Неважно, главное, что сделали.
А через полгода эти же бойцы все-таки прорвут блокаду. А еще через полтора – окончательно снимут ее.
И останется от немцев лишь огромное кладбище во Мге, да следы от осколков на телах бойцов и постаментах под конями Клодта.
И еще изувеченная земля под Синявинскими высотами.
Но это будет потом, а пока…
А пока три бойца, оставшихся так и неизвестными, жадно едят гречневую кашу с прожилками тушенки, а лейтенанта Москвичева оперируют на столе, а генерал-майор Гаген устало спит на лавке, а комфронта Мерецков докладывает в Ставку о срыве немецкого наступления на Ленинград, что, собственно говоря, истине не противоречит.
Потерпите, ленинградцы!
Мы еще вернемся! Мы сможем, хотя и не сразу…
Но будет и над нашей страной утро.
Утро Победы.
Мы – обещаем.
Лейтенанты, майоры, генералы, рядовые…
Мы – обещаем.
И мы – сделаем.
Линия сердца
(Май 2011 года)
День первый
В лагере никого нет. Это и понятно. Все в поле. А чего-то дежурных не видать?
А не… Вижу. Чья-то пятая точка торчит из продуктовой землянки.
Да, кстати. Мы живем в землянках. Выкапываем яму, делаем нары, ставим крышу, оборудуем печку. Гораздо теплее, чем в палатке, – это раз. Два – не надо тащить с собой палатки. И под продукты отдельная земляночка. Типа холодильника.
Жилые землянки стоят наверху. Сделали ступеньки вниз, на мысок, вокруг которого течет Черная речка. Черная – название у нее такое. По цвету она сейчас коричневая. Талые воды только сошли. Здесь Вторая ударная армия погибла второй раз. Все знают – что такое Мясной Бор. Никто не знает – что такое Черная речка. А по сути – то же самое. Июнь ничем не отличается от августа. Июнь сорок второго… Август сорок второго…
Я спускаюсь по лесенке к столам. Тишина… Слегка развеваются тенты над ними, трещат дрова в кострах, ржавеет военное железо – стволы, каски, корпуса минометок и гранат, ящики, цинки, котелки, орудийные гильзы…
Отдельно лежат косточки под самодельным киотом. Горит лампадка. Это Рита сооружает. Она у нас командир отряда «Возвращение». А я кто? А я – дед. Нет. Не так. Я – Дед. Это у меня кликуха такая. Потому как давным-давно – в девяносто пятом году – был основателем сего отряда. А потом чего-то жизнь закрутила и некогда стало командирскими делами заниматься. А их очень много… Ну как в жизни и получилось. Мужик сделал и сбег. Баба растит и воспитывает.
Рита же сегодня и дежурит в лагере. Это ее знакомая… кхм… спина торчала из продсклада. Учет и контроль, однако!
– Леха!
Улыбаюсь, иду навстречу. Обнимашки-целовашки. Основной дефицит в лесу – это дефицит новых людей, новых лиц, новой информации.
– Как добрался?
– Нормально! Вы тут как?
– Нормально! Пока десять бойцов подняли.
Меня кормят обедом – овощной суп, макароны с тушенкой. За обедом трындим о всякой чепухе. Тянет в лес.
Быстро распаковываюсь – кидаю коврик и спальник в землянку, устраиваю из запасных теплых вещей подушку. Особо тщательно прячу носки. Сухие ноги важнее сытого желудка. Снимаю берцы. Натягиваю болотники. В рабочий рюкзак складываю банку гречневой каши типа с говядиной. Со смешным названием – «Губернаторская». Интересно было бы посмотреть хотя бы на одного губернатора, который умеет есть такую кашу. Нож. Хороший такой нож. Рабочий. Неподстатейный. Двухсотпятидесятиграммовая фляжка с водкой. Четвертинка буханки серого хлеба. Луковица. Три пачки сигарет. Два бинта. Ампула с промедолом и одноразовый шприц. Да знаю я, что это наркотик. В девяносто восьмом мне этот наркотик очень помог, когда по пальцу… Впрочем, это другая история. И совершенно не героическая. Как я его достаю – история третья и непечатная. Так… Что еще? Смена носков. Презервативы. Ржать не надо, да? В одном презике у меня соль. Во втором – спички. Третий – нераспакованный. Случаи, они разные бывают. Пара полиэтиленовых пакетов – объяснять для чего? Лопатка на поясе. Щуп в руки. Миноискателем я не пользуюсь.
Можно идти.
Я работаю в свободном поиске. Пользуюсь своим дедовским авторитетом и положением. Куда хочу – туда и иду. Сегодня времени мало. Сейчас четырнадцать ноль-ноль. Погуляю до восьми вечера по лесу. Главное – не рассчитывать на удачу. Просто идти и искать.
Перехожу речку по самодельному мосту в три бревна. Все время боюсь с него свалиться. Речка неглубокая. Примерно по грудь в разлив.
А потом по тропе отправляюсь в лес. Тропа растраивается. В смысле, на три дорожки расходится. Налево пойдешь – в баню попадешь. Про баню я потом расскажу. Направо пойдешь – к соседям уйдешь. Про соседей – северодвинский отряд – тоже позже. Мне сейчас не до них. Мне в лес надо.
Прохожу через чавкающую болотину. Поднимаюсь на пригорок. Здесь сухо. Странное тут место. Река в низине – берега до трех метров высотой. На берегах сухо. Чуть от реки отойдешь – и ты в болоте. А по верху болотной жижи… Камни. Да. Просто камни. Следы ледника. Почему эти камни не тонут? Для меня загадка.
Они же и мешают работать.
Беру щуп в руки. Схожу с тропинки в сторону. Речка остается за спиной на западе.
Поехали!
Иду и тыкаю щупом в землю, загоняя его сантиметров на двадцать-тридцать вглубь.
Стук… Стук-стук! Деревяшка. Она пружинит отдачей через щуп. Щуп – это тонкий металлический стержень, который загоняется в деревянную рукоятку. Длиной этот стержень – примерно сантиметров пятьдесят. Есть еще глубинники – длинные такие щупы до двух метров – для работы в воронках, траншеях, окопах… Чтобы найти верхового бойца, достаточно обычного.
Стук. Стук-стук-стук… Камень наверняка. Несколько раз махаю лопаткой – точно камень. Иду дальше. Рука быстро устает. Меняю руку. Дальше иду. Лезу под елки, тыкаю во все ямки.
Пусто, пусто, пусто… Стук-стук!
Осколок, язви его меть. И еще один. И еще. Тут еще ничего. Осколков немного. Вот на ЛЭП – там, где армия прорывалась из окружения обратно, – там да… Земля железная. Как на ней там все растет? А тут немного. О! Еще осколок.
Я иду и размышляю, прислушиваясь к стукам щупа.
Странно как-то мы живем. Рождаемся, учимся, женимся, рождаем вместе – в коллективе так сказать. А перед смертью – пусть даже и на миру – все равно остаемся в одиночестве. Вот как я сейчас. Тишина. Кукушки только разорались – «ку» да «ку». Кукушка, кукушка, сколько я бойцов подниму в этом году?
– Ку-ку… Ку-ку… Ку-ку…
Камень, дерево, дерево, дерево, камень, осколок, осколок, камень… О! А это что за фигня?
Я встаю на колени. В четыре взмаха поднимаю дерн. Делаю квадрат. Достаю нож. Начинаю копаться в земле. Перчатки я не надеваю. Не люблю я в перчатках работать. Не чувствую. Цепляю хрень, вытаскиваю ее из жижи…
