Отец Авраамий задумался, а потом продолжил:
— Вот, к слову, как это у людей происходит. Я к отцу Феодосию могу зайти в любое время и поговорить с ним, если возникнет надобность. Но ведь не каждый же охотник или тем более дитя малое! Для них есть определенный порядок, выделены присутственные дни. Если по порядку свою просьбу изложат, то может и выслушать их отец Феодосий. Вот и в молитвенном деле так. Службы, которые идут в храме каждый день — это не просьбы, а просто благодарность Господу за уже содеянное для русичей. Если когда ни попадя его просить обо всем подряд, так он ведь и разгневаться может. Но бывают дни, когда Бог согласен выслушать нас, грешных, и в знак этого стрелки всех компасов начинают показывать с запада на восток. А если при этом еще и икона Спасителя в храме посветлеет ликом, то, значит, специально Господь обратил на русичей внимание свое и можно молиться о самом сокровенном. Но только от всей души, как мы о твоем явлении молились. А в прошлый раз, двадцать один год назад, когда я был еще иноком, такое случилось… Господи, помилуй рабов твоих грешных, до сих пор стыдно вспомнить.
— Расскажешь или это такая тайна, о которой и говорить нельзя? — поинтересовался старшина.
— Ох, да какая уж там тайна, половина Спасска из тех, кто постарше, об этом помнит. Епископом тогда был отец Акакий, мелкой душонки человек, да к тому же блудливый и никелелюбивый сверх всякой меры. И, как начал светлеть лик Спасителя, объявил он, что молебен будет об успехах торговли с римлянами! Ну надо же было до такого додуматься, однако епископат ему противиться не посмел. Собрали монахов, молились два дня, а на третий перестали, потому что занемог епископ, какая-то шишка у него на лбу расти начала. А через пару седмиц стало видно, что никакая это не шишка, а мужской срам! Как есть и даже с волосами, тьфу, стыдоба-то какая. Позвал тогда епископ лекаря, отрезал тот ему все отросшее, но прожил после того отец Акакий всего день, а потом помер. И правильно, нечего было поперек господней воли идти!
Ого, подумал старшина, интересные у них тут дела творятся. Может, агр действительно не сам промахнулся, ведь как раз в это время русичи молились о Защитнике? И то, что стрелка компаса тут чуть ли не всякий день показывает куда угодно, только не на север, старшина уже видел сам. А вдруг действительно Бог есть? Тогда надо будет свечку ему поставить, что ли.
Но потом Вячеслав устыдился своих мыслей. Если даже Он и есть, то на кой ляд ему нужна моя свечка, решил старшина. Пусть даже действительно именно Он направил меня сюда с целью помочь русичам. Так это я и сам уже начал безо всяких подсказок! То есть делать надо что следует, а там как оно будет, так пусть и будет.
Глава 5
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ, ПЕРВЫМ ДЕЛОМ…
Остаток дня старшина посвятил чтению тех бумаг Защитника, которые описывали свойства чудотворной иконы в Спасском храме. Причем читать пришлось самому, потому как тетрадь была опечатана, а в завещании капитан написал, что вскрыть печать русичам можно в самом крайнем случае, а пока он не наступил, на это имеет право только новый Защитник. И он же решит, что из написанного в тетради можно сообщить монахам.
На первой странице изображался план участка, где стоял храм. В общем, старшина и без этой картинки успел заметить, что тот построен между двух невысоких холмов из какого-то рыжеватого камня, но на плане было обозначено, что центр храма находится точно посередине между центрами холмов. На второй странице был чертеж здания, причем основные размеры обозначались латинскими буквами. Потом шли какие-то формулы, над которыми старшина ломал голову около часа, но так ничего и не понял. Тяжело вздохнув, он начал листать тетрадь дальше, надеясь, что где-нибудь найдется объяснение словами. И потихоньку Малой начал понимать хоть что-то. Капитан писал, что у Земли имеется магнитная сила, которая, например, отклоняет стрелку компаса. Она всегда направлена с севера на юг и почти всегда одной и той же величины, хотя иногда случаются отклонения. Здесь же, на этой планете, которую агры называют Мэлтер, магнитная сила гораздо больше, а главное — она гораздо чаще меняется, причем и по направлению тоже. В средних широтах это еще не так заметно, но тут, на Южном материке, неподалеку от полюса, направление силы может меняться аж на сто двадцать градусов, а ее величина — в десятки раз. Дальше опять шли формулы, а пояснял их схематичный чертеж пирамиды, вроде той, про которую старшине рассказывали на уроках истории. Да ведь это крыша храма! — вдруг осенило Малого. Действительно, она имела вид правильной пирамиды из темных, почти черных досок, стоящих на невысоком квадратном основании из белого известняка. Но, опять-таки, к чему все это изложил капитан, было непонятно. Ладно, читаем дальше, еще ведь и до половины не дошел, подумал старшина, переворачивая страницу.
Дойдя до конца тетради, Вячеслав от души обругал себя за тупость. Ну не понимал же ничего в этих формулах и цифрах, так и нечего было мозги ломать! Потому как на последней странице капитан простыми словами пересказал содержание всех предыдущих.
В общем, когда магнитные силы расположатся с запада на восток, то, проходя через железные горы, меж которых и стоит храм, они особым образом концентрируются. Икона же написана специальными красками, которые от этих магнитных сил становятся ярче. И во время, когда линии сил проходят через две горы и центр храма, а их величина наибольшая, искренняя молитва имеет шансы на воплощение в жизнь, почему так — как раз и объясняется в тетради при помощи тех самых формул. А если похожая пирамида есть и на Земле, то в случае, когда и там магнитные силы достигнут нужной величины, возможен переход с Земли на Мэлтер.
Да уж, почесал в затылке старшина, это в сто раз проще перешерстить всю страну агров, найти там ящик-телепортатор и утащить его вместе с оператором, чем дожидаться, пока на Земле кто-то построит пирамиду меж двух железных гор, какую надо. Потом еще фиг знает сколько времени пройдет, пока там эти магнитные силы устаканятся, и чтобы в это время здесь происходило то же самое… Нет, пришел к выводу старшина, до такого не только мне, но и детям моим не дожить.
Но долго грустить у Малого не получилось, и, вспомнив горестный рассказ отца Абрама, он расхохотался. Ведь того Акакия наказали, получается, сами монахи! Он, гад, заставил их сутками напролет молиться о его выгоде, а они, значит, от всей души ему желали — да чтоб у тебя хрен на лбу вырос, паскуда! Вот он и вырос. Нет, отцу Авраамию про такое говорить, пожалуй, не стоит, как бы его совесть не замучила или еще что-нибудь. Вот только, наморщил лоб Малой, слышал я вроде что-то про пирамиду и магнитное что-то там… точно, поле! Стояла у Патрика в мастерской такая, как раз вдоль каких-то линий поля ориентированная. Маленькая, чуть ниже молочной бутылки, и склеена она была из оргстекла. Андрюха говорил, что в ней отчего-то точатся бритвы, и сам ради интереса брился одним лезвием «Балтики» месяц подряд, хотя оно без пирамиды за пять раз тупеет до полной невозможности использования. Но потом опять перешел на электробритву, а старшину это не заинтересовало, он брился опасной. Неужели это у него было то самое, про что писал Башкирцев? И ведь Патрик говорил, что после армии постарается поглубже вникнуть в это дело. Вдруг у него получится? Вот что надо сделать, решил старшина. Хоть икона сейчас и темная, но стрелка компаса пока еще показывает на запад. И, пока она так стоит, пусть монахи молятся о здравии сержанта Андрея Патрикеева. Прямо сейчас и начинают, подумал старшина и знакомым путем отправился к отцу Авраамию. Сказать ему про молитву и посоветоваться насчет введения на земле русичей всеобщей воинской обязанности.
