— Что это за место? — пробормотала Джина.
— Канализационный коллектор, наверное. — Шепот Ноа звучал хрипло и напряженно. — Лахли хорошо знает эти места, это ясно.
Света фонаря Лахли уже не было видно, но эхо его шагов еще слышалось далеко впереди. Джина вгляделась в темноту, и тут же тихо ахнула, увидев бесшумно скользящую в глубь туннеля фигуру Ноа. Она неуверенно оглянулась на Маркуса, которому все это тоже не слишком нравилось. Впрочем, выбора у них все равно не было. Джина крепче стиснула свой револьвер, и его тяжесть в руке немного успокоила ее. Стараясь не слишком громко шлепать по воде, она двинулась вперед. Напряженно прислушиваясь, она пыталась уловить еще какие-нибудь звуки в темноте, но в подземелье слышались только далекое журчание воды да шаги Лахли далеко впереди. Потом к ним добавился еще один звук, от которого Джина больно прикусила губу.
— Тс-с!
При этом едва слышном окрике Ноа Джина застыла на месте. Казалось, стук ее сердца слышен за сотню шагов. Пот, холодный и сырой, как зловонный воздух этого подземелья, стекал по ее лбу и ресницам. Она прислушалась…
— Проклятая сука! — эхом разнесся по подземному коридору мужской голос, полный такой неописуемой ярости, что у Джины волосы встали дыбом. Пальцы заболели от усилия, с которым она сжимала рукоять револьвера. Тишину прорезал вопль, от которого кровь стыла в жилах. Женский вопль…
— Не убивайте меня, прошу вас, — всхлипывала женщина. — Я никому не скажу, что вы Потрошитель, пожалуйста, отпустите меня!
Судя по произношению, голос принадлежал англичанке, и она явно находилась на грани истерики от ужаса и отчаяния.
— Это не Йанира, — выдохнул Маркус.
— Во сколько откроются врата? — послышался голос Лахли.
— Я не знаю!
— Тогда сколько времени было, когда ты проходила через них сюда? Говори!
Новый, захлебывающийся, полный боли крик раскатился по подземелью.
— Около… Около восьми вечера, кажется… В сумерках… о Боже, не надо!.. Нет!
Она снова отчаянно завизжала, и тут же этот звук резко оборвался. Джину била крупная дрожь; она разрывалась между необходимостью прятаться и побуждением броситься вперед, остановить эту чудовищную пытку. И тут в туннеле послышался новый звук, который Джина опознала не сразу. Тяжелые, ритмичные удары, зловещий хруст — словно кто-то разделывал говяжью тушу. Джина прикрыла рот рукой. Удары стихли; чуть позже послышались шаги и громкий стук, словно захлопнулась дверь. Кто-то быстро шел в их сторону, шлепая ногами по воде. Долгое, жуткое мгновение Джине казалось, что Лахли возвращается прямо к ним. Свеча в руках у Ноа погасла, и они погрузились в пугающую черноту. Шаги все приближались, а вместе с ними туннель осветился отблесками горящего фонаря, но тут же снова померк — Лахли свернул куда-то в сторону и исчез в лабиринте подземных ходов.
Джина заметила, что дрожит как в лихорадке. Минуты тянулись в темноте зловонного подземелья мучительно долго, а мысли метались в голове стаей напуганных обезьян. Давно уже стихли шаги Лахли, а они все еще не шевелились, не осмеливаясь даже вздохнуть. Первый шорох послышался со стороны Ноа:
— Маркус, будь добр, зажги свечу.
Чиркнула спичка, и подземный туннель снова осветился.
Желтый, теплый, живой огонек высветил три побелевших лица. Джина с усилием сглотнула слюну; руки ее все еще дрожали.
— Где бы он ни мучил эту беднягу, это совсем близко отсюда.
— Он запирал какую-то дверь, — задумчиво произнес детектив. — Возможно, еще один люк. Надо отыскать его и посмотреть, не держит ли он Йаниру вместе с другими узниками.
Через несколько шагов их туннель пересекся с другим. Следом за Ноа они свернули налево, в направлении, противоположном тому, куда скрылся Лахли. Джина каждые несколько секунд тревожно оглядывалась, опасаясь, что жуткий убийца вернулся и преследует их, услышав их шаги. Сжимавшая револьвер рука вспотела. Джина понимала, что против Джека-Потрошителя ее оружие абсолютно бесполезно. Его просто невозможно было убить сегодня — и еще почти целый месяц, до самой смерти Мэри Келли. Но ничего другого у нее все равно не было, и она держала его в руке хотя бы для того, чтобы чувствовать себя чуть увереннее.
— Ах, чтоб ему… — послышалось недовольное восклицание Ноа, и Джина встревоженно повернулась к нему.
— Что там?
— Железная дверь! И заперта наглухо.
И правда, в глубокой нише виднелась невысокая, окованная железом дверь. Джина толкнула ее, поискала взглядом замок и поняла, что без ключа им ее не открыть. К тому же дверь отворялась внутрь, так что они не могли даже отжать ее или попытаться снять с петель.
— Нам нужен ключ.
— Обойдемся отмычкой, — вздохнул детектив. — К счастью, за последние три года у меня появилась привычка никуда без них не ходить. Пока за нами гоняются приятели твоего отца, нам в любой момент может понадобиться быстро попасть куда-нибудь, где можно укрыться. И еще нам повезло, — рука Ноа нырнула в карман и появилась обратно с набором отмычек, — что викторианские замки велики, примитивны и их весьма просто открыть.
Маркус поднес свечу ближе к замку, чтобы Ноа было лучше видно. Некоторое время не было слышно ничего, кроме дыхания и осторожного царапанья отмычки в замке, потом что-то заскрежетало и щелкнуло.
— Есть!
Наступила напряженная тишина.
Тяжелая дверь отворилась почти бесшумно: петли явно часто смазывали, предохраняя от царившей в подземелье сырости. Как ни странно, за дверью горел свет. Несколько газовых рожков у самого пола освещали картину, которую вполне можно было сравнить с адом. Мурашки бегали по коже у Джины, когда она следом за Ноа шагнула через порог и тут же застыла, испуганно ахнув. В ноздри ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти. Джина опустила взгляд и к ужасу своему поняла, откуда исходила эта жуткая вонь.
— О Боже!
Кто-то залил весь пол помещения кровью. У двери словно дрова в поленнице были сложены фрагменты по меньшей мере двух свежих трупов. Руки, ноги, другие части тела — она даже не могла разобрать, какие именно. И две отрезанные головы: темноволосая мужская и светловолосая женская. Обе головы лежали на рабочем столе-кушетке, тянувшемся вдоль одной из стен под рядом висячих полок. Незрячие глаза смотрели на дверь; оба лица были искажены гримасами боли и ужаса. На вбитом в каменную стену крюке висели какие-то белые одежды, на рукавах и груди которых виднелись бурые пятна. В центре помещения стоял на полу каменный пьедестал, напоминающий алтарь. На нем красовалась еще одна отрезанная голова, почти череп с остатками сгнившей плоти и волос. Судя по тому, что еще можно было разобрать, он когда-то принадлежал подростку мужского пола. Почти половину пространства комнаты занимал огромный древесный ствол с торчавшими во все стороны сучьями. Судя по всему, дерево протащили сюда по частям, а потом скрепили металлическими скобами. С одного из самых больших, верхних сучьев, свешивалась обнаженная женская фигура со связанными над головой руками — Йанира! Она была без сознания, но грудь ее едва заметно вздымалась, значит, она была жива.
