После этих слов Гленна надолго замолчала, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. «Сожалею ли я о том, что случилось? — спросила она себя и тут же решительно ответила: — Нет. И Кейн во всем виноват ничуть не больше, чем я сама».
— Я ни о чем не жалею, Кейн, — сказала она наконец. — На самом деле я почти не сопротивлялась. Между прочим, ты спас меня от тех троих и был очень нежен со мной. Нет, я ни о чем не жалею. Если бы все начать сначала, я поступила бы точно так же.
Кейн густо покраснел. Он вспомнил об Элен, оставшейся в далекой Филадельфии. Сможет ли он спокойно вернуться к своей невесте после того, что случилось вчерашней ночью? Нет. Но, с другой стороны, что он знает о Гленне? Эту загадку нужно было разрешить, и немедленно.
— А как твоя фамилия, Гленна? И почему ты ехала одна?
Какого черта тебе понадобилось тащиться в такую даль среди ночи?
Гленна вздохнула:
— Никто не знал, что я возвращаюсь домой.
— Домой? А где твой дом? Неужели в этой глуши?
— Мой дом — это прииск отца, «Золотая Надежда». Я надеялась добраться туда до вечерних сумерек, но за прошедшие четыре года Красавица стала уже не так легка на ногу.
Кейн раскрыл от удивления рот и простонал, глядя в изумрудные глаза Гленны:
— О, нет! Боже, только не это! — Только сейчас он понял, что лишил девственности дочь старинного отцовского друга. Того самого человека, для встречи с которым он проделал весь этот путь. — Так, значит, ты — дочь Пэдди О'Нейла!
— Ты знаешь моего отца? — поразилась Гленна.
— Я никогда с ним не встречался, но он друг моего отца. Кстати говоря, именно мой отец помог твоему купить этот прииск много лет тому назад.
— Значит, твой отец — Патрик Морган? Но ты же сказал, что тебя зовут Кейн Александер, — сказала Гленна и сконфузилась.
— Кейн Александер Морган, — застенчиво пояснил он. — Я не всегда называю себя полностью. Особенно в тех случаях, когда ситуация мне не совсем понятна.
— То есть?
— Несколько недель тому назад Пэдди прислал моему отцу письмо с просьбой о помощи. Ничего не объяснил, написал лишь, что дело у него неотложное и должно оставаться в тайне.
— И твой отец послал тебя разыскать моего отца и выяснить, чего он хочет, — задумчиво сказала Гленна.
— Не совсем так, — уточнил Кейн. — Мой отец умер от удара, и, найдя письмо Пэдди, я сам решил отправиться к нему. Ты не знаешь, в чем дело?
— Не имею ни малейшего представления, прости, — покачала головой Гленна. — Вообще-то мой отец не любил писать письма. И прими мои соболезнования по поводу кончины твоего отца.
— Ну что ж, тогда отложим объяснения до встречи с Пэдди.
— Разве ты не знаешь? — удивилась Гленна. — Ничего не слышал? И никто в городе ничего тебе не сказал?
— Не сказал о чем?
— Мой отец умер. Около двух недель тому назад. Я сама об этом узнала только в Денвере.
Кейн посмотрел на Гленну с нежностью и любовью, думая о том, как тяжело девушке в ее возрасте остаться одной. Сколько же ей довелось пережить всего за одни сутки! Сначала весть о смерти отца, затем нападение бродяг, которые хотели ее изнасиловать. И как только у нее хватает сил выдержать все это!
«А потом на нее свалился еще и я, — подумал Кейн, сгорая от стыда. — Явился, лишил девственности, да при этом еще принял ее за шлюху!»
— Отчего умер Пэдди? — спросил Кейн. — Я и не знал, что он болен. Или это был несчастный случай?
— Его убили! — срывающимся голосом пояснила Гленна. — Подстрелили за городом, когда он возвращался домой. Я говорила с шерифом, но ему пока не удалось найти никаких следов.
— О господи, Гленна, прости меня! Если бы я только знал, как Пэдди нужна моя помощь, если бы я приехал раньше!
— Я думаю то же самое, Кейн. Мне давно уже надо было вернуться домой. Ведь сердцем я чувствовала что-то неладное.
— Ты не знаешь, что могло его тревожить? — спросил Кейн.
— Шериф сказал, что у отца были финансовые проблемы. Порода на его участке истощилась, а золотую жилу он так и не нашел. Но кому и зачем нужно было его убивать, вот чего я не понимаю. Во всем этом есть какая-то тайна, Кейн.
— Ну, что же, мисс Гленна О'Нейл, значит, мы с тобой теперь партнеры. Во имя памяти о своем отце я останусь здесь до того дня, пока преступник не будет найден. А он будет найден, это я тебе обещаю.
— Спасибо тебе, Кейн, и от меня, и от моего покойного отца. Я думаю, что ему будет спокойнее на том свете, если он будет знать, что кто-то ищет его убийцу.
После этого оба они надолго замолчали. Гленна погрузилась в мысли о своем отце, а Кейн — о ней самой. То, что он сказал Гленне, было правдой. Он действительно сожалел о том, что лишил ее девственности, но при этом не сожалел о безумной ночи любви, проведенной с нею. Знал он и о том, что должен будет рассказать Гленне про Элен, но только не сейчас. Разве можно говорить о невесте с женщиной, с которой ты только что переспал? Тем более о невесте, к которой ты не испытываешь никаких чувств.
— Давай поспим немного, Гленна, — сказал наконец Кейн. — Я буду рядом и не покину тебя, пока мы не доведем наше дело до конца.
«Не обещаю ли я сейчас того, чего не смогу сделать? — подумал Кейн. — Впрочем, время покажет».
С этой мыслью он крепче прижал к себе Гленну и погрузился в сон.
Косые лучи яркого утреннего солнца весело пробивались сквозь редеющие серые облака, предвещая наступление чудесного летнего дня. Гленна открыла глаза. Вспомнила о событиях минувшей ночи и улыбнулась. Удивительно, но ей совершенно не было стыдно за то, что она отдалась мужчине, которого, по сути, почти не знала. Ведь когда они с Кейном занимались любовью, Гленна не знала даже о том, что он — сын старинного друга ее отца.
Осмотревшись, Гленна обнаружила, что Кейн успел под; няться раньше ее и уже хлопотал на поляне, разводя погасший за ночь костер. Рядом с ним паслись на свежей травке отвязанные от дерева лошади. Гленна решила понаблюдать за Кейном со стороны.
Высокий, широкоплечий, он, несмотря на внушительные размеры, умел двигаться с грацией дикой кошки. Узкие панталоны, перехваченные на бедрах широким ремнем, облегали Кейна, словно вторая кожа, и было видно, как при каждом шаге упруго перекатываются мощные мускулы на его ногах. Обнаженный до пояса, бронзовый от солнца, Кейн был похож сейчас на античного бога.
«Он не ходит, он просто летает», — подумала Гленна.
Грудь у Кейна была широкой, под стать плечам, а бедра — узкими. Взгляд Гленны упал на выпуклый бугорок между ними, и щеки ее немедленно порозовели. Мысли вновь обратились к прошедшей ночи, и она подумала о том, что Кейн умеет летать и в темноте.
