Джулиана, вскинувшись, посмотрела на него, словно желая прожечь насквозь:
— Я, вообще-то, вас слышу!
— Ох, знали бы вы, лорд Синклер, как я устала, — посетовала маркиза. — Умная девушка — это сущее наказание. — Она покачала головой, будто бы младшая дочь и впрямь ее разочаровала. — Почему ты не можешь быть такой же, как твои сестры?
Корделия и Лусилла скривились, заслышав материнские слова.
— Маман! — в унисон воскликнули они.
На щеку Джулиане упала прохладная дождевая капля. Запрокинув лицо к небесам, она развела руки, точно открыла объятия, ловя все новые и новые капли: ладонями, плечами, лицом.
Ее изрядно позабавило внезапное вмешательство судьбы.
— Похоже, милорд, сама матушка-природа внесла коррективы в ваши планы. Быть может, как-нибудь в другой раз, — с надменной ухмылкой сказала Джулиана, опускаясь на колени, чтобы сложить одеяло.
Ласковая морось вдруг обратилась ливнем; Лусилла и леди Харпер завизжали. Наспех собрав корзинки и зонты, они стремглав кинулись к карете. Корделия отстала на пару ярдов, прикрывая голову книгой в напрасной надежде уберечь шляпку.
Син забрал у Джулианы свернутое одеяло.
— С вашего позволения, леди Данкомб, я хотел бы проводить вашу дочь до дома.
— В этом нет необходимости… — но договорить Джулиана не успела.
Мать приняла одеяло и, закусив губу, стала размышлять, не чересчур ли дерзка просьба джентльмена, учитывая его интерес к Джулиане. Если маркиза в чем-то и сомневалась, то озвучивать свои сомнения не стала. Вероятно, возможная награда стоила риска.
— Не вижу причины отказывать вам, милорд. При условии, что вы проявите расторопность.
Поцеловав дочь в щеку, она засеменила по травянистому холму вслед за остальными.
Взяв Джулиану за руку, Син стал уводить ее от семейства, направляясь к своему транспортному средству. Крова искали не только они, но и множество других отдыхающих. Замешкавшись, Джулиана внезапно поскользнулась и чуть не рухнула в слякоть, но маркиз успел подхватить ее, прежде чем она успела даже вскрикнуть.
— Какая же вы неловкая! — поддел он ее, практически на руках поднося к дилижансу.
Джулиана притворно возмутилась.
— Между прочим, знайте: при сухой погоде я весьма грациозна!
— Охотно верю и жду не дождусь случая убедиться в этом лично. — Син игриво подсадил ее в дилижанс и велел кучеру подождать.
Не обращая внимания на струи дождя, кучер лишь покорно коснулся полей своей шляпы.
— Слушаюсь, милорд.
Пробравшись внутрь и усевшись рядом с нею, Син закрыл за собой дверцу.
— «Не торопись?» — эхом повторила она его приказ, и в мелодичном голосе девушки зазвучала настороженность. — Вы же заверили мою мать, что поторопитесь.
— Дорогая моя, ничего подобного я не говорил. Если вы помните, ваша матушка ретировалась, не дождавшись моего ответа.
Маркиз стряхнул с волос дождевые капли, как пес, выбравшийся с озерной отмели. Джулиана, расхохотавшись, в шутку толкнула его в плечо: он так напоминал озорного мальчишку.
— Вы с ума сошли? Нельзя тут оставаться. Подумайте о своем бедном кучере! Его же смоет в такой ливень.
Маркиз приподнял лавку напротив и вытащил небольшое одеяльце, а ее ридикюль отобрал и бросил на сиденье.
— У него зонтик есть.
Сина, похоже, участь слуги не волновала.
— Не в этом же дело, милорд.
Не успела она осознать, какие им движут намерения, как он уже стянул одну ее перчатку и уцепился за вторую руку, чтобы она не спрятала ее за спину.
— Будьте благоразумны, Джулиана. Какая разница, едем мы или стоим: кучер все равно промокнет.
Вторая влажная перчатка повторила судьбу своей предшественницы.
Джулиану охватила внезапная дрожь.
— Пожалуй, вы правы…
Маркиз поцеловал ее в самый кончик носа.
— Не переживайте, дорогая. Слуги получают достойную компенсацию за исполнение моих прихотей, к которым они давно уже привыкли. Боже мой! — выдохнул он, глядя на ее шляпку. — Давайте-ка снимем эту вещицу поскорей.
Она нащупала завязки под подбородком. Безропотно выполняя его приказ, она украдкой наблюдала, как он снимает пиджак и перчатки. Маленьким одеяльцем он утер с лица и волос влагу.
Дождь стучал по крыше дилижанса, заглушая любые звуки, издаваемые лошадьми или кучером. В этом сухом убежище им были не страшны буйства стихии — разумеется, они оставались здесь исключительно в практических целях.
Сердце у Джулианы забилось чаще.
— Дайте я вам помогу, — сказал Син, выхватывая испорченную шляпу из ее мокрых рук.
Джулиана опустила взгляд, чтобы оценить состояние своего платья. Подол был в грязи, на юбках виднелись влажные полосы, но спасти наряд еще было возможно. Она испуганно вздрогнула, когда лорд Синклер коснулся ее щеки краешком одеяла.
— Это слезы или дождь?
Она улыбнулась его ласковому вопросу.
— Дождь. — Отвернувшись, она попыталась хоть что-то рассмотреть сквозь окошко, усыпанное бусинками воды и местами закопченное. — Вы надеетесь переждать грозу?
— Вроде того, — чуть слышно пробормотал он.
Прежде чем Джулиана успела уточнить, что значит этот неясный ответ, Син двумя пальцами коснулся ее подбородка и приблизил ее лицо к своему вплотную.
— Что вы делаете?
— Как «что»? Целую вас, Джулиана.
Широко распахнув от изумления глаза, она приняла надежное тепло его поцелуя, вынудившего ее замолчать.
И подчиниться.
Хотя едва ли она стала бы оказывать сопротивление…
Опыт общения с противоположным полом у нее был минимальный, но интуитивно она все же поняла, что ее целует знаток. Одними губами этот человек отогрел все ее тело.
Его прикосновения были легкими, как бы ни на что не претендующими, словно бы он мог ласкать ее целую вечность.
— Я скучал по тебе, — прошептал он, не отрывая губ от ее кожи. — А ты обо мне думала?
Обеими руками обхватив его за правое плечо, Джулиана теснее прижалась к нему и стыдливо опустила ресницы. Разве это плохо, что она насладится поцелуем Сина?
«Конечно плохо», — про себя возразила она. Это был повеса, не привыкший раскаиваться за свои поступки, в его жизни было множество любовниц — и раньше, и сейчас. Всякая дама вняла бы требованию рассудка немедленно прекратить эти глупости и велела бы отвезти ее домой.
И тем не менее…
Джулиана не могла отрицать, что между ними возникла искра обоюдного желания. Когда Син беззастенчиво ее рассматривал, все ее тело наливалось теплом и начинало подрагивать. В тот вечер, когда они очутились вдвоем в «минеральной» комнате лорда Кемпа, Син поклялся разжечь в ней огонь. С того дня его слова, воспоминания о его крепком упругом теле преследовали ее, не давали ей покоя. Она мечтала о его прикосновениях. Каждую ночь, прежде чем уснуть, она вспоминала о его обещании перестать быть джентльменом и терзалась сомнениями: так ли ей хотелось, чтобы он джентльменом был?..
