Лопес покраснела. Она пятясь вышла из его кабинета и закрыла за собой дверь. Керриган набрал номер кабинета Харви Гранта.
– Здесь была Беннет, судья, в приемной, – сказал Керриган, едва услышал в трубке голос Гранта.
– Ее кто-нибудь видел?
– Мне неизвестно, кто там был, кроме нее.
– И что ты сделал?
– Побеседовал с ней по телефону.
– Значит, вместе вас никто не видел?
– Нет. Я отделался от нее, пообещав, что перезвоню через час. Осталось пятьдесят минут.
– Хорошо, успокойся.
– Что мне сказать?
На несколько мгновений воцарилось молчание. Керриган ждал, его рука, державшая трубку, сделалась влажной и липкой, все внутри сжалось.
– Скажи мисс Беннет, что к следующей неделе найдешь решение своей проблемы.
– Но как?
– Скажи, что ты уже почти собрал требуемые деньги, признайся, что работаешь с одним детективом, который тебе кое-чем обязан. Только не говори ни о чем определенно. Скажи, что этот детектив способен устранить некоторые улики, хотя и не говори, каким образом.
– А что произойдет на следующей неделе, ведь Дюпре все еще будет находиться в тюрьме?..
– Мы обсудим это сегодня вечером.
* * *
Перед встречей с Харви Грантом для храбрости Керриган выпил очень крепкого виски. У Тима был такой вид, словно он спал не раздеваясь. Виктор Рейс открыл ему дверь еще до того, как помощник прокурора позвонил. Грубое морщинистое лицо охранника расцвело улыбкой. Керриган был уверен, что Виктор обратил внимание на его помятый вид, так как он обращал внимание практически на все. Но дворецкий ничем не дал понять, что удивлен внешностью гостя.
– Проходите. Судья у себя в кабинете. Вы обедали?
– Да, конечно. Я найду его. Спасибо.
Керриган прошел по коридору в комнату, где в прошлый раз встречался с Грантом. На судье были слаксы цвета хаки, клетчатая рубашка и толстый свитер: Рядом на столе лежала книга по британской военной истории. Грант тепло улыбнулся Тиму и жестом предложил ему сесть.
– Как выдерживаешь свое испытание? – спросил судья.
– Не очень хорошо, – ответил Тим, тяжело опускаясь в кресло.
– Хочешь выпить?
Тим отрицательно покачал головой:
– Я уже...
Улыбка Гранта сделалась задумчивой.
– Сколько времени я тебя знаю, Тим?
– Всю мою жизнь.
Грант кивнул:
– Я присутствовал на твоем крещении, на твоем первом дне рождения и на первом причастии. Я всегда гордился тобой.
Керриган опустил глаза. На них навернулись слезы, и голос его задрожал:
– Мне очень жаль, что я не оправдал вашего доверия.
– О, вовсе нет, сынок. Ты же человек, а не ангел. А каждый человек совершает ошибки.
– Это не просто ошибка.
– Не преувеличивай. То, что сейчас с тобой происходит, – не более чем неизбежные ухабы на жизненном пути. В данный момент они кажутся чем-то невероятно страшным, непреодолимым, и тем не менее мы позаботимся о том, чтобы все миновало. Через год ты уже и не вспомнишь о своих сегодняшних треволнениях.
Во взгляде Керригана появилась надежда.
– Тим, ты мне доверяешь?
– Конечно.
– И ты знаешь, что я желаю тебе только добра?
Тиму хотелось сказать, что для него судья ближе, чем его родной отец, но он не смог произнести этих слов.
– У меня есть решение твоей проблемы, – сказал судья. – Женщина, о которой идет речь, – шлюха, уличная девка. И мы не можем позволить такому отребью испортить тебе жизнь и карьеру.
Керриган наклонился вперед, впитывая каждое слово из плана судьи.
– Ты помнишь слова Гарольда Тревиса о существовании Бога? Ну те, что он сказал, когда мы сидели на террасе "Уэстмонта" после игры в гольф?
– Тогда я в последний раз видел его живым.
– Можно мне задать тебе один вопрос, Тим? Ты веришь в то, что есть Бог, некое высшее существо, которое видит все наши поступки и наказывает нас за наши дурные дела?
Тим не знал, как ответить на этот вопрос. Он получил религиозное воспитание, и порой сама жизнь казалась ему одним большим чудом. Тим помнил, что почти откровением для него стало рождение Меган. И время от времени Керриган переживал дни, когда мир вокруг него наполнялся такой красотой, что он начинал верить в Божественное творение. Но чаще ему бывало трудно рационально принять идею о сотворении мира Богом и о Божественном провидении. Было трудно верить в милосердного Бога, допрашивая ребенка, подвергшегося насилию, ребенка, лицо которого не выражает эмоций, а тело испещрено следами жизни, знавшей только боль и отчаяние. Работа в окружной прокуратуре не способствует укреплению веры.
– Вполне естественно чувствовать сомнения при ответе на подобный вопрос, – сказал Грант, – а уж тем более человеку, привыкшему пользоваться логикой, принимая или отвергая существование чего бы то ни было без явных доказательств, не говоря уже о сверхъестественном, всемогущем существе. Это один из больших минусов юридического образования, по моему мнению.
– А вы верите в Бога?
– Гарольд полагал, что представление о Боге изобретено для того, чтобы держать в узде всякий сброд, – ответил Грант, уклоняясь от прямого ответа на вопрос Тима. – Он был большим циником. И все-таки, может быть, он был прав? Если бы бедняки не верили в посмертное воздаяние, то стали бы они терпеть свои тяготы в земной жизни, не восстали ли бы они против богатых и благополучных? Гарольд полагал, что Бог и Закон изобретены сильными мира сего для того, чтобы управлять массами. И еще он считал, что любая мораль относительна.
– В мире, бесспорно, существуют фундаментальные законы, судья. И мораль вовсе не относительна. Если мы поступаем дурно, то, как бы ни пытались себя обмануть, наша совесть всегда говорит нам, что мы совершили дурной поступок. – Керриган опустил голову. – И я сам четко знаю, что я совершил.
– Это чувство вины, которое мы переживаем в том случае, если верим, что существует некий божественный свод этических правил. Только что было бы, если бы ты наверняка знал, что Бога нет? А раз нет Бога, то есть только те этические правила и законы, которые ты сам для себя устанавливаешь. Если бы сказанное мной было верно, ты был бы совершенно свободным человеком, так как все ограничения, сдерживавшие твои желания, перестали бы иметь какое-либо значение.
– Но какое отношение подобная философия может иметь к случаю с Элли Беннет?
– Если Бога нет, если мир подчиняется воле сильнейших из его обитателей, если не существует никакого божественного наказания и воздаяния, значит, Элли Беннет более не проблема.
