— Господин вице-адмирал, — отмахнулся от заместителя начальник, — это все ваши теоретические допущения, но у нас имелся только один наблюдатель процесса изнутри — пилот — возможно, перебежчик, и его данные очень спорные, это более догадки, чем наблюдения. Основывать на них далеко идущие выводы очень неразумно.
— Однако мы верим этому источнику, так как другого у нас нет. В тех выводах, которые нас устраивают или согласуются с подсознательным комфортом, мы принимаем их без ограничений, так?
— Не плетите интриги, Дод, я этого не люблю, — с солдатской прямотой заметил Гильфердинг. — Делайте свои выводы.
Подчиненный выдержал эффектную паузу.
— Я предполагаю, существует еще один неизвестный нам фактор, о котором знал диктатор, но о котором не знаем мы.
— Ладно, вице-адмирал, я думаю, эти теоретические споры не имЈют более реального значения. Из чего бы ни исходила атаковавшая нас страна, наше технологическое превосходство стало очевидно. Мы вышли победителями, но заодно получили наглядный урок. Я думаю, те, кто считал оборону растранжириванием ресурсов, теперь изменили свое мнение, я прав?
Дод Мадейрос выразительно пожал плечами.
— А теперь, коллега, займемся более приземленными делами — подтягиванием хвостов.
И астро-адмирал уселся на своего любимого конька — планирование ближайших повседневных обязанностей.
На третий день после прибытия Хадаса на базу произошло новое, никем не ожидаемое событие. Была близка условная полночь, однако после нападения гармония сонной размеренной жизни в подлунном (в прямом смысле) мире ушла в небытие: теперь всем хватало работы — даже начальству.
— Извините, шеф, но к вам опять астро-лейтенант Гуго. Он приходит уже четвертый раз, просит принять его лично.
— Черт возьми, у него что, мало обязанностей? Нельзя в конце концов доложить по инстанции? В крайнем случае рапортом?
У астро-адмирала сегодня был очень тяжелый день, впрочем, как и все дни после ракетной атаки. Одних восстановительных работ было с лихвой. День здесь, конечно, был чистой условностью, но он полностью равнялся земному, по давней космической традиции и наперекор планете, вращающейся рядом с троекратно меньшей скоростью.
— Пусть зайдет завтра.
Адъютант исчез и сразу же сквозь неплотно прикрытую дверь Гильфердинг услышал перепалку. «Сменить, к чертям, надо этого Зогу, — с раздражением подумал адмирал. — Не может выставить вон какого-то астронома». Он попробовал отвлечься, но не тут то было.
— Астро-адмирал, у меня дело экстренной важности. Расстреляете меня, если, дай бог, не прав! — раздалось из коридора.
Это уж слишком, подумал начальник базы и нажал кнопку селектора.
— Сержант, впустите этого психа. Однако команды не поспевали за событиями: астроном уже был здесь. Он почти в полном смысле влетел в кабинет — при мелочной силе здешнего тяготения это было немудрено. Лицо у Жака Гуго было красное, комбинезон топорщился, как после драки. Может, адъютант не даром кушал свой хлеб, вывел заключение Гильфердинг и указал явившемуся на кресло. Вновь прибывший попытался поправить форму и доложить о своем прибытии согласно уставу, однако астро-адмирал не дал ему времени.
— Выкладывайте, что у вас, и как можно короче.
— Я попробую, господин адмирал, но не знаю, получится ли сжато. — Жак Гуго попытался перевести дыхание и одновременно сосредоточиться.
— Давайте, я слушаю, — подогнал его начальник, ему уже надоедала эта комедия. Не любил он всяческих нарушений регламента, планетарная атака и так ввела в повседневность чудовищную бучу.
— Должен доложить вам, что иногда на дежурстве в процессе плановых наблюдений я вел собственную программу исследований, ни с кем ее не согласовав, можно сказать, я использовал технику в целях личного любопытства.
— Вы будете наказаны за это, — оборвал лейтенанта командующий лунным контингентом с раздражением. — Это не все новости, которые вы хотели мне сообщить?
— Да, далеко не все, адмирал. Мои исследования касались наблюдения за малыми планетами и астероидами. Вы ведь знаете, что эта система изучена гораздо хуже солнечной. Здесь вполне возможно сделать ненароком открытие, рассчитывать на которое дома не приходится.
— Если вы, астро-лейтенант, собрались читать мне лекцию по астрономии, то вы не по адресу. В чем суть вопроса: вы открыли в вакууме какую-нибудь новую каменную глыбу?
— Нет, адмирал, я просто случайно обнаружил изменения в движении давно внесенного в каталог металлического астероида Даккини. — Младший офицер говорил скороговоркой, опасаясь быть оборванным начальником. — Его орбитальное движение изменилось очень резко, настолько, что вначале я принял его за новый, и уже думал, что наконец мне улыбнулась удача, однако я ошибся.
— Послушайте, лейтенант, я, конечно, не чета вам в математике, но ведь на характер орбиты столь малых тел влияют сотни факторов, вы ведь помните о все еще не решенной задаче взаимодействия трех тел.
— Извините, генерал, эта задача решена еще в девяностых годах двадцатого века. Но суть не в этом. Даккини должен упасть на нашу сторону Маары примерно через одиннадцать условных суток. Точное место и время указать не могу, без вашего разрешения мне не выделяют машинного времени на атомном микромозге.
Астро-адмирал открыл рот, но некоторое время ничего не мог сказать.
— Этот метеорит и есть тот самый фактор, о котором я толковал, — негромко, но с победной интонацией доложил вице-адмирал. — Все сходится. Именно приближения этого небесного тела к планете и дожидался Аргедас, если придерживаться версии Кьюма о существовании этой личности. Пока мы боролись с его ракетами, его боеголовки, одна или несколько, наши ученые уже прикинули теоретически множество вариантов, изменили астероидную траекторию.
Астро-адмирал Мун Гильфердинг решил вмешаться:
— А они взвесили, сколько различных больших глыб перемещается поблизости ежедневно и что, опять же теоретически, можно было изменить траекторию любой из них?
Но его заместитель наверняка предусмотрел таковые возражения и благодаря вопросу оппонента получил дополнительный козырь в свою колоду.
— По данным наших астрономов, подходящих кандидатов не очень-то и много. Я думаю, лучше меня об этом доложит специалист — доблестный астро-лейтенант Жак Гуго.
Это было сказано тоном конферансье, но никто из окружающих не зааплодировал, возможно, никто из них ни разу не был в настоящем театре.
Жак Гуго встал.
— Все, кто интересуется подробными выкладками, могут ознакомиться с ними по своим компьютерам, я выдал свой доклад в общебазовую информационную сеть, но вкратце я доведу. Итак, вокруг местного светила вращается достаточно много астероидных потоков, но диктатора подземелья могли интересовать далеко не все. Нужно тело, довольно близко расположенное хотя бы в момент маскирующей атаки. Кроме того, оно должно отвечать некоторым параметрам: быть достаточно массивным и в то же время не чрезмерно, чтобы хватило практически используемых зарядов. Далее, оно должно быть аномально плотным, для того чтобы внутренние силы сцепления и тяготения выстояли при ударе и оный не привел к его развалу, вместо изменения траектории. Данный астероид металлический, в меру большой, что является относительно редким явлением, в то же время подходит к планете не так часто, что делает затруднительным его промышленную разработку, в отличие от вращающихся рядом. Этот маловажный и маловероятный фактор планировщик тоже обязан был учитывать, по вышеизложенным причинам. Было бы смешно, если бы его ракеты прибыли на место, но взорвались зазря, так как астероид давно переработан нами во что-нибудь полезное.
