Он поочередно поднял детей и поставил их на землю. Эми продолжала держать на руках пострадавшую дворнягу.
— Это мой брат Уэйн, ребята.
— Сводный брат! — злобно поправил Уэйн. — Ты когда-нибудь слышал о существовании мыла и воды, Коуди? Дети ужасно грязные. Где их мать?
— Их мать умерла, — тихо произнес чей-то женский голос, который показался Коуди странно знакомым.
Он повернул голову, и сердце у него екнуло.
— Добрая леди! — восторженно воскликнул Брэди, пораженный неожиданным появлением их бывшей попутчицы.
— Ты знаком с Кэсси? — подозрительно спросил Уэйн.
Коуди застыл как изваяние; он даже моргать перестал: в дверях стояла «женщина в черном», все в том же траурном наряде, но уже без шляпки и вуали. Кэсси? Где же он слышал это имя?
Кэсси тоже была крайне удивлена. Вот уж чего она никак не ожидала, так это увидеть красавца метиса и его детей на Каменном ранчо! Она даже предположить не могла, что он сын Бака Картера. Откуда-то из глубины всплыло туманное воспоминание о грустном темнокожем пареньке, которого в детстве она какое-то недолгое время видела на ранчо. И вот теперь этот мальчик вырос и превратился в красивого и очень опасного мужчину… Глядя на него, Кэсси испытывала противоречивые чувства. Она считала, что этот человек — настоящий дьявол. Потому что каждому мужчине, который бросает собственных детей, есть только одно название — именно дьявол. Но… под влиянием какого-то озарения она удержалась от соблазна тут же поделиться своим мнением с Уэйном. Во всяком случае, решила ничего не говорить ему до тех пор, пока точно не узнает, почему Коуди Картер отрекается от своих детей.
— Ты не помнишь ее? Это Кэсси, дочь Линды, — объяснил Уэйн.
В мозгу Коуди мелькнуло смутное воспоминание о пухлом белокуром ангелочке. А затем перед его глазами возникла новая картина: он стоит в «Веселом доме Сэл», наблюдая, как спускается по лестнице красавица блондинка с потрясающей фигурой. Сэл тогда еще сказала, что женщину зовут Кэсси и она не для таких, как он… И вот теперь он стоит напротив этой самой Кэсси, которая держится так чопорно и целомудренно, словно она непорочная девица.
Кэсси, дочь Линды.
Кэсси, его сводная сестра.
Кэсси, высокооплачиваемая шлюха.
Кэсси…
Ох, дерьмо! Коуди почувствовал тошноту. И тут до него дошло, что Эми уже давно дергает его за рукав, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Папа, мистер Реб очнулся! — радостно сообщила она.
— А что делать с Чернышом? У него болит лапа. И мы все хотим есть, — нетерпеливо вторил ей Брэди.
«Ох, дерьмо!» — чуть было не заорал Картер.
Глава 5
Кэсси так пристально смотрела в глаза Коуди, что ощущала почти болезненное напряжение. У нее перехватило дыхание: казалось, даже воздух между ними наэлектризован. Правда, посторонний наблюдатель подумал бы, что она просто равнодушно разглядывает непроницаемое темное лицо Коуди, на котором только сверкающие голубые глаза выдавали испытываемое им возбуждение. Что-то в их выражении подсказывало Кэсси, что этот человек испытывает к ней чувство неприязни. Интересно, почему? Неужели он зол из-за того, что она отчитала его за жестокое желание бросить детей? На ее месте любая честная женщина, видя подобное отношение отца к своим малолетним ребятишкам, поступила бы точно так же. Кэсси вздрогнула и слегка опустила глаза, продолжая разглядывать Коуди. Она отметила широкие, мощные плечи, мускулистую грудь, тонкую талию и узкие бедра; затем глаза ее почти бесстыдно остановились на холмике, четко выделяющемся внизу живота. Неожиданно осознав, какое опасное направление избрал ее взгляд, девушка снова поспешно перевела его на лицо Коуди. Она решила, что он совсем не похож на своего старшего брата. Жесткий, квадратный подбородок, твердые линии рта говорили о силе и решительности, а обжигающий жар глаз, которыми он смотрел на Кэсси, — о страстности и необузданности его натуры. Уэйн, несмотря на довольно привлекательную внешность, по сравнению с Коуди показался Кэсси жалким подобием мужчины. Впрочем, может быть, она преувеличивает?..
Коуди понадобилась вся сила воли, чтобы его тело не отреагировало соответствующим образом на осмотр, которому его подвергла Кэсси. Когда ее глаза задумчиво остановились на его чреслах, он крепко сжал кулаки и дал себе слово поквитаться с ней за то, что она разглядывает его, как быка-производителя на ярмарке.
«Шлюха всегда останется шлюхой», — с отвращением подумал Коуди. Или она просто соскучилась по мужчине после долгого путешествия в поезде?
Но какие же у нее красивые глаза! Какой у них необычный изумрудный цвет! Коуди почувствовал, что просто тонет в их знойной глубине, и лишь гигантским усилием ему удалось выбраться на поверхность. Да знает ли она, что с ним делает? Коуди был уверен, что прекрасно знает. И у нее это чертовски здорово получается! Еще бы: ведь она — профессиональная соблазнительница, которая зарабатывает на жизнь, продавая свое тело. Эта женщина удивительно хороша: длинные ноги, изящная фигура, странный, какой-то экзотический разрез глаз, уголки которых слегка приподняты. Потрясающие глаза, в которых светится лба, высокие скулы, точеный прямой нос, безупречной формы подбородок. Золотистые кудри волной спадают чуть ли не до пояса. Но особенно Коуди поразило неповторимое сочетание надменной сдержанности и бьющего через край темперамента…
Он так и не мог понять, почему Кэсси в трауре. Вряд ли она надела его по случаю смерти Бака. И почему она живет в Сент-Луисе, а не на ранчо? Самые разные вопросы невинность и вместе с тем извечное со времен Евы знание. Черты лица тонкие и изысканные — чистые линии крутились у него в голове. И, прерывая затянувшийся поединок их взглядов, Коуди твердо решил про себя, что непременно узнает ответы на них.
Пока Кэсси и Коуди внимательно изучали друг друга, Уэйн подошел к фургону и заглянул в него.
— Какого дьявола делает здесь Реб Лоуренс? Зачем ты притащил на ранчо городского пьяницу? — возмущенно закричал он.
— Он ранен, а в городе нет врача, — спокойно ответил Коуди.
— Ты что, записался в добрые самаритяне? А может, за время отсутствия ты стал основателем новой религии? Господи, это было бы нечто! Метис — посланник Божий!
— Ты слегка ошибаешься. Просто шериф Херманн посоветовал мне захватить Реба сюда — он сказал, что Ирен может оказать ему помощь. У мужика сломана нога. Если ее сразу же не вправить, то он никогда не сможет ходить.
— Не велика потеря! — злобно буркнул Уэйн. — Ну скажи, какую пользу может принести обществу однорукий пьянчуга? Да от него одни только неприятности!
— Уэйн! — воскликнула Кэсси, пораженная его безжалостными словами. — Правда, я познакомилась с Ирен только что, но она показалась мне очень доброй. По-моему, эта женщина из тех людей, которые не раздумывая придут на помощь ближнему. Очевидно, ты к этой категории не относишься, — не удержалась она от колкости. — Почему бы не спросить у нее самой, согласна ли она помочь бедняге Лоуренсу? — О чем это тут меня хотят спросить? Ирен, миниатюрная женщина лет тридцати с небольшим, как раз в этот момент вышла из дома и услышала последние слова Кэсси. Взглянув на стоящих у фургона Уэйна и Коуди, Ирен стала спускаться по лестнице. Коуди с жалостью заметил, что она сильно хромает: правая нога была искривлена.
