Он не помер. Его просто не было на том месте, где она его оставила. Не было и наручников. Сиротливо валялась подушка под батареей. Овчина пропала вместе с Ветровым.
– Сбежал, мерзавец, – ахнула Арина и досадливо прикусила губу. – Все же сбежал!
Как технически удалось ему это сотворить, она не представляла. Карманы его были пусты, она лично их обшарила и не нашла ни единой отмычки, ни крохотной проволочки. Швы? Вот швы на одежде не прощупала, тут маху дала. Может, и прятал что-то в них по какой-нибудь приобретенной тюремной привычке.
– Сбежал… – снова повторила она.
Подошла к батарее, присела, потрогала то место, куда нацепила браслет. Даже краска с металлической трубы не облупилась, так аккуратно сняли наручник. Мастер, просто виртуоз! И куда побежал теперь? Кто его где ждет? А может…
А могло быть так, что Перцев, оставив ее у кладбищенских ворот, поехал сначала по делам, а потом прямиком к ней? Прибыл, а тут такие новости в оковах. Он его сцапал и повез в отдел. А почему телефон недоступен? Так это…
Мог ведь разрядиться? Мог! Так, скорее всего, и было. А как еще? Других вариантов нет. Нет, они есть, конечно, но ужас какие отвратительные. Они отвратительнее тумана, который влепил в огромное окно ее кухни свое бородатое рыло и дышит так мерзко, так громко, так ощутимо, что она физически чувствует на своей шее, щеке этот промозглый смрад.
Или это не туманное дуновение обдает ее сзади?! Или это…
– Стой тихо, малышка, – выпал нечеловечески неестественный шепот из чьего-то рта, снова обдав ее щеку горячо и смрадно. – Стой и не шевелись.
– А то что? – спросила Арина только лишь для того, чтобы услышать себя, чтобы знать, что она не умерла от ужаса, сковавшего каждый нерв, и что этот мерзкий шепот не из преисподней.
– А то будет больно, малышка, – все тот же шепот.
– Насколько больно?
Ей нужно было разговорить того, кто стоял сзади и нашептывал ей безлико и бесполо. Кто крепко ухватил ее только что за локоть и держал, не позволяя шевельнуться. Нужно было угадать – кто это?! Ветров?!
Разобрать было нельзя, нельзя, если только по смыслу. А какой смысл в шелестящем хрипом смехе? А чудовище сзади принялось смеяться. Она чувствовала колыхание его грудной клетки, острых коленок, упирающихся в нее.
– Насколько больно? – настырно повторила она.
Фонарик в ее руке прыгал, и луч от него прыгал тоже. Небольшой светящийся угол плясал по стенам, полу. Потом целенаправленно сдвинулся влево. В этом был особый смысл. Напротив и левее того места, где она теперь стояла, приплюснутая спиной к чужаку, у нее висел шкаф. Полированная поверхность могла отразить страшилище, тискающее ее локоть.
Могла, но не отразила. Она увидела мучнисто-бледное пятно собственного лица, темное облако волос и что-то большое и темное сзади. Просто силуэт, и не более. Она чуть не расплакалась от досады.
– Насколько больно, говоришь, маленькая?.. – страшный сип стал еще более зловещим. – Насколько было больно твоей соседке Аллочке. Этой глупой серой мышке, поверившей в человеческую добродетель. Курица!
– Аллочка? Митина? – ахнула Арина, все еще гадая – Ветров сзади или нет.
– Она, сердечная, она.
Мужчина, это точно был мужчина. Женщина не смогла бы с такой силой удерживать ее тренированное тело в одном положении.
– Вы убили ее?
– Догадливая маленькая девочка, – снова сиплый смех и содрогание сзади. – Какая же ты умница! Почему ушла из милиции? Платили мало? Но на домик, смотрю, хватило.
– Это подарок, – мяукнула Арина.
Ей стало очень страшно. Безнадежно страшно. Все, это конец, мелькало в голове. Совершенный, безнадежный, без длинного темного коридора с радужно и приятно светящимся тупиком райской жизни. Ей в рай не попасть. Она грешила! Поэтому конец ее жизни будет ужасным и болезненным. Он станет убивать ее медленно, сначала четыре раза по удару вокруг сердца, а потом в самый центр.
Это он – тот самый убийца, который отправил на тот свет целую семью. Потом Аллу Митину. Теперь…
– За что Аллу? – выдохнула Арина.
– А зачем тебе? – хмыкнуло неразборчиво чудовище.
– Я имею право знать! – повысила она чуть дрожащий голосок, сама поражаясь своей смелости. – Ведь я… Я умру?
– Мы все умрем, малышка. – Чужая заскорузлая ладонь вдруг легла ей на горло и осторожно сжала, дышать было и так трудно от ужаса, а тут стало и вовсе невозможно. – Но ты права. Я тебя убью.
– Почему? Я же не вижу тебя! Не знаю тебя! – кинула она пробный шар, тут же панически сообразив, что это чудовище запросто может оказаться Ветровым.
– Думаешь? – Хихиканье стало чуть громче и стало вдруг напоминать что-то, что-то весьма знакомое.
Точно Ветров, с тоской определила она.
Да он просто сумасшедший! Поэтому на его руках столько крови. Поэтому он и к ней в дом вперся, позволил себя приковать наручниками, позволил считать ей себя жертвой. Потом каким-то образом освободился и ждал ее возвращения.
Он развлекался подобным образом, забавлялся, оттягивая момент убийства. Смаковал, в общем.
– Я не знаю тебя, – настаивала Арина, задыхаясь от духоты и смрада чужого дыхания. – Отпусти меня… пожалуйста.
– Не могу, – шепнул он едва слышно. – Ты слишком близко.
– Я отойду! – выпалила она и тут же съежилась от странного чужого смеха, от которого ползли по спине мурашки.
– Ты подобралась слишком близко, малышка. Слишком близко. Сидела бы и наслаждалась покоем. Дом какой у тебя хороший… А тебе много надо. Тебе нужна была правда. А правда горька!
– Пусть так, – выпалила она и взмолилась, чувствуя, как слабеют колени и что сил осталось совсем немного: – Почему Алла? Я – подобралась к правде близко, а она? Она что?!
– А она тоже… Она тоже оказалась очень догадливой и начала задавать вопросы. Много вопросов! Слишком много вопросов. Нельзя быть такой умной и догадливой. От этого умирают. Так бывает…
Ответ поражал равнодушием, оно отчетливо сквозило даже в неразборчивом шепоте. Пустое безжалостное равнодушие. Оно не могло принадлежать Ветрову, вдруг поняла она. Он не такой! Он другой! Он…
Он вспыльчивый, взбалмошный, невоспитанный, может, и хитрый, но никак не равнодушный. Нет! Это не Ветров. Тогда кто?! Кому она сегодня наступала на пятки? Соне? Так тот, кто сейчас сзади, не женщина! И тут же одернула себя – некогда задаваться вопросом: кто есть кто? Сейчас важно узнать – за что? Хотя бы это успеть… перед смертью.
– О чем догадалась Алла? Чем она стала интересоваться? – спросила Арина и дернула ногой, пытаясь дотянуться до чужого колена.
– Погибли четыре человека, – задумчиво прошептал убийца, и жесткая ладонь сдавила ее горло сильнее. – Не просто так погибли.
