Осенью, как раз когда Мишка с Сайкой «гуляли», вернулся весь род Голохвостых. Лето для них выдалось не особенно удачным. Останься они на реке, зима была бы непростой. Население в этих краях хоть и живет оседло у плантаций маиса, но охотится, рыбачит, орешки и ягоды собирает. Так что совсем нетоптаных мест попадается мало. Нет, с голоду бы не умерли, но про то, что в Тамбове перезимуется лучше, сообразили. Слухи по землям индейским помаленьку ползут. Вместе с металлоизделиями.
Питамакану Мишка обрадовался несказанно. Наконец-то можно поговорить с одним из вождей в неформальной обстановке. От формального общения Мишка уже устал, от этих всех церемониалов. Нередко ведь приходят изрядные группы во главе с вождями. Хочешь или не хочешь, а протокол приходится соблюдать. Трубку пускать по кругу, важно беседовать. Полагается оказать честь гостям, они ведь многие сотни километров проделали, чтобы досюда добраться. От дел отвлекает ужасно.
Поговорили. Надо было ввести вождя в курс своих замыслов относительно того, как настроить людей против европейцев. Нужно вызвать недоверие к монотеизму, христианству в частности. Индейцы согласятся, что не может один разум за всякой букашкой уследить. Но нужно им объяснить, что следует опасаться людей с ложными представлениями о мироустройстве. То есть необходимо насаждать представление о любом варианте «однобожия» как о ложной доктрине, а носителей ее выставлять заблуждающимися. Дикарями, которые обязательно попытаются подчинить всех вокруг тому, кому поклоняются, своему единому богу. И тому, кто от имени их бога правит на земле. Если же проповедники захотят поселиться где-то здесь, то лучше прогнать их или даже уничтожить. А то потом беды не миновать. Они ведь как лесной пожар, который разгорается из крошечной искорки и становится всеобщей бедой.
Беседа получилась интересная. Вождь, оказывается, слышал не только о безобразиях, что учиняют на юге испанцы, а и о французах, поселившихся на севере. Те индейцев обижать не пытались, что не удивительно. Их бы тогда всех перебили. А вообще, информации из тех мест немного. Живут бородатые, дома строят из дерева, сажают злаки, возделывают огороды.
Теперь Мишке спокойней. Питамакан принимает гостей, обменивается с ними знаками глубокого уважения, ведет обстоятельные разговоры. В результате все новости и слухи звучат у открытого очага – костра, что возжигается в просторном мандане. Это такой здесь образовался конференц-зал. Он же кулуары для переговоров.
Прибытие сородичей для Мишки – это возрастание численности постоянного персонала в его производственном комплексе. Скажем, уголек в Низовом поселке жгут «профессионалы» на стационарной установке, а вот заготовка сушняка и доставка готового продукта к плавильне – эти дела ждут очередной депутации.
Меновой торговлей занимаются женщины. Они решают, что конкретно нужно получить путем разумного обмена. Чтобы потом солидные мужчины в торжественной обстановке «договорились» о том, что их скво уже быстренько согласовали. Так и поступает провизия для работников, медь для легирования, иногда на красивую вещицу или диковинку кто-нибудь из тамбовчан позарится.
Казусы тоже бывают. Криволапый Барсук из Лесных Шакалов не отыскал камней, которые липнут друг к другу. Но все же он пришел, торжествующий, от Стартового лагеря, до которого добрался рекой, во главе процессии, несущей пару центнеров крупных кусков горного хрусталя. Его сложили красивой горкой на свободном месте, так что теперь в солнечный денек хрусталь очень красиво переливается на солнце.
* * *
Когда пришли Голохвостые, разговоров о летнем вояже, конечно, было немало. Оказывается, род не мог нигде остановиться надолго, потому что через каждый дневной переход встречались поселения. Обмазанные глиной домики, окруженные возделанными полями, где росли маис, тыквы, бобы и некоторые съедобные корешки. Обменивались подарками с вождями, но становиться на стоянку даже не пытались. Понятно, что окрестные леса местными жителями изучены вдоль и поперек и на обильные сборы орехов рассчитывать не приходится.
Продолжалось это до самой Соленой Воды. Выйдя на своих парусных каноэ из устья реки по хорошей погоде, изрядно пробежали вдоль побережья. И наткнулись на Береговых Выдр. Хоть и дальняя, но родня. Встали общим лагерем, возвели жилье. Береговые умело пользуются солью, но то, что они выпаривают из воды, значительно хуже того, что привезли Голохвостые. Кое-какие приемы Речные у них переняли. Собираются весной наведаться в копь, что у Золотого ручья. А на пространстве на восток от гор и без них тесновато. Другие роды тоже не нашли в этих местах большого изобилия, но, поскольку отправились в путь раньше, смогли как-то устроиться, не конфликтуя ни с кем.
Племя Выдр на самом деле очень большое. Их каноэ можно встретить во множестве мест, порой на расстоянии месяца пути отсюда. Просто Полуденные и Речные в этом году из-за людей Больших Быков оказались в несколько неудобном положении. Впрочем, несколько родов направились на север. Вестей от них пока не поступало.
Глава 49
Мелкие дела
Мишка погряз в мелких делах. Для самых важных записей он пользуется обрывками оберточной бумаги, что прихватил в свое время из мусорной кучи. Именно на ней он записал основные данные по конусам для крепления сверл, разверток и, возможно, фрез.
Типоразмеры и основные варианты исполнения подшипников скольжения – а то ведь наделали их множество, каждый раз изготавливая по месту однозначно связанной парой. До резьб дело еще не дошло, но и для них требования прописал, а также размеры ключей под шестигранник и квадрат и прямых шлицов для головок винтов. Данные тривиальные – на один раз подумать. Так вот, чтобы получилось действительно один раз, и оформил себе напоминальник в компактном плоском футлярчике из бересты.
Что радует – с карандашами проблем нет. Индейцы обугливают ореховые прутики и вставляют их в тростинки. Правда, твердость у «грифеля» всегда одна и та же, но подходящая. Только вот след его на коре нестоек. Тут приходится твердой лопаточкой продавливать рельеф, а уж по нему карандашом наводить контрастность. Так что, хотя и удобней, чем зубилом по камню, но хлопотное это дело – письмо по бересте. К тому же она коробится, норовит свернуться трубочкой. Худо без бумаги.
Поэтому первые же древесные опилки размололи на первой же из запущенных мельниц, полученную таким образом муку сварили в воде, зачерпнули решеткой, дали стечь, и на решетке ничего не осталось. Чистые ровные прутики. Нет, не чистые, а вымазанные в древесной муке. То ли состав не тот, то ли решетка, искусно сплетенная из тончайших, тщательно калиброванных лозин, оказалась чересчур груба. Ничего не получается с первого раза. А вот последующих попыток предстоит много.
Во-первых – варить нужно со щелочью или кислотой. Потому что структуру древесины должно чем-то разъесть, чтобы выделилась целлюлоза. А может, вовсе не целлюлоза? Главное – что-то должно измениться. Или добавить их после варки. Или до варки? Все надо проверять, причем в разных пропорциях. Потом подмешать клея, тоже в нескольких соотношениях. Щелочей у него две: зола и гашеная известь. Обе они привнесут в смесь грязь, ибо нечисты. Хорошо бы соды добыть, но негде. В «Таинственном острове» у Жюля Верна ее получили сжиганием морских водорослей, но ехать за ними не близко.
