Больше двух лопат она в бадейку не складывала – неподъемно. Зато не мешкала и управилась быстрее, чем хозяйка покончила с дойкой. Вымыла руки и попыталась помочь. Дело оказалось совсем не таким простым, как казалось со стороны. Но постепенно стало получаться, даже без подсказок.
Дом, куда они принесли молоко, был как-то уж слишком велик. Прямо со двора вошли в обширный зал с камином и многими столами. И стало ясно, что это постоялый двор. Ветка получила миску каши, ломоть хлеба и занялась едой. Тем временем хозяйка обменялась с хозяином несколькими словами на китанском. Здесь, на землях Империи, в ходу был эрвийский. Ветка говорила на нем свободно. Но китанский тоже понимала вполне уверенно, так что легко разобрала, что речь идет о ней. Приближалась зима, движение по дороге вот-вот должно было оживиться, как только наладится санный путь, и хозяевам постоялого двора пора было позаботиться о найме прислуги. Места безлюдные, а тут, как наудачу, появляется работоспособное существо с явными материальными затруднениями. В общем, через час Ветка получила статус горничной, топчан в чулане и почти чистый передник. Сытый желудок и теплый кров – на сегодня этого было достаточно.
* * *
Путники на дороге появлялись не каждый день. Обычно пешие. Шли поодиночке или небольшими группами. Доходу с них было совсем чуть. Еду ели простую, пили дешевое пиво, ночевали на нарах для прислуги проезжающих. А комнаты на втором этаже оставались пустыми. Люди состоятельные продолжали предпочитать морской путь из столичных областей Империи к землям севера.
Ветка ни на секунду не оставалась без работы. Даже если нет постояльцев, а приборка завершена, ей поручалось что-то еще по хозяйству. Чаще всего приходилось пилить дрова, укладывая их в безразмерные поленницы. Нередко помогала хозяйке с дойкой и изготовлением сыра. В кладовой сырных головок было припасено множество в расчете на зимний наплыв посетителей. Чистила печи, стряпала, стирала. Рачительные хозяева тщательно следили, чтобы работница без дела не скучала. И сами трудились без устали.
Отправляться через лес в какую бы то ни было сторону совсем не хотелось. Пусть даже по дороге, хотя бы и в компании с другими путниками. Да и неясно было, как будет она выбираться из северных княжеств, где сейчас скопилось множество имперских войск. Готовятся напасть на какой-то из Эрвинов. То ли Черный, то ли Зеленый. Или на Акрамину. Они только что завершили оккупацию Боргумара и теперь собирают силы для следующего похода. Слопать маленький торговый город Акрамина имперцам будет несложно. А уж оттуда станет удобно покорять Эрвины.
Если двинуться на юг, то окажешься в центральных провинциях Империи. Там без денег будет нелегко. На востоке – леса, за ними горная гряда, а за ней снова леса до самого Внутреннего моря. Движение в этом направлении только увеличит расстояние между нею и домом. Хорошо бы вернуться на запад, к Западному океану. Но, оказывается, и хозяева, и все прохожие ничего не знают о существовании какой-либо дороги в этом направлении. Считают, что эта местность непроходима из-за болот. А Ветка, хоть она и пришла оттуда, не особо уверена, что сможет вернуться. Тем более – дожди пошли, наверняка расквасили те места, где она когда-то смогла пробраться.
Еще Ветку останавливало то обстоятельство, что, как выяснила она, этот постоялый двор был единственным поселением вообще по всей дороге. Зимой, по санному пути, если хорошей рысью, за световой день можно добраться до любого конца. А пешим путникам нужно дней пять, чтобы добрести до ночлега под кровом. Перспектива четырех ночевок в лесу ее откровенно пугала. Даже если и с попутчиками. Или, может быть, особенно, если с попутчиками. Народ, что проходил, выглядел угрюмым и вздорным. Сплошь мужчины, неопрятно одетые и в разговоре грубые. И волка, который сопровождал ее, почитай, несколько дней, она вспоминала как-то тревожно. А ведь следы этих серых хищников попадались ей на глаза почти каждый день и на подворье, и на обочине дороги.
Оставалось копить денежки, осматриваться да поджидать удобный случай. Как Ветка догадалась, разобравшись в здешних серебряных монетах, жалованье ей положили весьма скудное. Но ведь тратиться некуда, а харчей на дорогу подкопить она может и даром.
Однажды после полудня, примерно через неделю после начала работы в качестве горничной, Ветка услышала, как заскрипели колеса и зачавкали многочисленные копыта по непролазной дорожной грязи. Хозяин сразу преобразился, пошел встречать. Ветка, выглянув на секунду, увидела потрепанного вида громоздкую карету, запряженную четверкой крепких толстоногих лошадей, и восьмерых вооруженных всадников. Второго взгляда хватило, чтобы убедиться – все прибывшие вымотаны и раздражены.
Поэтому первое, о чем она позаботилась – это поднести всем по чарке теплого вина с пряностями. Знала, что это быстро поднимает настроение и позволяет избежать недоразумений, когда люди взвинчены. Так что распрягали и расседлывали без ругани. Слуги, когда заносили в комнаты наверх багаж, без малейших возражений по первому знаку затащили деревянную лохань и несколько бадей горячей и холодной воды. Едва усадив их за стол и разлив по мискам густого супа, Ветка поднялась в комнаты. Молодая госпожа и обе ее служанки выглядели больными от усталости, так что мешкать было некогда. Разбавила воду в лохани до нужной температуры и усадила туда юную путешественницу. Заставила служанок отыскать в багаже чистое белье. Еще обратила внимание на то, что у приезжей дамы не слишком роскошные волосы. Тонкие, не очень густые и суховатые, такие же, как и у самой Ветки, они спутывались и рвались при расчесывании. И в обычном-то состоянии доставляли массу хлопот, а после нескольких дней в дороге производили совершенно ужасное впечатление.
Сбегав в чуланчик, принесла из своей корзинки горшочки с прихваченными из дома снадобьями. Сначала намылила густым, как творог, зеленым мылом и дала несколько минут выдержки, чтобы «отъело». Состав этот, хоть и не особенно приятно пахнет, делает волосы прочными. Не смывая, терпеливо, от кончиков, расчесала редким гребнем. Потом – частым гребешком, потом – щетинной щеткой. Госпожа сначала ругалась, потом грозилась, потом недовольно шипела. Но в твердых Веткиных руках дергаться было бесполезно. Так что к моменту следующей процедуры спокойствие установилось, и ничто не мешало смыть остатки мыла чистой прохладной водой. А потом снова намылить, теперь уже янтарным мылом. Снова дать впитаться и снова трижды тщательно расчесать. Это мыло предотвращает спутывание волос. Только смывать его надо не чересчур обильным ополаскиванием. Здесь надо знать меру.
Эти снадобья Ветка еще в детстве составила под руководством госпожи Бертолли, учительницы химии, и стала всегда готовить для себя. Она сама делала всю свою косметику. Забавная картина вспомнилась. Наполненная кадетами шаланда, маневрирующая под парусом среди разноцветных буев. Один на руле, четверо на шкотах, а два десятка в ожидании очереди, сидя по лавкам, коротают время всяк на свой манер. Читают конспекты, точат ножи, тренируются вязать узлы. Курсант Струм в фаянсовой чашке самшитовым пестиком растирает комочки ромашки с каплей жира дюгоня, подсыпая кристаллики кульпенской соли. Потом добавляет мякоти яблока и… А суровые будущие морские волки придерживают мешочки, откуда извлекаются щепотки порошков, из которых готовится помада. К Ветке неплохо относились в корпусе. С пониманием.
