Флаг-штурман улыбнулся в усы.
– Никак нет. Они сразу, как ошвартовались, перешли на корабль сопровождения и отбыли. Командир был в звании главстаршины, понятно, что ничего толком не знает. Сообщил только, что корабль полностью снаряжен.
– И больше ничего?
– Еще просил передать сверток мичману Струм.
– Где этот сверток? И где мичман?
– Сверток у адъютанта. Макс, принесите, пожалуйста.
Ветка откровенно наслаждалась ситуацией. Лейтенант-порученец принес объемистый мешочек, на котором было четко написано Веткино имя и звание. Горловину развязали и на стол высыпали немного сухих черных комочков.
– Что это такое?
Поскольку вопрос был адресован не к кому-то определенному, а ко всем вообще, Ветка подала голос:
– Это сушеная черника.
– И для чего она нужна мичману флота его величества?
– Варить кисель.
Адмирал повернул голову в сторону стоящей по уставу Ветки. И узнал. Он единственный из присутствующих, кто встречал ее на флагманском корабле в проливе Фуйер. А вот здесь, в комнате совещаний собственного штаба, обнаружил только с пятидесятого раза. Когда посмотрел, взгляд его смягчился.
– Ага, вот и мичман Струм. – Он перевел взгляд на мешок и прочитал вслух: – Мичману Струм от Ганса Крюгера. Кто же такой этот Ганс?
– Бомбардир канонерской лодки «Чирок».
– И при каких обстоятельствах вы познакомились?
– Я была его командиром.
– То есть вы руководили стрельбой из пушки на «Чирке»?
Ветка задумалась. Нет, пожалуй, стрельбой она все-таки не руководила.
– Никак нет.
– Госпожа мичман, я не могу вытаскивать из вас ответы по одному. Извольте объяснить подробно и без наводящих вопросов.
– В ноябре, по просьбе консула Акрамины и с разрешения посла нашего королевства господина Малвица, я приняла командование канонерской лодкой «Чирок», где бомбардиром служил Ганс Крюгер.
– Вероятно, вы продолжали командовать этим кораблем, когда происходило сражение с имперским флотом во Внутреннем море?
– Никак нет. Я командовала всем флотом. Пять вымпелов.
– А почему я узнаю об этом спустя два с половиной месяца, да еще и вынимая из вас ответы по одному, словно яйца из куриных гнезд?
– Не знаю, господин адмирал. Рапорт я подала в день прибытия в Роузи шестнадцатого апреля.
– Макс, не сочтите за труд.
Порученец испарился, чтобы через минуту появиться с сообщением.
– Канцелярия зарегистрировала рапорт мичмана Струм и направила его в отдел назначений.
Рапорт тоже отыскался быстро. Командующий читал долго. Весь этот час Ветка стояла. Наконец все. Последняя страница отложена. Тяжелый взгляд, направленный на начальника отдела назначений, не сулил тому ничего хорошего.
– Госпожа мичман, принимайте «Зяблик». Команду наберите по своему усмотрению. Когда сможете выйти в море?
– Вывести корабль в море я могу и одна, без матросов, через четверть часа после того, как поднимусь на его палубу.
– Уверен, что такими же выдумками наполнен и рапорт, который вы только что прочли. – Кадровик, опытная паркетная лиса, использует любую лазейку, любой шанс, чтобы скомпрометировать того, кто, пусть и вынужденно, бросил тень в его сторону. Но Ветка уже на боевом курсе. Крушить, так крушить!
– Пари? Ваша ставка, господин фрегатен-капитан?
* * *
Забавно. Половина штаба с пирса наблюдает за ее действиями. Ну, смотрите! Этот корабль она знает как облупленный. Под парусом это – просто рыбацкая лодка. Только большая.
Откинула крышку центрального люка, разблокировала ворот. Открыла парусный рундук, сняла крепления. Закрепила щиты кокпита, крутнула штурвал. Порядок, можно начинать.
Расфиксировала кабестан, вставила вымбовку и сделала полкруга, ослабив натяжение носового швартова. Матрос на причале мигом сбросил петлю с тумбы. Нос стал медленно отходить от причала. Тут же ослабила кормовой швартов, и снова матрос не подкачал, отдал мгновенно.
Теперь, чтобы принять ветер нужным образом, надо отвести нос вправо. Как раз для такого маневра ей послужит штормовой кливер. Ветка подняла его лебедкой из центрального люка, закрепила шкот и, перебежав в корму, подработала рулем.
Все. Пора ставить парус. Подняла его лебедкой, сориентировала, как надо, и пошла к выходу из Тихой гавани. В проливе развернулась. Без лихости, конечно. По-хорошему, тут бы надо втроем управляться. Но она и одна не оплошает. Конечно, парус убрала рановато. Далеко кидать выброски. И ходить одной вокруг кабестана, подтягивая корабль к пирсу, – это не самое веселое занятие.
Господа офицеры как-то незаметно исчезли с причала. Наверно, отправились принуждать проигравшего кадровика оплатить Веткин выигрыш. А она осталась на пирсе одна перед лицом всей причальной команды.
– Господа матросы! Я не совсем удачно поставила свое корытце. Не откажите в любезности – помогите перенести канаты. И кранцы надо переместить.
Десяток матросов молча в два счета сделали все, о чем просила, перебросили сходень и принесли тужурку, оставленную в кокпите.
– Ваше благородие, наденьте. Ветерком тянет, а вы распалились вся.
Пока Ветка застегивалась, сгрудились поблизости.
– Наверное, госпожа мичман экзамен сдавала?
– Нет, капрал, это я одного фрегатен-капитана заставляла сбрить усы.
– Так это вы на спор в одиночку корабль из гавани выводили и обратно причаливали. Понятно, значит, быть его благородию с босым лицом. А позвольте спросить, чем рисковали вы?
– Я не рисковала. Мне это не впервой. Кстати, вы ловко управились. Откуда такие сноровистые?
– Комендантский взвод Тихой гавани. Обеспечиваем сохранность корабля. Он ведь без экипажа уже третьи сутки стоит.
– Я командир корабля мичман Элиза Струм. Мне нужна команда. Добровольцы есть?
– Старшина Корбут.
– Главстаршина Малколм.
– Матрос Гарвик.
Ветка переписала имена в блокнот. Оглядела спонтанно сформировавшийся строй. Спросила:
– Почему на берегу?
– Фурункулез.
– Ампутация правой ноги.
– Косоглазие. После ранения.
– Заикание. После ранения.
Ветка пересчитала ответы в двух столбцах и внимательно вгляделась в строй. Команда инвалидов сильно хотела плавать. Она их так понимала! С точки зрения нормального… моряка, она тоже инвалид. Пол, возраст, комплекция – ну все не как у нормальных… моряков. И происхождение.
Кажется, свой шанс она не упустила. И вот перед ней строй людей, которые, так же как и она, не вполне готовы упустить шанс.
