Молодой плантатор польщен. Почему его прелестная спутница захотела побыть с ним? Ему кажется, что он знает ответ на этот вопрос.
Он не заставляет себя долго упрашивать:
– Приказывайте, мисс Пойндекстер. Я с радостью побуду здесь, сколько вам захочется.
– Только до тех пор, пока Луна отдохнет. Я едва успела сойти с лошади, когда подъехал ваш отряд. Посмотрите на Луну -бедняжка все еще тяжело дышит после долгой скачки.
Янси совершенно безразлично, как дышит крапчатый мустанг, но он рад исполнить малейшее желание своей спутницы.
Они останавливаются на берегу ручья.
Молодой плантатор немного удивлен, заметив, что его спутница совсем не обращает внимания ни на рыбок, ни на крапчатого мустанга; это только радовало бы его, если бы она была внимательнее к нему. Однако Луиза не смотрит на него и не слушает его слов. Ее глаза устремлены в пространство, а слух напряженно ловит каждый звук, доносящийся с поляны.
И Янси тоже невольно прислушивается к голосам. Он знает, что около хижины начинается суд Линча с «регулярниками» в роли присяжных.
Из-за деревьев доносятся возбужденные голоса. В них звучит жестокая решимость.
Оба прислушиваются; молодая креолка – как трагическая актриса за кулисами театра, ожидающая своего выхода.
Доносятся речи; можно различить несколько мужских голосов; потом еще один, который говорит дольше других.
Луиза узнает этот голос. Это голос ее кузена Кассия: он на чем-то гневно настаивает, а потом словно убеждает своих слушателей сделать что-то, чего они не хотят.
Но вот он кончил. Тотчас же раздаются бурные возгласы одобрения; один зловещий голос звучит громче других.
Прислушиваясь, Янси забывает о присутствии своей прелестной спутницы.
Он вспоминает о ней, только когда видит, что она неожиданно вскакивает с места и стремительно бежит к хакале.
Глава LXIII. СУД ЛИНЧА
Громкий крик, заставивший молодую креолку так внезапно покинуть своего спутника, был одновременно и решением присяжных и приговором.
Слово «повесить» звучало у нее в ушах, когда она бросилась к хижине мустангера.
Наблюдая с притворным интересом за игрой серебристых рыбок, она думала только о том, что в эту минуту происходило перед хакале. Хотя деревья заслоняли от нее поляну, она знала, кто находится на ней, и могла по доносившимся оттуда словам представить себе ход событий.
Приблизительно в ту минуту, когда она соскочила с лошади, перед хакале разыгралась сцена, которую следует вкратце описать.
Люди, оставшиеся на поляне, уже не стояли отдельными кучками – они столпились в круг.
В центре толпы возвышалась внушительная фигура начальника «регулярников» и около него три или четыре его помощника; рядом с ними стояли Вудли Пойндекстер и Кассий Колхаун. Последние присутствовали, по-видимому, лишь как свидетели развертывающейся драмы; решающее слово принадлежало другим. Это было судебное разбирательство по обвинению в убийстве – суд Линча. В качестве судьи выступал начальник «регулярников». Вся толпа, за исключением двух обвиняемых, играла роль присяжных.
Обвиняемые – Морис Джеральд и его слуга Фелим. Они -внутри круга. И тот и другой лежат на траве, связанные сыромятными ремнями по рукам и ногам. Их даже лишили возможности говорить. Фелима заставили замолчать угрозами, а его хозяин молчит потому, что в рот ему вставили деревянный кляп. Это сделано для того, чтобы он своим безумным бредом не мешал говорить другим. Туго стянутые ремни не могут парализовать движений больного. Два человека держат Мориса за плечи, третий сидит на его ногах. Только его глаза могут свободно двигаться; он вращает ими, бросает на свою стражу дикие безумные взгляды, которые трудно выдержать.
В убийстве обвиняется только один из пленников; другого считают просто соучастником, и то под сомнением.
Допрашивают одного слугу. Ему предлагают сообщить все, что он знает, и все, что он может сказать в свою защиту.
Рассказ Фелима слишком неправдоподобен, чтобы ему можно было поверить; хотя самое неправдоподобное в нем – упоминание о всаднике без головы – вызывает наименьшие сомнения.
Фелим не может объяснить это загадочное явление; его показания лишь подтверждают предположение, что этот призрак как-то связан с убийством. Его рассказ об индейцах и схватке с ягуаром называют «сплошной выдумкой, сочиненной с целью ввести суд в заблуждение».
Судебное разбирательство длится не больше десяти минут, но присяжные уже составили свое мнение.
Большинство окончательно убеждаются в том, что Генри Пойндекстер убит и что Морис Джеральд ответствен за его смерть.
Каждое обстоятельство, уже ранее известное, вновь обсуждено и взвешено; к ним присоединяются новые улики, только что обнаруженные в хакале: там найдены плащ и шляпа.
Объяснения Фелима, сбивчивые и нескладные, не внушают доверия. Может ли быть иначе? Ведь это вымысел соучастника. Некоторые просто не хотят слушать – это те, кто кричит в нетерпении: «Повесить убийцу!»
Должно быть, приговор уже предрешен. На земле лежит веревка с петлей на одном конце. Правда, это только лассо, но для такой цели оно подходит как нельзя лучше. Горизонтальный сук растущей вблизи смоковницы вполне может заменить виселицу.
Производится опрос присяжных. Восемьдесят из ста заявляют, что Морис Джеральд должен умереть. Его час, по-видимому, пробил...
И все же приговор не приводится в исполнение. Лассо лежит в бездействии на траве.
Почему все сторонятся этого кожаного ремня, словно он ядовитая змея, до которой никто не смеет дотронуться?
Большинство высказались за смертный приговор. Некоторые подкрепили свое решение грубыми ругательствами. Почему же приговор не приводится в исполнение?
Почему? Да потому, что нет полного единодушия. Не все согласны с приговором.
Среди присяжных есть и такие, которые против казни Мориса. Их меньшинство, однако они сказали свое «нет» с не меньшей решительностью.
Из-за этого-то и произошла задержка казни.
Среди меньшинства и сам судья – Сэм Мэнли, начальник «регулярников». Он еще не произнес приговора и даже не принял решения присяжных.
– Сограждане! – кричит он толпе, воспользовавшись моментом, когда его могут услышать. – Мне кажется, что у нас нет достаточных доказательств. Надо выслушать обвиняемого -конечно, когда он будет в состоянии говорить. Сейчас, как вы сами видите, допрашивать его бесполезно. Поэтому я предлагаю отложить разбирательство этого дела до...
– Что за смысл откладывать? – прерывает его громкий протестующий голос Кассия Колхауна.– Вам хорошо разглагольствовать, Сэм Мэнли! Но, если бы подло убили вашего друга, сына или брата, вы рассуждали бы иначе. Что вам еще нужно, чтобы убедиться в виновности этого негодяя? Дополнительные доказательства?
