— Это случилось, когда я была совсем маленькой, — сказала она, не желая обсуждать подробности происшествия с незнакомцем, — и я уже успела привыкнуть к этому неудобству.
— Вот почему вы с тросточкой, — самодовольно, словно гордясь собственной догадливостью, произнес мистер Энрайт. — А я-то думал, что у вас проблемы с ногой.
— А если я просто эксцентричная особа? — хлопая длинными ресницами, пошутила мисс София.
Мистер Энрайт рассмеялся. Его смех показался девушке ужасно милым.
— Теперь вы осведомлены обо всех моих секретах.
Конечно, она лгала.
Каждый, кто был близко знаком с семейством Рейвеншоу, знал их трагическую историю, связанную с предательством и тройным убийством.
— Я бы осмелился попросить вашего соизволения составить вам компанию, мисс София. Мне бы хотелось больше узнать о вас.
Польщенная вниманием джентльмена, девушка потупила взор и слегка кивнула.
— Хорошо. С удовольствием…
— Я никуда не иду, — непреклонным тоном заявил лорд Габриель.
Если бы он сказал, что на его решение повлияли грациозные движения незнакомой леди в голубом, его товарищи, без сомнения, бока надорвали бы от смеха. Рейн и сам себя не узнавал.
Маркиз Синклерский повернулся к Вейну, поскольку счел, что граф Рейнекортский не в том настроении, чтобы вести себя благоразумно.
— Если возникли какие-то неприятности, я хочу знать, в чем дело.
— Мы предусмотрительно удержали Фроста от появления здесь нежданно-негаданно, — с подчеркнутой медлительностью произнес Хантер. — Сейнт занимает его, пока мы не присоединимся к ним позже в клубе.
— Однако, — добавил Вейн, — никто не предупредил леди Харпер о том, что нежелательно включать лорда и леди Бурард в список гостей.
Синклер тотчас же понял, что к чему.
— Черт побери!
Маркиз с сочувствием посмотрел на лорда Габриеля.
— Это старая история, Рейн. Вполне возможно, что леди Харпер и не знает обо всех тонкостях ваших отношений с семейством лорда Бурарда.
На скулах Габриеля заходили желваки.
— Никто не вправе требовать от меня извинений или объяснений, Синклер. Как ты сам недавно сказал, смерть Беатрисы осталась в прошлом.
Рейн видел, что кружок приятельниц леди Бурард все увеличивается. Некоторые из женщин бросали взгляды в их сторону. «Лорды порока» имели непревзойденный дар притягивать к себе всеобщее внимание и неприятности на свои головы. Рейн подозревал, что сегодня неприятности ждут главным образом его. Он чувствовал себя как человек, у которого зудит кожа, а светский этикет не позволяет ему почесаться.
— Оставшись, ты все равно ничего никому не докажешь, — сказал Вейн.
— А я думаю иначе, — не согласился с ним лорд Габриель.
Он забрал стакан с бренди у опешившего Хантера и одним глотком осушил его. Приятный жар разлился по телу. Лорд Габриель вернул стакан приятелю.
— Мне надоело церемониться с этими Бурардами. Я взял в жены их лживую сучку-дочь…
— Тише, — попытался успокоить Габриеля маркиз Синклерский.
Тщетно. Габриелю было все равно, даже если бы его голос разнесся на всю страну и достиг Франции.
— Я в полной мере заплатил за свою глупость. Я не виноват в том, что Беатриса сломала себе шею, пытаясь сбежать от меня…
— Я вызову карету, — сказал Хантер.
Его широкоплечая фигура исчезла в толпе.
Вейн пожал Габриелю руку.
— Я сделаю так, что Бурард не отойдет от карточного стола.
Лорд Габриель сердито посмотрел вслед графу Вейнрайтскому.
— Я не нуждаюсь…
Он умолк, как только встретился взглядом с Синклером. Лорд Габриель сник.
— Ас леди Бурард ты что собираешься делать? Выбросишь ее из окна?
Маркиз хихикнул.
— Если возникнет такая необходимость, то выброшу. Рейн! Это все в прошлом… старая, почти зажившая рана… Что ты задумал?
Тон маркиза Синклерского был требовательным, почти резким.
— Постараюсь оправдать свою репутацию, — удаляясь, бросил через плечо лорд Габриель. — Здесь присутствует одна юная невинная пташка, из которой выйдет идеальная жертва.
Он отошел от приятелей. Его взгляд блуждал по залу в поисках прекрасной леди в платье с голубыми бантами.
Глава 3
Лорд Габриель пошутил, когда сказал, что собирается соблазнить какую-то невинную мисс. Впрочем, если таинственная леди, украшенная бантами, попросит их развязать, он снизойдет к ее мольбам. Хотя с его удачей эта леди, вполне возможно, окажется счастливой женой джентльмена, у которого не хватит чувства юмора, чтобы спокойно наблюдать за тем, как незнакомец флиртует с его супругой. Нет, для его темперамента больше подходят голубки с испачканными грязью перышками. Возможно, одна из девиц мадам Венны или бывшая любовница немного поднимут ему настроение. Графу так хотелось женского общества, что он готов был на любые безумства. Рейн расхаживал по бальному залу, ища глазами знакомых женщин.
Выражение лица лорда Габриеля, должно быть, отражало его душевное состояние.
Лица обоего пола расступались перед ним. Несколько матерей поспешно взяли дочерей под руки и увели подальше, словно само присутствие графа могло оставить несмываемое пятно на их репутации. Девушки застенчиво отводили от него взгляд. Рейн слышал вздохи и шепот. Скандалы имеют особенность никогда не забываться. Они до поры до времени пылятся на старых полках, пока кто-нибудь не отважится вести себя так, словно ничего дурного не произошло…
А потом он увидел ее…
…мисс Голубые Банты…
…в компании Теодора Энрайта…
Хорошо… хорошо… Такого он не ожидал. Бал леди Харпер изобилует сюрпризами.
Стоя на фоне тропических растений в кадках, белокурая девушка-ангелочек, одетая в красивое белое сатиновое бальное платье, отделанное по подолу юбки прелестными голубыми бантами и лентами, казалось, с упоением ловила каждую банальную фразу, сказанную Энрайтом. Лорд Габриель с отвращением покачал головой. Увести красивую блондинку у самовлюбленного дилетанта будет очень даже неплохо. По правде говоря, он окажет девушке услугу, хотя граф Рейнекортский и не был уверен в том, что красавица будет благодарна ему за это.
— Энрайт!
Лорд Габриель с мстительным удовольствием наблюдал за тем, как мужчина оборачивается и на глазах бледнеет от страха.
— В-в-ы! — пролепетал Энрайт.
Блондинка наморщила лоб и вопросительно посмотрела на своего спутника.
— Мистер Энрайт! Вам плохо?
Лорд Габриель бросил сердитый взгляд на девицу. Ее участливость по отношению к лицемерному ублюдку задела графа за живое.
