— Всяко бывало, — соглашается девочка. — Но русские друг друга не боятся. А это нерусские, — завешила она собственную мысль.
— Так вот, если эти незнакомцы, встретив нас, поймут, что мы сильны и нас много, они поведут себя так, чтобы никого не разозлить. А, если встретят слабых, глупых детей с щедрыми дарами?
— Там, где я раньше жила, могли отобрать всё, а детей прогнать. Или обидеть.
— Примерно об этом и речь. Вы — первобытные дети с первобытными дарами. Обижать себя, надеюсь, ты никому не позволишь. Ну и я с дальнобойкой постараюсь вас слегка прикрыть. Оля тоже подойдёт, с корабля уже заметили костёр на берегу, так что верхний дымарь она погасила. Уже бежит.
* * *
Неглубокая, открытая бухточка. Хрустальный ручей отлично виден с моря. На ровной площадке громоздятся корзины с фруктами, на циновке разложены кожистые листья, на которых горками лежат нарезанные овощи. В пустых створках раковин — соль. Над углями костра на вертелах доходят две истекающие жирком тушки.
Трое босых детей в верёвочных юбках и накидках радушно встречают семерых мужчин, высадившихся со шлюпки с вставшей на якорь в ста метрах от берега тридцатиметровой бригантины. Их речь непонятна, но жесты выразительны, а угощение выше всяких похвал.
— Джеки, как полагаешь, где сейчас родители наших лакеев? — Натин вполне понимает разговор гостей. Английский, однако, её родной.
— Скорее всего, на другом острове. Тут у берега пирога с балансиром. Как раз на эту троицу. Думаю, на ней они сюда и прибыли.
— Тогда есть смысл объехать все эти земли, в трюмах достаточно места ещё для полусотни…, - этого слова Натин не знает, но кивок в сторону Коульки указывает на то, что речь идёт о намерении забрать отсюда людей, и увезти их в трюме.
Данная мысль представляется ей настолько неплодотворной, что, отлучившись к костру за очередным куском жареного мяса, она успевает пересказать это Ширяю.
— Рабов, получается, ищут, — он кладёт на лист роскошный кусок отлично прожаренной свинины. — То-то всё время начеку, — выдавливает сверху несколько капель кислого сока.
Кивок Коулько, и вся троица исчезает в зарослях. А вот это они совсем напрасно! Два мушкетных выстрела в темноту наугад, это очень плохо. Так ведь можно ненароком и угодить в кого-нибудь. Дальнобойки Оли и Стёпы молчат. Гости саблями прорубаются сквозь кусты в направлении, куда, как им кажется, скрылись «аборигены». А ребята уже в зарослях между позициями прикрывающих их старших, переодеваются в камуфляж. Вообще-то, обращаться с самозарядкой Натин научилась буквально перед самой поездкой сюда, можно сказать, факультативно. Этот островок у русских классифицируется как «фронтир», а в таких местах огнестрельное оружие «детских» калибров носят с восьми лет.
Набегавшись, моряки собрали и погрузили в лодку остатки трапезы, прицепили на буксир пирогу — плод двухмесячного коулькиного труда — и, по-мужски погасив костёр, убыли на свой корабль, ориентируясь на пламя в тусклом фонаре, вывешенном за борт. Над идеально спокойной гладью ночного моря до ушей девочки доносились «вульгарные восклицания», не несущие никакой информации, кроме как об общем негативном настрое участников дискуссии.
* * *
— Пока они знают только то, что мы дикие, глупые и пугливые, — констатирует Стёпа. — А вот то, с каким воодушевлением они вас ловили, наводит на мысль о небезосновательности подозрений нашей замечательной юной разведчицы. Если бы они недоумённо развели руками, пожали плечами и обиженно удалились после вашего исчезновения, нам не оставалось бы ничего, кроме как принести свои извинени… Я! — Тычком в бок Ольга прерывает словесный по… ток из уст своего избранника.
— Гидроплан с десятком настоящих бойцов сядет на рассвете на той стороне острова. Штормовой дизельник из Пальмы-де-Майорки тоже в пути уже, но добежит нескоро. Нам — Степан и Ширяй проверяют и готовят заправочную станцию на северной оконечности. Там, пока дойдете, и шланги дотянете, пора будет горючее в самолёт заливать. Натин и Коулько идут в обсерваторию. Связь и наблюдение. Я отсюда присмотрю и если что — дам знать. Эти Гаврики утром отправятся прочёсывать остров, или я не знаю мужчин.
— Думаешь, попытаются забраться повыше, и оттуда всё разглядеть, — интересуется девочка.
— Думаю. И еще две группы вдоль кромки воды пойдут в разные стороны. По три-четыре человека разбредутся, так что в харькачки имеет смысл зарядить морфейку, а не болячку. Ну, этим уже на местах займётесь. Пошли!
* * *
Посадка самолёта на воду и его последующая заправка — события ординарные. Тем более, когда есть уверенность, что обратный путь он проделает по нормальной погоде. Судя по всем признакам, формирование очередного урагана еще не вошло в стадию, когда проявления грядущей непогоды заметны. Раньше моряки говорили про этот период, что барометр уверенно падает, не имея ввиду, естественно, сам прибор.
Коулько, оказывается, знает много интересного, и прекрасно объясняет. Есть подозрение, что не миновать ему стези педагога. Людей с такими задатками вычисляют и пристраивают к делу стремительно — в них у русских самая большая нужда. А Натин наводит мощную оптику на пришедший вчера к южному берегу чужой кораблик.
На рассвете корабельная шлюпка засновала между берегом и бортом. Гости запасали пресную воду, причём в таком темпе, как будто готовились к тушению пожара. Потом подняли якорь и, следуя на буксире всё за той же шлюпкой, двинулись на запад. Буксировка парусника маленьким гребным судном — это приём для аварийного случая. Это трудно и медленно. Натин наблюдала в сильную оптику за напряженным трудом матросов и сочувствовала им.
Однако обводы корпуса бригантины оказались достаточно острыми, а сама она всё-таки не слишком массивна. Медленно, но верно её разогнали примерно до скорости пешехода, который никуда не тропится, миновали западную оконечность Пико и продолжили путь навстречу закату. За целый день напряженного труда только прошли вдоль берега и продвинулись еще буквально километров на двадцать с небольшим.
— Опытный капитан. Сообразил, что понижение атмосферного давления при полном безветрии предвещает неслабый шторм, — этого мужчину из числа прибывших зовут Нат. Он самый старший. Крепкий такой матёрый дядька на фоне молодых парней и девушки из числа остальной команды настоящих бойцов, выглядит папиком. — Не желает он встретить непогоду у каменистых берегов, знает, что первый же шквал может с ним сделать.
— А может быть, что-то заметил, или заподозрил? Ночь была тихая, утро — тоже. Авиадвигатели — штука довольно шумная, — это Оля, астроном.
Здесь, на вершине горы, самые просторные помещения. Сюда и сошлись. Хотя, путь к обсерватории от подножия и не близок, и только в гору, но вскарабкались сюда все. Детей, что оказывали радушие неведомым визитёрам, расспросили с великим вниманием к мельчайшим деталям. Английскую речь понимала только девочка, ничего записывающего ни у кого не было, так что анализировали каждый звук, как бы его кто не запомнил. Среди прибывшей команды оказались двое выходцев с Корсики, из амозоночьих посёлков, для которых этот язык — родной. Общими усилиями пришли к выводу, что речь действительно шла о рабах.
