Зато вот, опять же по словесным зарисовочкам вполне представимо, как этот самый роговой наконечник обрушивается сверху на шлюпочку гарпунера – обычную деталь процесса китового промысла стоцикловой давности. И даже снизу, по деревянному днищу пароходика, обратным ходом прихватывая оказавшееся совсем нерадиво закрепленным в механизме лопаточное колесо. Конечно, остается под вопросом, могут ли после такой разминки посреди океана Бесконечности сохраниться живые, говорящие на эйрарбакском или даже языке браши, свидетели? Разумеется, одиноко и беззаботно плавающее, по случаю горизонтального возлежания в воде, гребное колесо является уликой. Но вот против кого? Разве кито-слон оставил на нем отпечатки пальцев? Еще с большей вероятностью такое мог проделать четырнадцатибальный ураган, а с несколько меньшей – одинокая экваториальная Волна-Убийца (есть такая штука в арсенале добротного, но не без кривоточины, климата Мамы-Геи).
Еще, в артикуляционных колебаниях воздуха расходящегося от любителей открытого моря, передается сообщение о том, что самое страшное для какого-нибудь гребца-салаги, это оказаться в непосредственной близости от производящего вдох слонорыла, в смысле, в паре-тройке метров от внезапно явившегося из глубины хоботного отверстия. Все ведают, это труба метрового охвата без учета набалдашника, и примерно полуметрового диаметра внутри? Так вот, утверждают, будто всасывание производится с такой силой, что даже цепляющегося за весло человека легко вырывает из баркаса вместе с уключиной. И наверное, не бывает среди китобоев смерти хуже, чем застрять где-нибудь в поперечине бесконечной мясистой трубы, которая легко прессует твои ребра, тазобедренные суставы и прочую подразумеваемую внутри всячину. Но конечно и черверылу не позавидуешь. Представьте, вернуться приблизительно с километрового нырка, и вместо глотка свежей атмосферы получить в носоглотке непонятно-угластого вида тромб, просто не желающий покидать многокамерную ноздрю – а ведь чихнуть уже попросту нечем, все выдохнуто еще десять минут тому, при начале всплытия. Если же чихнуть есть чем, то, разумеется, такое «ап-чхи» отнюдь не подарок для окружающих. Вельбот помельче способен даже взлететь, а уж про матросика с уключиной не стоит и рассказывать. От антрекота получающегося из шельфовой гига-мидии отличить сходу не выйдет.
Не является ли именно пересказанное причиной недоистребления кито-слонов?
17. Местное кино
– Обзор мал, – пожаловался Стат Косакри. – А перископ сильно высовывать не стоит.
– Разве они поймут, что это такое? – линейный помощник Дор Пелеко все еще не слишком верил командирским гипотезам.
– Ну, мало ли, – пожал плечами Косакри, трогая кнюппель вращения перископа: давно миновали времена, когда несовершенство системы зеркал заставляло командира бегать по кругу вслед за вращающимся тубусом. – Если хотим остаться бесстрастными наблюдателями, то нужно себя не выдать. Будем в роли эдаких любопытствующих богов. К тому же, не очень уверен, что местные не поймут в чем дело. Вам не кажется, что наличие туземного населения объясняет факт исчез… невозвращения «Дули»?
– Я вот тоже, как раз так подумал, – вклинился акустик Рюдан.
– Так может тогда это… – предложил Дор Палеко, – выкосим их всех прямо тут, чтобы неповадно было. Ни торпед, ничего такого не надо…
– Пулеметы в «товсь», и все дела? – докончил Стат Косакри. – Ловко. А ваше мнение, святой лученосец?
– Так ведь идолопоклонники, наверняка, – несколько замялся Рикулло Эвам-Ну. – Если это они нашу лодку… того, то…
– Короче, хотите начать тут войну, коллеги? – спросил Стат Косакри без тени иронии.
– Да, какая тут война? – хмуро уставился в экран линейный помощник. – Так, войнушка.
Особо приятно будет наблюдать эту самую «войнушку» отсюда через экран, подумал Стат Косакри, но привычно удержался от выплескивания мыслей наружу. А нам вот не требуется даже экран: зона уверенного поражения пулемета полтора километра; поле боя достаточно ровное, разве что рябит волнами; компенсаторы выдвижной оружейной башенки компенсируют покачивания субмарины, так что все очень даже представимо-наглядно. Сколько там у них в среднем гребцов на каждой лодке? Умножаем на количество пирог, учитываем площадь акватории – вот и плотность плавающих на поверхности тел. Да тут даже не требуется задействовать ММ! Ну, потом начнется акулий праздник. Вообще-то они рыбы глупые, и плыли, наверное, издалека – могут не дождаться раздачи салфеток с вилками и начать без приглашения. Тогда кто-то из них тоже может случайно угодить под пулеметные оплеухи. Что ж, на столе будет несколько видов мяса. Так солиднее.
Сейчас на экране, разворачивающем в плоскость, наблюдаемое капитаном через систему зеркал, была представлена только прелюдия к задуманному действу. «Кенгуру-ныряльщик» находился с юга от островов Пика, ближе к центральному острову Статор – так его именовали браши. То есть приблизительно на одинаковом расстоянии от обоих «ворот» в бухту. Именно оттуда, скорее всего, и выплыли обе, предположительно враждебные, армады. Если конечно предвидение о готовящемся бое имело место в действительности. Ведь совсем не исключалось, что это все-таки коллективный рыбный промысел или вообще празднично-спортивный ритуал с командно-весельной каруселью вокруг Статора, а то и вокруг Ротора. Собственно, почему нет? Допустим, в честь удачного начала и скорого окончания полярной ночи? Заплыв – имитирующий суточное вращение звездных напарников?
В данный момент подводная лодка могла уже не только слышать, но и видеть обе армии одновременно. Конечно, почти не возвышающийся над водой перископ не давал полной картинки. Но зато при увеличении воспринималось то, что никак не получалось ощутить с помощью сонаров. Например, уже виделись достаточно ярко раскрашенные воины с не слишком выпирающей мускулатурой. Но гребли они уверенно, на диво синхронно, и как-то по-особому – не поднимая брызг; может даже бесшумно. И у них наличествовало оружие – большие ножи из неясного материала, топорики и что-то еще, вполне может статься, дальнодействующего, метательного назначения.
Если бы не стальная обшивка удвоенной плотности, не пулеметная страховка, не схоронившиеся в норах торпеды и, наконец, не полуторная атмосфера воды поверху, вполне получалось испугаться. Ножи могли быть вовсе не из металла, а из дерева или кости. Режут они не так быстро, и потому наверное больней.
– Удочек не наблюдается, – прокомментировал картинку Стат Косакри. – Все-таки это мировая война местного значения.
– Так что, командир Стат, дадим по мозгам и тем и другим? – с надеждой в голосе спросил Дор Палеко. – Если отпустите, я сам стану у пулемета.
– Понч Эуд, – запросил в микрофон шторм-капитан. – Ну-ка, напрягите машину. Пусть скоренько даст расчет максимальной плотности заселения этих островов при самообеспечении. И в условиях первобытного строя. Как я понимаю, судя по одежде.
В данном случае, под «одеждой» имелась в виду боевая раскраска.
– Это я к чему, – пояснил Стат Косакри для тех, кто находился рядом. – Естественно, мы способны выкосить всю тутошнюю команду первого призыва. Однако это вполне может быть не вся местная армия. А ведь мы собрались тут просто высадиться, осмотреться, починиться и плыть далее по своим делам. Зачем нам втягиваться в пусть маленькую, но все-таки войну? У нас нет на нее времени. Да и нет средств годных для скоростной ликвидации местных. Наши стационарно закрепленные пулеметы, пушки и бомбометы, в условиях суши, применимы только для обороны. Мы еще смутно ведаем, какой плотности здесь лес и имеются ли пещеры: судя по горному возвышению, это вполне может быть так. И тогда без химии нам тут не справиться.
