— Ты хорошо выглядишь, мама, — сказал Кейн.
— К сожалению, не могу того же сказать о тебе, сын, — ответила Бет, внимательно всмотревшись в бледное, осунувшееся лицо Кейна, — рискну предположить, что у тебя далеко не все в порядке.
— Перкинс, я думаю, уже доложил тебе о том, что я привез с собой Гленну, — Бет слегка поморщилась и кивнула головой, — и хотел бы поговорить с тобой до того, как вы встретитесь.
Бет указала Кейну на стул, но сама не присела, а продолжала ходить по комнате.
— Что-то идет не так, как предполагалось, Кейн? — спросила она. — И поэтому ты привез свою новобрачную в Филадельфию? Прежде ты говорил, что намерен навсегда остаться с ней в Денвере, возле прииска ее отца.
— Присядь, мама, — раздраженно сказал Кейн, и та молча опустилась на стул. — Мы с Гленной по-прежнему очень любим друг друга. Быть счастливее нас просто невозможно. Но обстоятельства изменились, мама. И дело не в наших с Гленной отношениях, они прочны и надежны. Просто так сложилось, что мы были вынуждены уехать из Денвера.
— Что это за обстоятельства? — поинтересовалась Бет. — Ты попал в беду, Кейн?
— Нет, не волнуйся, мама, ничего подобного, — убедительно солгал Кейн. — Просто решил, что будет лучше, если я на какое-то время увезу Гленну из Денвера. И хочу просить тебя и Джеймса — отнеситесь к Гленне поласковее.
— Поласковее? — переспросила Бет, окидывая сына обиженным взглядом. — Но, согласись, у меня есть все основания быть недовольной вами. Фэйрчайлды почти перестали разговаривать со мной. Элен выходит из себя при каждом упоминании твоего имени. Не забывай, что она уже не так молода и потеряла много времени в ожидании вашего брака, который ты столь внезапно решил разрушить.
Кейн вздохнул и рассеянно посмотрел на мать. Было видно, что все это ему совершенно неинтересно.
— Мама, — сказал он, — Гленне сейчас очень нужна поддержка. Она беременна. Скоро у нас с ней родится ребенок, а ты станешь бабушкой.
Кейн, что называется, решил зайти с козырей. Если уж и после этого сердце Бет останется каменным, значит, его вообще ничем не растопишь.
— Вы… Твоя жена ожидает… И когда же?
— Мама, ведь мы женаты всего несколько месяцев. Это было после моего возвращения в Денвер. — «Дай бог, чтобы никому не вздумалось проверять это», — подумал Кейн и закончил вслух: — Гленна на четвертом месяце.
— Ребенок! — прошептала Бет и внезапно расплылась в улыбке. Неужели наконец-то она станет бабушкой? — А как чувствует себя Гленна? — поспешно спросила она. — Не нужно ли ей какого-то особого ухода? Слуг, горничных? Да, Кейн, умеешь ты делать сюрпризы. Ну что бы тебе сразу не сказать, что Гленна беременна? А то ходил тут вокруг да около.
— Мне хотелось, чтобы ты полюбила Гленну саму по себе, а не только потому, что она скоро родит мне наследника.
— Не могу сказать, чтобы мне был по нраву твой выбор, но, раз как ты говоришь, вы с Гленной уже женаты и она ждет от тебя ребенка, что ж, я буду рада видеть ее в своем доме!
— Я знал, что всегда могу рассчитывать на тебя, мама, — хитро улыбнулся Кейн. — Теперь осталось только уговорить Джеймса.
— С ним, боюсь, тебе будет труднее. Как тебе известно, Джеймс вместе с твоим покойным отцом много сделали для того, чтобы подготовить ваш брак с Элен. Приняв дела после смерти отца, Джеймс задумал одно довольно рискованное предприятие. Джозеф Фэйрчайлд употребил все свое влияние, чтобы добиться поддержки у финансистов. Но после того как ты объявил о разрыве с Элен, он принялся убеждать всех не вкладывать деньги в проект Джеймса. Твой брат вне себя от гнева, предупреждаю заранее.
— Я не собираюсь ссориться с Джеймсом, мама, — заверил ее Кейн. — Просто хочу жить своей жизнью и считаю, что имею на это полное право.
Когда тем же вечером Гленна вошла в гостиную, все разговоры немедленно стихли. Гленна успела принять ванну, пообедать, хорошенько отдохнуть, а после сна еще и заняться любовью с Кейном и потому выглядела просто великолепно. Собственно говоря, ни в каком ином виде Кейн и не согласился бы представлять ее своим родным.
Она вошла, держа Кейна под руку, одетая в одно из своих новых платьев — бархатное, зеленое, под цвет глаз. Энни славно потрудилась над ее прической, собрав назад всю пышную массу волос и оставив спереди лишь два тонких локона. Теперь лицо Гленны казалось обрамленным яркой, переливающейся живым огнем рамкой.
Плотный лиф туго облегал пышную грудь Гленны, матовые полушария соблазнительно выступали над верхним вырезом платья. Сборчатые юбки были скроены так, чтобы сделать незаметным увеличившийся живот, но Гленна знала, что еще две-три недели, и ее беременность не сможет скрыть даже самый искусный портной.
Бет Морган первой увидела входящую в комнату Гленну, подошла к ней, взяла за руки и сказала:
— Милости прошу в Морган-Мэнор, Гленна.
Бет была смущена. Она ожидала увидеть перед собой хорошенькую молодую женщину, но чтобы такую красавицу! Теперь ей стало понятно, отчего ее сын потерял голову. Будь Бет мужчиной, она поступила бы так же. Бет невольно посмотрела на талию Гленны, и та, перехватив ее взгляд, покраснела.
— Благодарю вас, миссис Морган, — ответила Гленна, преодолевая робость.
— Прошу вас, моя дорогая, зовите меня просто Бет. Миссис Морган звучит слишком официально. Скажите, как вы устроились? Не нужно ли вам чего? Прошу вас, не стесняйтесь и чувствуйте себя как дома. Да это, между прочим, и есть теперь ваш дом.
Гленна пробормотала еще какие-то слова благодарности, но сама в это время внутренне сжалась, заметив краем глаза, как к ней приближается Кейн вместе с какой-то женщиной и человеком, который не мог быть никем, кроме как его братом.
— Гленна, это мой брат Джеймс, а это его жена Винни, — представил их Кейн.
Джеймс Морган выглядел не на десять, а на все двадцать лет старше, чем Кейн. Высокий, в прекрасно сшитом костюме, с сединой на висках — настоящий преуспевающий бизнесмен с картинки модного журнала. Правда, он был чуть ниже Кейна и выглядел не таким мужественным, как его младший брат. А вот глаза у братьев были похожи — серые и пронзительные. Джеймс смотрел на Гленну не отрываясь и с огромным интересом.
«Должно быть, глаза у них отцовские, — рассеянно подумала Гленна. — У матери-то синие».
Винни, жена Джеймса, выглядела ровесницей мужу и была даже чем-то похожа на него. Она тоже смотрела на Гленну, но при этом очень спокойно, не проявляя ни открытой вражды, ни симпатии. Ей было очень интересно взглянуть на свою новую родственницу, однако и несчастную Элен Фэйрчайлд ей тоже было жаль — ведь Кейн порвал с ней буквально накануне свадьбы.
— Вот, значит, кто украл сердце моего маленького брата, — сказал Джеймс, и голос его прозвучал несколько суше и жестче, чем голос матери.
— Джеймс! — поправил его Кейн. — Быть моложе еще не значит быть маленьким!
