Однако в данном случае это уменьшение веса ракеты использовалось еще более хитро. Здесь, в пустыне Намиб, тягачу не грозили селевые потоки, потому можно было смело скрутить вон две колесные пары вместе с осями, дифференциалами и прочей механикой. Теперь, перекрасив нижнюю часть и наставив к верхней фанерно-пластиковый камуфляж, получалось шатко-валко выдать тягач за какую-нибудь разновидность тяжелого бензовоза. В этом плане ему в свиту прекрасно ложились две машины сопровождения. Мало ли, может, просто усиленная охрана? Бензин сейчас дело дорогое, вот-вот грозящее стать реликтом. Так почему бы этим машинкам не катить впереди и сзади от бензовоза? Да еще не выставить авангард в виде двух-четырех джипов. Места ведь вокруг неспокойные – полупровинция, полуколония Зулустана и одновременно совместный протекторат остальных членов НЮАС. Поди разберись, кто тут кому должен? А потому, если из оконного проема тягача вместо руки с сигаретой пялит рыло крупнокалиберный пулемет, а на джипе неряшливо торчит из брезента пусковая труба ракетной направляющей, то кто, собственно, может возразить что-нибудь по существу? Дорожная полиция? Не смешите! Тем более эскорт рулит вне дорог.
Он прибыл неизвестно откуда, прет без остановок, иногда делает ложные лавирования, маскируя конечную цель. Он кружит в этих местах уже давно. Спутники? Да, пожалуй, некоторые обратили на колонну внимание. Но мало ли в тридцати миллионах километров лоскутного одеяла Африки всяких бандформирований? Считать, не пересчитать. Сейчас все внимание на самый юг. Намибия протекторат – что с ней возиться?
Впрочем, эскорт уже не лавирует, уже замер на месте и чем-то занят. Размещение машин достаточно хаотичное. Похоже на непродуманную разбивку лагеря. Если б возле моря, было бы подозрительно. Пожалуй, стоило бы сместить к северу патрулирующий ниже «Супремак». Однако все рассчитано. Спутников, чиркающих по верхней части атмосферы, сейчас над данным районом нет. Разумеется, под достаточно небольшим углом видят что-то геостационарные, но где им разобраться с ходу. Никакого опасного радиоизлучения из района не идет, а значит, тут не применяется какой-то новейший локатор. Нового поколения «Аваксов» – «Супремаков» мало: после катастрофы с «линейкой» – наперечет. Естественно, если бы имелась лишняя, незадействованная авиация, можно было бы послать звено каких-нибудь «F-117». Разобраться, что к чему, а еще лучше раскатать колонну в пыль – на всякий пожарный случай, чтобы другим неповадно было красть спутниковое внимание. Кстати, один из них должен пройти над районом через пятьдесят минут, и ему уже поставлена соответствующая задача. Ни больше ни меньше, а сделать «нырок» – временный сход до шестидесяти пяти километров и произвести фотографирование с помощью бортового телескопа.
Те, кто прибыл с колонной, знают об этой опасности. Ничего страшного, по нормативу они должны уложиться в восемь с половиной минут. Можно даже расслабиться после проведения контроля и кое-что уточнить у окружающего мира.
Поскольку спутник «Хат-станд» не успевает, он не сможет отправить в АНБ красивые, четкие фотографии, от которых у пентагоновских генералов отвиснут челюсти и округлятся глаза.
Там, посреди пустыни Намиб («Послушайте, где здесь море?» – «Да, километров сто осталось». – «Ничего себе пляж отгрохали!»)… Так вот, посреди пустыни Намиб уже коптят небо ненужные фанерно-пластиковые щиты с надписями «Огнеопасно!». Пытаются задымить местность – дым все едино дармовой. А из клочьев этого жалкого подобия завесы торчит в небо готовая к пуску ракета «финик». Тактическая ракета – производная более сложной системы – межконтинентальной ракеты «тополь». Усовершенствование достигнуто через упрощение. Конструктор для детского ума. Берется большая 45-тонная штуковина, сокращается на одну ступень, урезается в весе и дальности поражения. До пяти с половиной тысяч километров.
Немного, но достаточно солидно!
132
Твердый грунт
Лагерь уже свыкся со своим странным, подвешенным в неопределенности состоянием. Враги его не атаковали, хотя по логике после понесенных потерь янки обязаны были бросить в этот район новые силы или уж обработать его высокоточным оружием. Конечно, теперь, когда почти сто лет закупоренные атомные арсеналы распахнулись, можно ожидать не только высокоточных ударов. Почему бы под шумок не травануть Капские горы химией? В сравнении с ядерными грибами химическая война кажется милым сердцу развлечением. Так вот, враг не атаковал, далекий таинственный Центр, эфемерная, но все же руководящая инстанция, расположенная неизвестно где, тоже не давал указаний. Не занятый делами по уши военный народ начинал потихонечку звереть. Правда, к пленникам попривыкли, они даже не вызывали более желания испытать починенные плазменные винтовки. Зато от присутствия женщин-программисток у солдат текли слюни и, может, даже что-то еще. В условиях скученности и наличия множества малознакомых людей это могло привести к каким-нибудь эксцессам.
Герман Минаков и сам почувствовал, как пучится в висках кровь, когда почти случайно около палатки Шикарева заговорил с девушкой. Звали ее Лиза Королева, родом из Ульяновска, бывшего до того Симбирском, а до этого тоже Ульяновском, а еще до того первоначально тоже Симбирском. Они перекинулись парой фраз. Лиза была очень улыбчивой и милой. Глаза у нее прямо светились. Герман догадывался, что это контактные линзы – при ее работе не испортить зрение просто немыслимо. Кроме того, он понимал, что Лиза потому мила, что знает, где находится. В каких-то неведомых, вполне вероятно, необитаемых африканских горах, в окружении почти сотни вооруженных и одуревших от однополого окружения мужиков. С ними нужно держаться бойко, по-приятельски, не позволять пересекать определенную грань, а еще лучше делать так, чтобы эту грань даже не пытались нащупать. Достигается такое целым арсеналом женских уловок, полный перечень которых мужчинам попросту недоступен. Так вот, в принципе догадываясь о всем этом психологическом трюкачестве, Герман тем не менее был сражен наповал. Вот что значит – несколько лет не бывать на родине, в тех краях, где водятся обыкновенные русские девушки.
Целый день он ходил сам не свой, к вечеру вроде по делу покрутился вблизи обитания женщин. Он надеялся, что случай разрешит ситуацию. Ведь он, безусловно, был очень не прочь завязать роман. Но по большому счету он вовсе не собирался этого делать сейчас. Разве тут было время и место? Мало того, на нем лежала ответственность – он был командиром. Командиром, в подметки не годившимся сгинувшему Потапу Епифановичу. В отряде назревала бездна противоречий. Например, вопрос с иностранцами так и не разрешился. Что с того, что все они доблестно проявили себя в бою? Эти люди прибыли в Африку воевать за деньги. То, что их сейчас втянули в войну с Америкой, им явно не улыбалось. На далекую, неведомую Россию, явно играющую в происходящем далеко не последнюю скрипку, им было глубоко наплевать. Так и недовыясненная, но покуда затертая суетой история с угодившим в плен итальянцем, – яркое подтверждение общему настрою наемников из Европы. Так что лейтенанту Минакову было по статусу не положено заводить романы.
Тем более он крайне смутно представлял, как это возможно в сегодняшней ситуации. И даже не об этом речь. Допустим, все действительно на мази – они с глазастой Лизой одновременно поражены снайпером Амуром. Естественно, не имеется никакой возможности такое скрыть. Весь отряд, да и вообще весь лагерь, ему завидует. За исключением разве что гениев-программистов. Те так привыкли к наличию рядом с собой женщин-сотрудниц, что давно не воспринимают их в качестве особ иного пола. А может, у них от чрезмерно переразвитых мозгов или постоянного погружения в виртуальность вообще атрофировались мужские функции? Как можно такое проверить, да и надо ли? На трех наличествующих в лагере женщин-техников – конкурентов-хищников и так более чем много.
