Тварь явилась бесшумно. Выявилась прямо здесь, среди нас. Понятия не имею, примолкла ли хоть чуточку ночная жизнь наверху, когда она появилась. Если и примолкла, то я не уловил разницы. Хотя, может, и не приумолкла. Вдруг тварюка промышляет только в нижнем и среднем ярусах тропической чащи, а самые верхушки не трогает? Слишком она, может, тяжела для хлипкой верхотуры. Все допустимо. Или я попросту придремал?
Змееобразная жуть начала вовсе не с мальчика. Может, у нее имелся свой, отработанный годами, или поколениями, ритуал? Вначале она включилась в танец. Странно, а может именно так и должно быть, но шамана она не тронула. Провисла в воздухе около него, качнулась туда сюда. Весьма осторожно, наверное, ибо ветки наверху, с коих чудище свешивалось, не скрипнули и не сломались. Правда, уже после мы узнали, что тварюка все же начала не с танцев. Перед тем, она так же медлительно бесшумно атаковала гвардии-рядового Дьера Кобози. Видимо, он ничего не успел понять, услышать и увидеть, когда тварь накинулась. Окольцевала какой-то своей частью и сдавила. Причем, только до определенного предела.
Эта тварюка умная, жутко умная. Ведь она могла убить Дьера разными способами. Могла – ударив хвостом или головой. Но тогда бы он отлетел, как от пушечного ядра и грохнулся обо что-нибудь с шумом. Тварь знала – видела, в отличие от нас – что вокруг наличествуют другие существа-аналоги. Ныне, после первой ночной атаки, она уже ведала, что существа опасны, умеют причинять боль. Так же точно, чудище могло использовать зубы. Что мешало, схватить несчастного гвардии-рядового сверху, затолкав в пасть сразу пол туловища, или хотя бы голову. Может, тварь была сытой? Маловероятно. При ее массе, ей требуется жрать и жрать. Но видимо, поедание человека довольно громкий процесс: кости хрустят, череп лопается, кровавая пена хлюпает. Кто-то бы все едино услышал. И потому чудовище предпочло объятие. Смертельно крепкие. Оно охватило Дьера Кобози и сдавило. Сдавило так умело, что даже оружие не звякнуло. И видимо, закупорило рот – ни криков, ни выдохов, с опорожнением легких, мы не уловили. Тварь контролировала процесс. Забила своим длинным мехом ротовую полость. И в то же время, не переусердствовала. Могла ведь сдавить так, что гвардии-рядовой лопнул бы как перезрелый фрукт. И тогда бы мы очнулись и насторожились.
Кто знает, что должно было случиться далее. То, что она оставила, даже аккуратно положила на землю несчастного Кобози, свидетельствует о планомерности действий, как минимум. Быть может, это гигантское змеевидное млекопитающее собиралось прикончить нас одного за другим. Интересно, каким по счету должен был оказаться я? Случайно ли оно начало с одного из вооруженных автоматической винтовкой? Если да, то…
Об интеллекте подобного уровня мы спорили после – ничего друг другу не доказали. Если тварь уже действительно сталкивалась с вооруженными современным оружием людьми, и смогла учесть и накопить опыт, то это жуть просто. Тогда нас спасло лишь наличие нового, невиданного ранее оружия – оружия из будущего. Даже эта тварь-долгожитель – если она долгожитель, конечно – никак не могла знать того, о чем и люди-то покуда не ведали. Только единицы, но именно на таких она и наткнулась.
А еще ее сбил с панталыку танец. Жуж Шоймар как чувствовал, отправляя с нами шамана. У тварюки музыкальная предрасположенность, она решила поучаствовать в танцульках. Размяться, перед тем как продолжить удушение, перед тем, как нажираться, и перед тем, как зажевать напоследок самый главный и притягательный деликатес – зараженного шаманом мальчугана.
Именно во время танца ее и засек Маргит Йо.
55. Голован по кличке Гекрс. Собачьи метки там и тут.
Ныне, восстановив связь с Большой Мягкой Лапой из Пещеры, можно догадаться в сколь неподъемную авантюру (папугая по человечьи) моя шерстистая сущность тогда вляпалась. Возвращаться в родные пенаты через половину Большой Суши. Туда, где, вполне допустимо, уже никого не осталось. Ибо мамка погибла на моих глазах, а стая ушла из пещер, запутывая охотников. Ведь могла бы и не вернуться. Или пасть окончательной жертвой новых собирателей круглоголового щенячьего помета. Времени-то сколько прошло. А главное, само расстояние. Будь связь с Большой Лапой попрочней, получилось бы додуматься, что наш народ живет не в единственном месте. Во времена, отдаленные долгой дезоксирибонуклеиновой нитью нанизанных поколений предков, круглоголовый народ расселился во многих ареалах. Вроде бы, голованы обосновались даже на некоторых меленьких клочках суши, а не только на Большой. Как и народ людей, они произвели экспансию в мир очень и очень давно. Странно, что за все это долгое время наши народы – людей и голованов – все еще не столкнулись по серьезному. Только вот теперь, видимо, пришел час.
И значит, моя четвероногая сущность могла бы найти приют у собратьев где-нибудь гораздо поближе. Допустим, в лесистой зоне севернее. Или на востоке, в горах. Возможно, тогда бы все стало по-другому. Не исключено, что моя мохнатая сущность попросту не добралась бы до места. Хочется верить, да видимо так и есть, что Большая Мягкая Лапа из Пещеры устроила так специально. Проверила мою звериную сущность и четвероногую плоть на расторопность, выносливость и вшивость. Мало ли, чтобы случилось, приживись моя четвероногость в других стаях. Может, ей не суждено бы было возвыситься в иерархии даже с третьим глазом. Или за время короткого пути, моя круглая голова не сумела бы раскусить народ людей до конца. Понять их хищную натуру и их убийственную для всей Большой Суши вредность.
Только на долгом пути к югу, в экваториальную (как попугаят люди) глушь, стало возможно выстрадать до конца всё вредительство расы двуногих паразитов. Лишь пройдя сквозь не один, а множество распластанных по суше опухолей-городов – маленьких, чудовищных, всяких – удалось до конца усвоить их губительную мерзость. Даже стертые в пыль, эти заразные метастазы оставались жуткими творениями. Моя подшкурная сущность чувствовала и знала, что эти города исчезли недавно – в Большом Апорте. Здесь не в шутку, уже не игрушечно, столкнулись боги Железа и Пламени большущих стай. Рассматривая издали осколочные выкусы раздавленных городов, моя четверолапая сущность, костенела от сравнения. Как далеко было до этого ужаса даже тяжелым, а ныне до смешного легким, «зубоскалам». Сколько аналогов этих же «зубоскалов», с другими названиями, валялось тут же, присыпанных ошпаренным мусором.
Даже к этому мусору подходить не следовало. Отрава бога Пламени затаилась там и ждала. Валялись вокруг окоченевшие крысы. Глупые съедобные твари, обратившиеся ныне несъедобными.
Эти кладбища городов следовало обходить по долгой-долгой дуге. Разбушевавшийся бог Пламени вошел в раж и искривил все прямые дороги, так лелеянные ранее народом людей. Большинство из них давно оставили свои игры с боестолкновениями. Они даже забросили игру в цивилизацию. Им стало не до того. Большинство мигом стали простыми шакалами-падальщиками. Моя звериная сущность могла бы посоревноваться с ними в этом деле на равных, если бы отныне не существовало более простого способа выживать. Охота на человека, вот что поддерживало блеск шкуры и округлость боков моей сущности вблизи умерших городов. Не сказать, что человек был самым вкусным на свете яством, но зато он был самой легкой добычей. Сложная охота затормозила бы мою четвероногость, а останавливаться вблизи обращенных в дым городов не стоило. Ветры и дожди продолжали и продолжали вымывать оттуда заразу и щедро разбрасывать по округе. Человеческий бог Пламени обожал раскинуться на просторе. Моя звериная сущность не жаждала близкого знакомства с ним, с меня было довольно и преследующего по пятам бога Железа.
