Мэт чуть тронул губами ее щеку и мягко отстранился:
— Нет, Клари, ты ошибаешься, времени у нас не так уж и много. Я пришел поговорить.
— Мэт, дорогой, ты слишком серьезен, — промурлыкала она, прижимаясь щекой к его груди, — но у меня есть одно замечательное средство.., впрочем, ты его знаешь.
— Конечно, знаю, Клари, но подо; ,и немного. У меня есть к тебе серьезный разговор.
— Хорошо, господин мой, — покорно склонилась она, вспомнив несколько фраз из старого спектакля на восточный сюжет, где играла наложницу султана. — Я покорна твоей воле.
— Перестань, Клари, ты же не на сцене! — : воскликнул Мэт, от ее кривляния его просто мутило.
— Хорошо, дорогой, как скажешь, — откликнулась она уже совсем иным тоном и соблазнительно улыбнулась. — Но, может быть, хватит слов, не пора ли заняться любовью?
— Это откуда? Из твоей сегодняшней пьесы? Или вчерашней? Послушай, хватит играть, я хочу задать тебе один очень серьезный вопрос. Ты бы не хотела отправиться со мной в Калифорнию?
— О, Мэт, с тобой — куда угодно! Хоть в Калифорнию, хоть на край света!
— Край света здесь ни при чем, а вот в Калифорнии у тебя могут быть неплохие перспективы. Там очень много богатых мужчин, и они, как говорят, особо ценят брюнеток.
Кларисса быстро взглянула на него и обиженно надула губки.
— Ты ведь шутишь, правда? Ты достаточно молод и богат, чтобы снова стать моим.., покровителем. А другие мужчины, как бедные, так и богатые, мне, честно говоря, нравятся куда меньше тебя.
Мэт пропустил ее слова мимо ушей.
— Ты готова отплыть сегодня же, с ночным приливом?
— Господи, ты это серьезно? Ну, конечно же, готова! Но почему ты уезжаешь? Или выяснилось, что в Калифорнии дела идут лучше и там можно заработать больше денег?
— Мне просто захотелось сменить обстановку, — уклончиво ответил Мэт.
— О, понимаю… — с притворным сочувствием вздохнула Кларисса. — Твоя жена. Дело в ней, ведь так? Она наконец-то призналась, что Клэй Уинслоу ее любовник?
Мэт готов был убить ее, однако сдержался и даже сумел изобразить на лице подобие улыбки.
— Я все тебе расскажу, когда мы отплывем. «Гордость Хоуков» готова выйти в море. Груз уже в трюмах, и я пришел узнать, сможешь ли ты бросить сцену и уехать со мной.
— Неужели ты сомневался?
— Да как тебе сказать… Не опаздывай, мы снимаемся с якоря ровно в полночь.
— О, я приду вовремя, будь уверен! И обещаю, ты не пожалеешь, что позвал меня с собой.
Мэт коротко кивнул и, развернувшись на каблуках, без дальнейших слов направился к выходу.
22
Мэт остановился на пороге и обернулся:
— До полуночи предстоит еще многое сделать, Клари.
А сейчас мне пора.
Кларисса бросилась ему на шею и наградила нежным поцелуем.
— Я сделаю тебя самым счастливым мужчиной на свете, — многообещающе прошептала она. — До вечера, любимый.
Мэт закрыл за собою дверь и довольно ухмыльнулся, не догадываясь, что за ним пристально наблюдает пара янтарных глаз. Странный звук, напоминавший то ли приглушенное рыдание, то ли глубокий вздох, привлек его внимание, и в тот же момент он заметил, как от стены коридора отделилась и устремилась прочь маленькая хрупкая фигурка. Мэт успел разглядеть золотистые локоны, разметавшиеся по узким плечам, и на его горла вырвался изумленный возглас:
— Лили?!
Как она здесь оказалась? В его планы вовсе не входило, чтобы она о чем-то догадывалась, пока дело не доведено до конца. Выругавшись, он бросился следом за нею, сбивая по дороге замешкавшихся актеров, и нагнал лишь на улице, возле стоящей у обочины коляски.
Лили резко обернулась, ее глаза излучали презрение.
— Пусти меня, Мэт! Ты недостоин даже того, чтобы с тобой разговаривать!
Мэт схватил ее за руку и буквально втолкнул в коляску.
— Залезай, Лили, — сухо бросил он и сел рядом. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Я могла бы задать тебе тот же вопрос, но, кажется, уже знаю ответ.
— Это совсем не то, что ты думаешь.
— Ха! Я прекрасно слышала последние слова Клариссы. Вы договаривались о свидании. Что ж, желаю приятно провести время!
— Я тебе все объясню.
Лили только горько усмехнулась.
Всю дорогу до Хоуксхевена оба молчали: Мэт предпочитал отложить объяснение до возвращения домой, а Лили была слишком возмущена, чтобы о чем-то говорить.
Не успела коляска затормозить у ворот, как Лили спрыгнула на землю и, подобрав юбки, побежала к дому.
Пролетев вихрем мимо онемевшего от изумления Джозефа, она поднялась к себе. Мэт следовал за ней по пятам и оказался в ее комнате прежде, чем дверь захлопнулась.
— Неужели ты думала, что я тебя не догоню? — ласково спросил он. — Я тебе настолько противен?
— Да! — воскликнула Лили, пятясь от него в глубь спальни.
— Но позволь мне хотя бы объясниться!
— А разве ты дал мне такую возможность вчера вечером, когда вломился сюда и тут же решил, что Клэй мой любовник?
Мэт виновато улыбнулся.
— Я был не прав, любимая, — произнес он с обезоруживающей нежностью. — Прости меня, что я снова позволил ревности взять верх над здравым смыслом. Поверь, я люблю тебя даже больше, чем раньше, и буду любить всегда!
— Ты действительно понял, что был несправедлив ко мне? — Глаза Лили недоверчиво распахнулись. — Что же заставило тебя изменить свое мнение?
— Я просто вспомнил, как ты поспешила с выводами, увидев меня с Клариссой на борту «Морского ястреба» в Новом Орлеане. Да, дорогая, я совершил ту же ошибку.
Но, клянусь, еще до того, как узнал о вас с Клэем правду, я пообещал себе, что не буду ни в чем тебя винить. Главное, ты моя жена, и я люблю тебя, а все остальное не имеет значения. Ведь ты же считала, что я погиб, и если и приняла ухаживания Клея, то изменяла не живому, а мертвому.
Когда мой первый гнев прошел, я понял, что веду себя глупо и несправедливо.
Лили с трудом верила услышанному. Сегодняшний Мэт совершенно не напоминал вчерашнего яростного ревнивца.
Внезапно будто со стороны она услышала свой голос;
— Дорогой мой, я знаю, что тогда, в Новом Орлеане, была несправедлива к тебе. И тоже страшно виновата перед тобой. Но что бы я ни говорила и ни делала, я никогда не переставала тебя любить!
Мэт застонал, словно от боли.
— О боже, как я мечтал услышать это! Но, не обижайся, мне кажется, что ты еще не все сказала. Надеюсь, ты меня понимаешь?
