Мишка опять не спешит высказывать недоумения по поводу уверенности, с которой существо, не имеющее представления о системе координат и способе их определения, собирается решить эту навигационную задачу. Детство ее прошло среди Береговых Выдр, а они нередко удаляются от берега.
Пока не ушли еще далеко, поставил на карте отметку и призадумался. Надо ведь какое-нибудь слово написать рядом с пятнышком. Вроде «Гондурас» подходит. Он и песенку помнит про маленький Гондурас. Переведет слова на выдрский. А что, довольно ритмичный мотивчик, индейцам понравится.
* * *
Совсем без приключений плавание не обошлось. Погнался за ними какой-то трехмачтовик, и уйти от него под парусами не удалось. Вернее, не удалось одновременно убежать и сохранить нужный курс. Под парусом-крылом они взяли так круто к ветру, что шансов догнать их преследователь просто не имел. Пару раз сменил галсы да и отстал. Но на маневры ушло полдня, а потом еще пришлось возвращаться к побережью, а ночь оказалась темной, так что до утра пролежали в дрейфе, чтобы не вылететь ненароком на землю. А с рассветом обнаружили преследователя неподалеку, и пришлось запускать дизель. Ветер оказался слаб, но увешанный полотнищами парусов настырный преследователь тем не менее умудрялся двигаться заметно быстрее их скорлупки.
Ох, и побегали они от него! Искусными действиями опытные моряки умудрились прижать Мишку к берегу и, пользуясь тем, что в узком пространстве между прибойной полосой и их кораблем места для маневра осталось немного, несколько раз пальнули из пушки. Ядра, пущенные настильно, запрыгали по воде. Тут же пришло озарение, и, развернувшись, швертбот нагло двинулся почти точно против ветра, зафлюгерив паруса.
Массивный пират – а флага на его мачтах не было – замешкался с разворотом, что позволило Мишке набрать скорость, подхватив бриз. Потом дистанция то сокращалась, то росла. Изредка грохотало орудие, отправляя чугунный шар в их сторону.
Слабый ветер иногда усиливался, а бывало, и совсем стихал, так что выигрыш в скорости, даваемый двигателем, позволял набрать дистанцию. Когда парусник начинал их нагонять, становилось по-настоящему страшно. Мишка давно приготовил к стрельбе пневматичку, чтобы дать бой, но пулять из этой ерундовины в сторону одетой в парусину махины – просто смешно. Ну, долетит, может быть, за полкилометра его пуля-стрелка. Вонзит в деревянный борт свою стальную головку.
Он проигрывал просто за счет меньшей опытности и низкой мачты, не позволяющей воспользоваться теми потоками воздуха, что движутся чуть дальше от поверхности моря, но выправлял ситуацию мотором и верткостью. И, кажется, в него не старались попасть, а просто запугивали, дабы принудить к сдаче. Потому что, когда ветерок наладился и, взяв круто к ветру, он уверенно пошел в отрыв, с корабля ударили всем бортом. Ядра по воде уже не скакали, шли навесом. Зато всплески стали значительно ближе, чем при прошлых выстрелах. И еще раз, и еще. Третий залп лег с недолетом.
Да, раззадорили они супостата. И горючего поиздержали изрядно. Надежный маломощный движок весьма прожорлив, поскольку, хотя и имеет всего один скромный цилиндр, но работает в двухтактном цикле. Не хватило у Мишки соображалки на создание полноценной системы клапанов, на пропуск срабатывания насоса для впрыска топлива при «проветривании». Да и кольца откровенно слабоваты, падает компрессия, а с нею и мощность. Так что, как остынет трудяга, сменит он отработавший агрегат на запасной, еще дома притертый блок цилиндра с поршнем. И топливный насос заодно, он тоже начинает пропускать горючее «за себя» через неплотности между своим поршнем и стенками цилиндра.
И тут их накрыл шторм. Читал он, что в теплых морях непогода может наступить очень резко. Выходит, верно. Парус убрать успели, и тут началось! Их мотало и захлестывало, бросало, кренило и заливало. Полсуток буря несла бот неведомо куда. Двигатель по-прежнему ритмично постукивал и приводил в действие водомет. Слабо тянул, даже невооруженным ухом слышно, что ритм сделался реже. Прорывы газов вокруг поршня – ясно без консилиума. Но ход позволяет держать посудину так, что волна принимается на скулу.
А потом все очень быстро стихло. Стали видны звезды. Волнение успокаивалось. Вздремнули до рассвета, а потом Мишка принялся за ремонт. Мотор прослужил им, сколько мог, пусть снова будет как новенький. А главное, не оторвало и не унесло привязанный к палубе жесткий парус. Повреждения на нем, конечно, есть, но Саечка уже растапливает клей на водяной бане, пристроенной на ее «полевой кухне», и вощит нитки.
Глава 58
Настоящие тропики
Паруса вдалеке видели еще пару раз, видимо, пересекали оживленный морской путь. А потом, следуя изгибу суши, повернули почти на восток. Приставали к берегу, разыскивали какой-нибудь поселок, любовались им издалека и продолжали движение. Это они из Северной Америки приплыли к Южной. Про то, что богатая нефтью Венесуэла где-то здесь, Мишка помнил твердо.
Неожиданно открылся путь прямо на юг. А ведь материку заканчиваться еще рано. Нет, берег и раньше не был прямым, но тут они просто плыли и плыли мимо низменных зеленых берегов и вскоре увидели деревушку на сваях. Вот. Полтора месяца неторопливой прогулки, и они у цели.
* * *
Скромный дар из пары ножей, и деревушка, до которой они долго добирались протоками сквозь заболоченные заросли, приняла их приветливо и радушно. Пока Сайка общалась с женщинами, расспрашивал мужчин о нефти. После длительной напряженной дискуссии твердо уяснил, что не то что получить вразумительный ответ, а просто втолковать, что ему нужно, он не в силах. Другой язык, и хоть ты тресни.
А знака «нефть» в языке жестов нет. Да и не совпадают они с теми, что приняты на севере, хотя в простейших обиходных понятиях разобраться можно. Когда для иллюстрации своего вопроса воспламенил в чашке немного скипидара, народ загалдел: «копаи – копаи» и разошелся, потеряв интерес к обсуждаемой тематике.
* * *
Металла здесь не знают. Имеется в виду стали. Медные предметы встречаются, но особой популярностью не пользуются. Быстро окисляются и живут недолго, поскольку точить их приходится часто, а они от этого худеют и еще быстрее окисляются. Влажные тропики. На теле одни трусы, но, кажется, и они лишние. Местные носят только хилую занавесочку перед причинным местом на тоненьком шнурке, что опоясан вокруг бедер. Наверное, чтобы насекомых отгонять от чувствительных органов. Понятие стыдливости здесь отсутствует совершенно – совокупляются, никого не стесняясь. Даже могут в процессе словечком перекинуться с кем-то, проходящим мимо.
С другой стороны, прятаться негде. Стен-то нет. Настил на сваях, добротная крыша – и, считай, все. Воздух движется свободно, иначе пот не испаряется. Влажно.
Едят эти люди столько, сколько хотят, провизия вокруг летает, плавает, бегает и ползает по деревьям. И растет в изобилии. Если бы не духота – чистый рай. Но паркая жаркость в сочетании с летучекусачим окружением опустили Мишке тонус ниже некуда. Сайка тоже выглядела вареной, но держалась бодрее и много общалась с женщинами. А судя по тому, сколько писала в «склерознике», обмен кулинарным опытом шел полным ходом.
