В это время Бретта отхлебнула сливок прямо из носика молочника и закричала:
— Эта ведьма отравила меня! В сливках яд! Фиона услыхала крик и обернулась, хотя и не понимала слов. Впрочем, по тону Бретты было ясно, что случилась какая-то неприятность. Все сидевшие за столом удивленно и испуганно уставились на Бретту.
— Что за чушь? — взревел Торн, глядя при этом на Фиону. — Эй, раба, ты в самом деле отравила мою невесту?
— А, так, значит, Бретта вон что придумала? Ну, знаешь, на такую глупость я и отвечать-то не хочу, — откликнулась Фиона.
— Нет, ты ответишь, — угрожающе произнес Торн. — Ты отравила сливки? Говори!
— Нет! — в отчаянии крикнула Фиона. — Твоя невеста уже не знает, что и выдумать, чтобы уничтожить меня!
— А я говорю, что она хотела меня отравить — стояла на своем Бретта.
Торн яростно схватил со стола молочник и одним духом опорожнил его. Утер рот рукавом и молча продолжил есть. Сказать по правде, Торн не был до конца уверен в том, что сливки не отравлены. Он поступил опрометчиво, поддавшись мгновенному порыву. Ему очень хотелось положить конец сплетням и слухам по поводу Фионы. Да, она, бесспорно, обладает волшебной силой, достаточной для того, чтобы околдовать человека, но Торн уже почти решил для себя, что Фиона не использует ее во зло людям.
Когда все убедились в том, что Торн выпил сливки безо всякого вреда для своего здоровья, за столом потек прежний неторопливый разговор.
Только Олаф наклонился к Торну и озабоченно спросил:
— С тобой все в порядке, сын?
— В порядке, отец. Я не верю, что Фиона может причинить кому-нибудь зло. Она целительница. А значит, использует данную ей силу только во благо.
— По-твоему, околдовать кого-нибудь — это значит действовать во благо? — усмехнулся Олаф. — Кстати, ты добился, чтобы Фиона сняла с тебя свое заклятие?
— Нет, отец. Она все еще говорит, что не насылала на меня никакого заклятия. Но, знаешь, я очарован ею сейчас так же, как и в тот день, когда впервые увидел на острове Мэн. И еще я верю, что со временем это заклятие исчезнет.
Олаф что-то невнятно пробормотал себе под нос и не стал продолжать разговор. Видя такое упрямство старшего сына, or хотел подождать и посмотреть, как станут развиваться события.
Фиона вернулась к своим обязанностям как ни в чем не бывало, но на сердце у нее лежал камень. Она прекрасно знала, что Бретта ненавидит ее и будет мстить так, как это умеют делать одни лишь варвары — грубо, жестоко и неотступно.
А еще она думала о поступке Торна. Неужели появилась надежда и он начинает верить в то, что Фиона — не ведьма? Но если он до сих пор сомневается, то сколько же мужества потребовалось ему, чтобы выпить эти злополучные сливки!
— Присядь рядом со мной на минутку, — сказал Бренн, когда Фиона проходила мимо него.
Девушка присела. Возле скамьи стоял маленький столик, поставленный специально для старика. Бренн положил еды в тарелку, подвинул ее Фионе и опустил свои руки на колени.
— Дело движется, — удовлетворенно кивнул он своей седой головой. — Торн поверил в то, что ты не отравляла сливок. Это только начало. Поверь мне, девочка, звезды не лгут. Когда я впервые увидел этого викинга, мне показалось, что я ошибся, неправильно прочитал звездные знаки, но теперь-то вижу: все правильно. Мое предсказание сбудется, обязательно сбудется. Бренн пристально смотрел на Бретту.
— Правда, я все еще боюсь за тебя, дитя, — продолжил он. — Путь твой не будет легким. Силы зла не дремлют. Опасности поджидают там, где меньше всего готов их встретить.
— Ты имеешь в виду Торна?
— Нет, — улыбнулся Бренн. — Торн опасен только для твоего сердечка.
— Кто же тогда?
— Это мне пока не вполне ясно. Но, во всяком случае, остерегайся Бретты и ее братца.
— Торн женится на Бретге?
— Их звезды не пересекаются.
Неожиданно раздался пронзительный вопль, заставивший всех вскочить на ноги. Мужчины непроизвольно схватились за оружие. Фиона повернула голову и с одного взгляда поняла, что происходит. Тира — несчастная Тира — подошла слишком близко к очагу, и пламя поползло по ее одежде. Теперь девушка с жалобным воплем металась по залу словно огненная птица. Юбки ее полыхали. Фиона быстро огляделась и обнаружила то, что искала, — плотный шерстяной плащ, забытый кем-то на лавке. Покуда все вокруг стояли, беспомощно глядя на Тиру, Фиона схватила плащ, бросилась к горящей девушке, сбила на пол и накрыла плотной тканью. Перевернула Тиру на другой бок и окончательно погасила пламя.
Секунду спустя рядом с ними оказался Торн. Он помог Фионе освободить Тиру от обгоревшей одежды. Тиру била крупная дрожь, и она стонала от боли. Фиона быстро осмотрела ожоги и поняла, что они не опасны для жизни. Кожа Тиры покраснела на обеих ногах и от лодыжек до колен покрылась волдырями. Забыв о том, что она — простая рабыня, Фиона властно потребовала, чтобы принесли сала. Никто не понял ее слов и не тронулся с места, покуда Торн не сказал того же самого на языке норманнов. Все засуетились. Фиона смешала растопленное сало с какой-то темной жидкостью — бутылочку она вынула из своего мешочка, — и осторожно намазала ноги Тиры. Затем попросила принести чистых лоскутов, и Торн вновь перевел ее слова.
— Все обойдется, — успокоила Тиру Фиона. — Но несколько дней тебе придется полежать.
Она помогла девушке подняться и сесть.
Затем Тира вопросительно посмотрела на Торна. — Хорошо, — сказал тот. — Полежи, пока не поправишься, Тира.
Затем он подозвал мужчин-рабов и велел им отнести девушку на ее лежанку.
— Ты спасла мне жизнь, — прошептала Тира, с благодарностью глядя на Фиону. — Я чувствую себя уже гораздо лучше. Я не забуду твоей доброты.
— Я дам тебе питье. Оно облегчит боль и поможет уснуть, — сказала Фиона, тронутая благодарностью Тиры.
А Торн тем временем с уважением смотрел на Фиону, удивляясь тому, как решительно повела себя девушка, как быстро она сообразила, что делать. В целительских способностях Фионы не было теперь ни малейшего сомнения — он все видел своими глазами. Жаль только, что ее таланты не ограничиваются только лечением.
Бретта прошептала откуда-то из-за плеча Торна:
— Фиона — ведьма, точно тебе говорю. Это все черная магия.
— Неправда, — возразил Бренн. Он стоял рядом и слышал слова Бретты. — Целительница не может быть ведьмой. Есть большая разница между рабами божьими и слугами дьявола, между злом и добром. Поразмысли об этом, викинг.
И старый колдун тихо удалился.
— Что здесь делает этот старик? — спросила Бретта. — Это он вместе с Фионой лишил тебя разума? Слушай, Торн, слабость не к лицу тебе. Будь мужчиной и избавься от этой парочки, прежде чем мы сыграем свадьбу.
Она высоко подняла голову и пошла к двери.
