня дела с братом!
Коуди понял, что так просто от нее не отделается; он полез в карман, достал золотую десятидолларовую монету и сунул в вырез ее лифа. Картеру пришлось сразу же раскаяться в своем необдуманном поступке, так как Холли завопила от радости и влепила мокрый поцелуй прямо ему в губы.
— Уйди, Холли, мы с тобой потом поболтаем.
— А может, не только поболтаем? — игриво подмигнула Холли и резво направилась к бару, шелестя юбкой, такой короткой, что при каждом движении она обнажала ее бедра почти до ягодиц.
Моментально забыв про Холли, Коуди снова повернулся к Уэйну:
— Если я замечу, что ты или твои дружки шныряете вокруг ранчо, то за последствия не отвечаю. Держись подальше от Кэсси и от детей. Это мое последнее предупреждение.
Уэйн цинично усмехнулся:
— А я уже начал было беспокоиться, что ты ни слова не сказал о нашей соблазнительной сводной сестричке. Тебе нравится с ней спать? Бог мой, я бы и сам не отказался! Если она похожа на Линду, то наверняка это горячий лакомый кусочек.
Коуди в бешенстве вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол, схватил Уэйна за воротник и подтянул его к себе так, что их лица почти соприкоснулись.
— Только посмей протянуть к ней свои грязные лапы! — процедил Коуди. — Клянусь, я разорву тебя на части, если ты хотя бы взглянешь на Кэсси подобным образом. Она слишком хороша для таких, как ты!
— Слишком хороша для меня?! Ха! — Уэйн утробно хохотнул, не подозревал, что новость, которой он собирается сразить Коуди, тому уже хорошо известна. — Да ты хоть знаешь, чем она занималась? Я тут провел небольшое расследование — отправил кое-куда парочку телеграмм — и совершенно точно выяснил, каким способом наша гордячка зарабатывала себе на хлебушек с маслом в Сент-Луисе. Она работала в борделе! И уж наверняка переспала с половиной города. А теперь эта шлюха получила часть прекрасного ранчо!
Тяжелая, медленная улыбка поползла по лицу Коуди.
— Ты дурак, Уэйн! Кэсси вовсе не была шлюхой. Она работала в заведении Сэл обычной горничной.
Картер так неожиданно отпустил воротник брата, что тот с грохотом рухнул прямо на стол, за край которого еле успел уцепиться, прежде чем сполз на пол.
Когда он, бормоча ругательства, с трудом поднялся на ноги, Коуди уже был у дверей салуна.
— С тобой все в порядке, солнышко? — спросила подбежавшая Холли, хлопоча вокруг Уэйна. — И какая муха укусила твоего брата? Вот великолепный экземплярчик, клянусь Богом! Должно быть, в постели он изумителен!.. — восхищенно проговорила она, пожирая глазами удаляющегося Коуди.
Уэйн судорожно приводил себя в порядок, одергивая одежду и приглаживая волосы. Он буквально клокотал от злости. Ему требовалось дать выход бушевавшей ярости. Незадачливая Холли первой подвернулась ему под руку, и он с треском закатил ей такую оплеуху, что бедолагу отбросило на стол. Опершись на него, чтобы не упасть, она облизала разбитые в кровь губы и потрясенно возопила:
— Какого черта! Что я такого сделала?!
— Проклятая потаскуха! — выругался Уэйн, чувствуя облегчение. Ему всегда доставляло удовольствие срывать гнев на существах более слабых, чем он сам, — они не могли дать сдачи. — Не желаю слушать твои дурацкие рассуждения о том, хорош или нет этот гад в постели!
— Да что с тобой происходит? — прохныкала Холли, потирая щеку. — Ты же никогда не ревновал меня к мужчинам, которые платят за услуги. Черт подери, я этим зарабатываю! И ты в жизни не упрекал меня за то, что я шлюха.
— В случае с Коуди все по-другому, — проворчал Уэйн. — Он — вонючий метис. И если я когда-нибудь поймаю тебя вместе с ним, то… берегись!
— Значит, ты все-таки ревнуешь! — почти застенчиво улыбнулась Холли, приближаясь к Уэйну. — Ты же знаешь, милый, что я предпочитаю тебя всем другим. Не зря же я сплю с тобой бесплатно!
— Правда? — усмехнулся Уэйн, уставившись на ее грудь. — Тогда поднимай-ка свою задницу на второй этаж и покажи мне, как ты меня любишь!
Он грубо развернул ее и подтолкнул к лестнице. Холли повиновалась с необычной для нее покорностью.
Она часто делила с Уэйном постель и хорошо знала, что он способен на любую подлость, а ей вовсе не хотелось, чтобы он взял себе в привычку постоянно ее колотить: ведь при ее работе смазливая мордашка и хорошее здоровье имеют отнюдь не второстепенное значение. Уэйн двинулся вслед с горящими от вожделения глазами, хотя злоба на Коуди все еще душила его.
Холли лежала почти неподвижно, пока Уэйн вколачивал в ее тело свою ярость. На лице ее блуждала улыбка: Холли представляла, что это не Уэйн, а Коуди с неистовой силой сжимает ее в своих объятиях. Она видела перед собой не сузившиеся глазки Уэйна, а прекрасные голубые глаза красавца метиса, возносящего ее к сияющим вершинам блаженства…
Кряхтя и сопя над обнаженным телом Холли, Уэйн рисовал в своем воображении пылко отдающуюся ему Кэсси. Возможно, вот ключ к тому, как ему добраться до Коуди. По-видимому, братец настолько захвачен их сестричкой, что, вполне вероятно, не переживет, если с ней случится какое-то несчастье. А может, она предпочтет Коуди самого Уэйна? Над этим стоит подумать. Тут все мысли оставили его, и Уэйн затрясся, достигнув вершины удовольствия.
