Задумалась. Эмоциональное состояние благоверного с тех пор, как они поселились на Емле, устойчиво позитивное. И у нее было такое же, пока она не узнала правды о здешней атмосфере. Надо успокоиться и не торопить события. Все равно ее в таком положении никто отсюда не выпустит. Да и сама она не настолько возбуждена, чтобы подвергать зародившуюся в ней жизнь стартовым перегрузкам.
– Кстати, Ра, а может быть, ты тоже поделишься со мной одним секретом? В порядке взаимности, так сказать, – Вир выглядит слегка ехидным. Или ироничным? – Мне очень интересно, отчего вся империя махом единым, словно под звуки волшебной дудочки, повиновалась твоей воле? Ну не может магия имени сразу всех покорить.
– Не может. В мире людей действует магия денег. Они – кровь нашего общества. А система их передвижения – кровеносная система. Все управляющие начислениями и перечислениями денег контроллеры и процессоры увязаны в достаточно сложную систему, подчиняющуюся определенным программам и командам. А люди из рода Каяли очень старательно изучают прикладную математику, без которой неудобно заниматься программированием.
– А баллистика в конечном итоге тоже раздел этой самой прикладной математики, – муж продолжил ее мысль в несколько специализированном аспекте. – То есть ты просто всех придушила и не отпускала захват, пока не начали слушаться.
– В принципе так. Чуть прицельней, конечно, ведь во время восстания бузила от силы двадцатая часть жителей. Остальным-то из-за них незачем страдать. Собственно, избирательность воздействия и есть главная изюминка. А ты неплохо соображаешь для картофелевода, – это она нарочно дразнится, чтобы он призвал ее к порядку. Пока еще можно.
Глава 17
Сомнительные радости полета
Осваивать крылатик на пятом десятке, имея четверых детей, у двух из которых уже свои семьи, – дело хлопотное. Но напряжение тренировок Раомина преодолела, нормативы выполнила, и сейчас девчата-инструкторы кропотливо выполняют подгонку креплений под ее, увы, уже не девичью фигуру.
– Ложись на лавку, Оми, помаши крылышками.
Лавка, обтянутая мягким, похожа на гимнастического коня. А крылышки втрое длиннее рук.
Устроилась на животе, чуть прогнулась, чтобы приподнялись ноги, и почувствовала, как точно в нужный момент сработали фиксаторы, разгрузив мышцы. Расслабив их, она аккуратно устроила тело на возникших как бы из ничего опорах, проверила подвижность стоп и реакцию стабилизаторов на шевеление ими. Теперь очередь за плечами. Готово. Все это ей предстояло совершать мгновенно, доведя действия до полного автоматизма, но сегодня ее ничто не торопит.
Забавно махать крыльями, не выполняя при этом никаких движений. Датчики чутко улавливают импульсы, посылаемые на мышцы, которые тем не менее остаются неподвижными, поскольку другие, противодействующие им мышцы, компенсируют возникающее усилие. Но вот команды, поступающие на них, игнорируются. Они будут востребованы при обратном ходе, и нужно подать команду об этом аналогичным воздействием на датчик строго в нужный момент.
Начав тренироваться, Раомина долго ломала голову, можно ли такой способ организации управления алгоритмировать. Но оставила это на потом. Крылоплан приводится в действие не мышечной силой пилота, но управляется командами, отдаваемыми телу через его, тела, нервную систему. В результате такого нерасходования энергии ее расходуется очень много, но все равно в несколько раз меньше, чем если бы махать крыльями вручную.
Попросту говоря, человеку приходится обучиться быть птицей, управляя комплексом из себя, крыльев и искусственных мышц как единым целым, а сам процесс управления выглядит, словно один из вариантов атлетической гимнастики, при котором создаются усилия, но работа не производится. Есть и забавное обстоятельство – иногда, не на тренировках, она переключалась в этот режим и вдруг понимала, что, вместо того чтобы протянуть руку, просто замерла, поскольку компенсирующие команды подала вместе с исполнительными.
Пора создавать подъемную силу. Минута равномерных взмахов в режиме прямого полета, и девчата ее останавливают:
– Стоп, крылья вверх, замри.
– Да женщина, попочка у вас тяжеловата.
– Окстись, Арктида, отличная попочка, а вот ножки у нашей подопечной длинные. Небось, все мужики твои, Ра?
Шуточки, перетяжка креплений, новая серия махов. Остановка.
– Ты не теннисом ли занималась, милочка? – не унимаются девушки. – У тебя бешеный перекос на правую сторону.
– Фехтование, будь оно неладно. Обязательным предметом было у нас в школе, – оправдывается императрица.
– Это же устаревший спорт, его только в самых древних учебных заведениях сохранили, – удивляется одна из инструкторов.
– А куда было деваться? Куда послали, там и училась.
Тот факт, что она императрица вот этой самой империи, тут всем давно известен. Иногда в шутку даже спрашивают, казнила она сегодня или миловала. Народ здесь нескованный, позволяют себе многое. Однако не достают. Теоретически маленький захолустный Канарейск должен полагаться столицей, хотя на самом деле орнамент здешнего бытия ни капельки не изменился с тех пор, как она воцарилась. И когда дочку в садике называют принцессой, то не за то, что она носит этот титул по праву рождения, а потому, что у нее сейчас такой период, как и у многих маленьких девочек. И еще всем известно, что Ее Величество сегодня не принимает. Каждый день от начала времен и до скончания веку. Если что-то нужно – пишите. Для тех, кто прибывает на планету, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение, есть гостиница в космопорте и обратный билет за счет казны. Не требуется властительнице общение ни с кем, даже мешает. Так что больше сюда не приезжайте.
А с учительницей Оми общаются так же, как и с любой жительницей города. После многолетней жизни на подпольном положении это не раздражает. Привыкла она быть одной из многих, и менять своих привычек не желает. Она, в конце концов, имеет право на маленький женский каприз. Или императорский – какая разница?
* * *
Первые полеты, падения в натянутую сетку, страхи и неудачи – все преодолено. И вот, наконец, стартовый балкон. Короткий разгон, прыжок, крылья «приняли» воздух, а фиксаторы по команде ягодичных мышц «захватили» положение тела в нужный момент.
Снижение с разгоном, осторожные взмахи, равновесие удерживается, внимание сосредоточено на управлении. Есть свободный полет. Но никакого чувства парения не возникает. Есть напряженная работа и полная концентрация внимания.
Прошла по горизонтали положенный километр и плавно развернулась, что потребовало еще полутора сотен метров. Теперь назад, к посадочной дорожке. Аккуратно снизиться, затормозить, увеличив угол атаки крыльев, и, расфиксировав тело, встать на ноги. Справилась! Вместо радости – только усталость до дрожи в ногах. И что такого хорошего эти емляне находят в полетах? Всегда радуются, словно получают от этого удовольствие.
* * *
