Конечно, заманчиво было бы отправиться прямо домой, но если их попытаются настичь, чтобы пленить императрицу и наследника, то наверняка перехватят. Важнее сбить погоню со следа.
Отсутствие карт – конечно, изрядное неудобство. Но всего год назад она водила здесь флот. Нельзя сказать, что помнит каждую деталь, но основные ориентиры и расстояния ей хорошо знакомы. Ветка точно рассчитала время, и в устье реки они вошли поздним вечером в полной темноте. Огней на берегу было совсем мало, порт спал, и одинокая лодка прошла незамеченной. Если в море гребли только для того, чтобы согреться, то теперь за весла взялись всерьез. В извилистом нешироком русле под парусом особо не разгонишься. К рассвету удалились от побережья достаточно, чтобы полагать себя в безопасности, да вот берега оказались совершенно дикими – без малейших признаков жилья. Так что продолжали двигаться еще полдня. Наконец, когда русло так сузилось, что места оставалось только-только, чтобы разминуться со встречным судном, буде таковое появится, прошли под мостом и обнаружили на берегу строение, по всем признакам похожее на придорожную гостиницу. Лодку втащили на берег и направились в тепло.
Местность эта называлась Монтар. Восемь лет назад – крошечное королевство в предгорьях Коптарского хребта, ледяные шапки которого виднелись на юго-востоке. А теперь – одна из провинций Эрвийской империи. Как объяснила им Орнелла – хозяйка гостиницы, Монтаром и еще пятью соседними бывшими суверенными королевствами правил императорский губернатор, назначенный из Обера. Он сидел в Ромуане, портовом городе, расположенном в устье незамерзающей Ромуанды. Жизнь здесь текла мирно и размеренно, так что Ветка уверилась в том, что надежды ее на спокойное убежище оправдались. Оставалось скоротать несколько месяцев до тех пор, пока обстановка не прояснится и поиски наследника не прекратятся.
На другой день после их прибытия пришла почта из столицы. Но газеты были напечатаны еще до начала мятежа в Обере, и ничего существенного из них почерпнуть не удалось. Следующих известий можно было ожидать только через несколько дней. Рик отыскал поблизости кузню и определился туда подручным. Он еще в детстве мечтал научиться работать с металлом и теперь воспользовался ситуацией. Наоми учила Алисию ухаживать за младенцем, а Карпино как-то уж очень старательно помогал хозяйке заведения в ее повседневных заботах. Молодая, стройная и очень красивая Орнелла управлялась с помощью своих еще не старых отца и матери. По вечерам, когда в зале собирались окрестные фермеры и ремесленники, в дело включался и сын – Габриэль – мальчишка лет двенадцати. Семилетняя Орланда – его сестра, пока больше мешала, чем помогала, но зато очень старательно. Хотя по большей части она проводила время с соседскими ребятишками, санками и куклами.
Солдаты охраны с виду ничего не делали, но один из них всегда бодрствовал и находился неподалеку от принцессы, оглядывая безразличным взглядом все, что происходило поблизости, дабы, случись что, не оказаться застигнутым врасплох.
Ветке было скучно. Вышла во двор. Габриэль колет дрова. Полуметровые березовые чурки ставит стоймя и тяжелым топором разваливает их пополам. Потом каждую половину еще на две или три части. Крепкий парнишка. Ростом уже с Ветку, но явно будет еще расти. С виду – худой нескладеха, а управляется играючи. Стала помогать. Оттащила наколотое, подкатила напиленное, попросила позволить и ей поколоть.
Попала точно, куда метила, и удар был неслабый, однако топор застрял. Габриэль принес молоток и, захлестав клин, освободил инструмент. Вторым ударом доколола. Следующая чурка развалилась сразу, а вот в третьей топор снова увяз.
– Ты наносишь превосходные рубящие удары, но дрова колоть надо иначе. – Габриэль уже готовил клин. – Понимаешь, удар должен быть не только сильным и точным. Необходимо, чтобы топор развалил чурбан, а не погрузился в него.
Показал, однако получаться стало не сразу. А когда дело пошло на лад – уже и стемнело.
– Завтра с утра займусь. – Ветка подает поленья, а Габриэль складывает поленницу. Тут тоже надо не как попало. Она уже приметила, что небрежно сложенная поленница – вещь опасная. Может развалиться и придавить.
– Завтра с утра я буду в школе, а ты без меня к дровам не прикасайся. Топливо – моя забота. Маменька прогневается, а она в роду старшая.
– Как же она старшая, если отец ее жив и в силе?
– Старшинство – это не годы.
– А что?
– Ну, это когда слушаются кого-то, и все ладится. А если не ладится, то и не слушаются. Вон у Лыткарей большой род, почти сорок душ. Они, когда старый Лыткарь заговариваться стал, начали старшего выбирать. Так решили Лопатку главой считать, а мы с ней за одной партой сидим. Она теперь как сделает уроки, не куклам платья вышивает, а короба да кадушки в погребах пересчитывает и проверяет, хорошо ли ее матушка с бабушкой картошку в закроме перебрали.
– А у вас большой род?
– Пятеро нас, ты всех знаешь. Дядьки мои, маменькины братья, не женившись, погибли. Я тогда еще маленький был, плохо помню.
– Все в один год?
– В один день. Под Ромуаном. Когда Империя нас покоряла, они в войске были.
– Слушай, Габриэль! А можно мне тоже с тобой в школу?
– Можно. Только встать надо рано. Лыжи для тебя найдутся, и в дверь я постучусь, когда будет пора.
– А как нужно одеться?
– Да вот как одета, так и ладно. И саблю свою не забудь.
Идея пойти в школу пришла неожиданно. Так уж вышло, что Веткины сверстницы как раз сейчас заканчивают последний класс. А она ни дня не училась, как нормальные дети, и сейчас здесь ей выпал случай наконец-то попытаться побыть, как все. Насчет того, как ей одеться, она, конечно, Габриэлю не доверилась. Поспрашивала Орнеллу, у нее же одолжила приличные случаю женские вещи. Веткин гардероб остался в Обере.
Как выяснилось, совершенно напрасно она не осталась в своих стеганых штанах и куртке. Выкарабкиваться из сугробов в них было бы сподручней. На лыжах Ветка стояла впервые. И прежде чем приспособилась, несколько раз улетала с лыжни и путалась в длинной юбке, выбираясь обратно. Хорошо, хоть Габриэль не смеялся, очередной раз помогая ей вставать. А вот о том, что не стала брать кортик – не пожалела. Только его ей и не хватало для полного счастья, когда барахталась в снегу.
Дорога в школу вела через лес. Часто попадались поляны. Следы лыж сливались и расходились. Лыжни как будто заменяли дороги. Время от времени встречались строения и даже целые подворья. Создавалось впечатление, что всяк здесь живет сам по себе – ставит дом, где захочет, не заботясь о том, чтобы поблизости оказалось другое жилье.
Несколько раз их обгоняли небольшие группы школяров обоего пола. Однако в целом путь оказался недальним. Здание школы – каменное, просторное, добротное – совершенно непохожее на бревенчатые избы, в которых обитало население, стояло на обширной поляне, окруженное небольшими деревянными постройками, создавая впечатление крошечного городка.
