– Ты-то, конечно, справишься, – это уже Рик сделал свой глоток, – но все равно без гарпунера дюгоня не добудешь.
Жбанчик перешел к Тику, сыну Веймара. Парень он крупный, но выглядит рыхлым. И на слово – самый злой. Все-то у него с подковырочкой.
– Нас тут как раз восемь. Шесть парней на веслах, Апрелька у кормила, одна Ветка без дела осталась. Ей и гарпунить.
– Хорошо, попробуем. – Бражка оказалась вкусной. И Ветка чувствовала себя на редкость уверенно. – Завтра спросите у старосты разрешения пройтись на третьем вельботе. Он позволит. Вы у него сейчас в почете. И причины отказать нет. А сами поучитесь кормщика слушаться. Завтра без меня. А в субботу подойдете, когда солнце встанет, к берегу у каменной пирамидки. Потренируемся полным экипажем. В затоне за вторым мысом. Там мелко, и волны обычно не бывает.
Сказала, и поняла: так и будет. И ни один из парней не проговорится о коварном плане. Почувствовала – такой тон взяла, что возражать ей не станут. Раскомандовалась, понимаешь.
А когда жбанчик по следующему кругу до нее дошел, о другом помянула:
– Знаете, почему на наши переметы столько селедки попало? Флажки на крючья Майка накроила из овечьей шкуры, что у двери лежала, ноги вытирать. Как раз новую положили, а она старую Готфридовой бритвой на мелкие клочки разделала. Ну, и чтобы труд такой даром не пропал, мы с Апрелькой эти кусочки к крючкам на готовые поводки и приладили, пока Рик на оселке заточку бритвы восстанавливал. Там ведь все равно, что привязано, лишь бы трепыхалось. А оно вот как вышло.
Домой Ветка вернулась еще до полуночи. Когда луна осветила дорогу.
Глава 3
Попытка
Следующий день – последний день учебного года. Потом учителя уедут на каникулы, и ее трапезы будут проходить в одиночестве. Из занятий останутся конные прогулки по дорожке в огороженном саду и еще фехтование, которому учит ее за дровяным сараем истопник Петр. Он всю жизнь прослужил в морской пехоте, но к старости устроился в тепле богатого дома. И любил порассказывать о былых своих доблестях. Так что Ветке было легко подластиться к нему, когда тот живописал кухаркам собственные подвиги. Да и плата – кувшинчик вина за урок – располагала стихийного преподавателя к молчанию о занятиях с барышней недевичьим предметом.
А сегодня, за обедом поздравив учителей с окончанием учебного года, поблагодарив и попрощавшись с ними, Ветка метала палки, заготовленные садовником для подвязывания гороха. Поначалу неважно получалось. Палки были не слишком прямые, разной длины и массы. Но со временем, научившись вкладывать в бросок весь свой небольшой вес, она стала изредка попадать с десяти шагов в катящийся мяч, который по очереди посылали друг другу две горничные. А если и промахивалась, то не слишком.
Утром, проснувшись, она легко вспомнила, о чем договорилась с ребятами из поселка. И ей стало страшно. Не зря Апрелька к бражке не прикладывалась. Промысел крупного морского зверя – это не селедочку с крючков снимать. Тут и крепким мужикам везет не часто. Несчастья, правда, редко случаются. Нарочно раненый дюгонь на лодку не бросается. Если только случайно зацепит.
Пугала неизбежность неудачи. Ну, да поздно теперь отступать. После ужина она набрала в библиотеке толстых книжек, чтобы завтрашнее отсутствие не вызвало подозрений, предупредила, чтобы весь день не беспокоили, и завалилась спать. Уснула не сразу, тревожно было. Но утром поднялась, едва забрезжило. Позавтракала пирожком из приготовленной корзинки, и – на берег.
Ждать вельбот пришлось недолго. Узкий корпус плавно выскользнул из-за мыса, и Ветке оставалось только шагнуть с камня прямо на бак. Гребцы, подчиняясь Апрелькиному жесту, бесшумно затабанили. Кораблик отошел от берега и направился ко входу в затон. Неплохо ребята вчера подготовились. Ход бесшумный. Весла не скрипнут, не стукнут, не всплеснут. Даже вода у форштевня расступается беззвучно. Шток на носу устойчиво закреплен двумя укосинами. Есть за что ухватиться, чтоб не вылететь при броске гарпуна.
Постояла для начала с пустыми руками. Попробовала ногами, как вельбот отзывается на толчки. Он заметно у́же рыбацкой лодки. Гребцы сидят не по двое на одной банке, а в затылок друг другу. И у каждого только одно весло. Так что раскачать посудинку легко.
Из приготовленных парнями гарпунов выбрала который полегче. Нашла устойчивое положение у штока, сделала несколько пробных замахов. Вроде бы ничего страшного – можно метнуть так, чтобы не перевернуть утлое суденышко. Привязала линь, сложенный бухтой в деревянной шайке. Вельбот как раз вошел в затон, и приближенное отливом дно заскользило, кажется, прямо под самым килем. Для начала прицелилась в кустик водорослей, но приготовиться к броску не успела. Проскочили.
Левой рукой подала команду к повороту, но, когда описали широкую окружность, знакомый кустик не нашелся. Ясное дело, Апрелька ее жест поняла по-своему. А как поймет она другие жесты? Ветка начала пробовать разные движения левой ладони над головой и быстро поняла, какую реакцию следует ждать от вельбота на какую фигуру. Апрелька глаз с нее не спускала, а гребцы отзывались быстро и с понятием. Через полчаса возникло ощущение, что она – часть живого организма, сильного и послушного. А тут и кустик на дне нашелся в два счета. И Ветка не замешкалась. Промахнулась изрядно.
Вытянула гарпун, линь уложила, и новый заход. С шестого раза попала. Потом с девятого, десятого и одиннадцатого. А справа обнаружила тень небольшой акулы. Привлеченная шумом, та неспешно кружила, присматриваясь. Сманеврировав, приблизилась на пересечку курса. И, конечно, промахнулась. Цель некрупная, подвижная, да еще вода ломает направление. Еще три броска смогла сделать. Сплошные промахи. Дала команду идти вдоль берега, а сама посматривала на дно. И отдыхала. Акула скоро отстала, зато обнаружился средних размеров скат.
Пересечь ему курс не успела, а догнать не получилось. Ушел. Еще попробовала несколько бросков по разным целям на дне. Всяко бывало. Но рука стала ныть от тяжелого гарпуна, а солнышко подбиралось к своей полуденной точке. Решила вернуться.
Уже когда нос вельбота замер в полушаге от камушка, спохватилась, что за весь день и словечка не вымолвила. Обернулась, встретилась глазами с Апрелькой. Вытащила из корзинки свертки с сэндвичами.
– Вы перекусите. Намахались веслами. Завтра снова здесь, как солнце взойдет.
И соскочила на берег. Прошла несколько шагов, оглянулась. Вельбот плавно скользил к поселку. Гребцы теперь смотрели в ее сторону. И жевали. Утомленными или недовольными они не выглядели. Ветка махнула рукой. Левой. Правую поднимать не хотелось.
…Феликс расспрашивать ни о чем не стал. Просто сделал то, о чем она просила. У него было припасено несколько железных прутков с человеческий рост длиной. Он, когда нужда была, отсекал зубилом нужный кусок. Один конец вытягивал молотком в острие, второй загибал. Получившийся гвоздь захлестывал в дерево, чтобы стянуть растрескавшуюся развилку старой яблони. Сегодня он заострил конец целого прутка. А второй – согнул колечком. И долго тщательно выпрямлял эту хлипкую пику. Пруток-то толщиной с детский мизинец.
