Чтобы не показать виду, как я испугалась, я внимательно
посмотрела на главного и поняла, что кличку Корень он получил из-за своего
длинного носа. Действительно, нос напоминал корень какого-то растения – не то
хрена, не то сельдерея… И если уж и дальше следовать огородной тематике, то
глаза Корня казались тогда личинками какого-то сельскохозяйственного вредителя,
вцепившимися в растение.
– Чем такую воду пить, лучше сразу гроб
заказывать, – проворчала я, потом прополоскала рот и выплюнула воду на
пол, все равно там была ужасная грязь.
– Насчет гроба могу устроить, – оживился мой
мучитель, – и очень даже скоро. Хватит дурака валять, время дорого: где
препарат?
– Какой еще препарат? – удивилась я. –
Понятия не имею ни о каком препарате.
Как видно бандит был человеком дела, не зря выбился в
главные. Я даже не успела ничего сообразить как он шагнул ко мне и залепил
такую оплеуху, что у меня клацнули зубы. Было очень больно и унизительно. Но
усилием воли я взяла себя в руки. В моем положении нужно было сохранять
абсолютное спокойствие, только так я могла выбраться из той передряги, в
которую влипла по собственному легкомыслию.
– Не хочешь по-хорошему, крикну сейчас своих мальчиков,
они тобой займутся, – добавил бандит спокойно.
– Вроде бы я для таких забав не в том возрасте, –
протянула я, – твоим мальчикам небось молоденьких подавай. А у меня сердце
слабое, могу и не выдержать в силу своего преклонного возраста.
Он опять шагнул было ко мне, чтобы ударить, но я была начеку
и успела плеснуть ему в лицо оставшейся водой из стакана. Пока он отплевывался,
я решила вступить в разговор, чтобы потянуть время:
– Может, ты все же объяснишь толком, что от меня
требуется? Как-то я в толк не возьму, кто вы такие и зачем меня сюда привезли.
– Твой старик, – начал Корень, обтерев
лицо, – уже не знаю, кем он тебе приходится, тот еще был жук.
Я хотела сказать, чтобы он не смел говорить гадости про
Валентина Сергеевича, но пока промолчала, а бандит довольно связно изложил мне
историю препарата, то есть, как он ее понимал. А понимал он ее так, что старик,
то есть Валентин Сергеевич, изобрел что-то такое, что помогает читать чужие
мысли, и даже можно внушить, например, простому обывателю, чтобы он, допустим,
сам отдал тебе свой кошелек. То есть именно так все понимал тот самый амбал,
который принес мне стакан сырой воды. А главный бровастый бандит был, конечно,
тоже весьма недалеким человеком, но мыслил шире, то есть он понимал, что
препарат можно выгодно продать. И даже, я думаю, уже принял на этот счет
кое-какие меры, то есть договорился кое с кем. Я все это знала из записок
Валентина Сергеевича, но сделала вид, что впервые слышу о существовании
препарата.
– И вы, стало быть, послали ко мне эту старую дуру
Луизу, чтобы она рыскала по углам? – я сделала вид, что догадалась. –
И потом ее убили?
– Мы ее не трогали, – поморщился Корень, –
черт ее знает, что с ней случилось.
– Так с чего вы взяли, что я что-то знаю про
препарат? – напомнила я. – В квартире его нет, кроме Луизы ваш… этот,
с телефонной станции, искал, и еще по поводу обмена приходили какие-то козлы…
– Вот, насчет Еремеева, – оживился
бровастый, – как раз все сходится. Ты его пришила, больше некому. Еремеев
следил за тобой, потом сказал, что нашел тайник старика, а потом – все.
– Раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, то не
буду отрицать. Только это не я, а Гораций, он спихнул его в подвал. Еремеев сам
виноват: не надо женщине пистолетом угрожать. Гораций все-таки служебная
собака, вот и среагировал.
Я нарочно была с бандитом так откровенна, потому что в
голове у меня созрел определенный план – как спастись из этой конуры.
– Так где то, что ты забрала из тайника? –
наступал на меня Корень.
– Во-первых, с чего ты взял, что там, в тайнике, был
именно препарат? – кротко спросила я. – Насколько я знаю, покойный
профессор был серьезный ученый, и не мог спрятать лекарство чуть ли не на
помойке. Дом старый, заброшенный, может рухнуть, или вода в подвал попадет.
Опять же, бомжи придут, найдут.
На самом деле Валентин Сергеевич выбрал очень крепкий дом, и
подвал был каменный, сухой, но Корень, похоже, мне поверил.
– Так вот, – продолжала я, окрыленная
успехом, – там в тайнике был ключ и маленькая такая записочка, какую
дверцу это ключ открывает. Я тогда про препарат и понятия не имела, но
посчитала, что раз Валентин Сергеевич так тщательно все спрятал, стало быть,
ключик имеет ценность. Ну и прибрала его в укромное место. Судя по всему, этот
ключ от абонентского ящика на почте, а сама почта находится где-то в центре
города. Уж не знаю, почему профессор выбрал это почтовое отделение, возможно у
него там кто-то знакомый работает.
– Говори, где это все! – бровастый утомился моим
многословием.
– В надежном месте! – многозначительно произнесла
я. – И не в одном, а в разных.
– Говори, а то хуже будет! – он потерял терпение.
– Ну я тебя умоляю! – протянула я. – За
полную дуру-то не надо меня держать. Если я тебе расскажу, где это лежит,
сколько я проживу? Так зачем мне это делать? А если ты станешь меня пытать, то
еще раз повторяю – у меня сердце, так что как бы чего-то не вышло.
На самом деле сердце у меня было здоровое, но главный бандит
побоялся это проверить – не хотел рисковать.
– Давай так сделаем, – продолжала я, по
возможности спокойно. – Мне этот препарат и даром не нужен – одни
неприятности и у меня, и у покойного Валентина Сергеевича от него были. Но мне
нужны гарантии, что я отсюда выйду живой и здоровой, а также что потом вы не
будете ко мне иметь претензий.
Корень усмехнулся. Я прекрасно поняла его усмешку, но
сделала вид, что ничего не заметила.
– Значит, я звоню своему соседу Эрику, он в курсе моих
дел. И прошу его достать эти две вещи – ключ и записку. А уже потом вы с ним
договоритесь – как буд??т происходить обмен меня на то, что тебе нужно.
– А если мы сейчас поедем и приволочем этого Эрика
сюда? – угрожающе спросил бровастый.
– Ну и что это вам даст? – подхватила я. –
Эрик не знает в подробностях, где вещи. К тому же вряд ли у вас получится с ним
так же гладко, как со мной – все же он крепкий мужчина, бизнесмен, охрана у
него. А кстати, ведь вчера утром, если не ошибаюсь, вы уже пробовали причинить
Эрику неприятности… И как здоровье того лохматого, на синем «форде», который
похож на старого итальянского актера? Куда вы его отвезли: в больницу или в
морг?
Корень явственно помрачнел. Не думаю, чтобы ему было жалко
лохматого Волонте, но он понимал, что тот погиб не просто так, что дело вовсе
не в охране Эрика, что возле препарата крутятся конкуренты.
– Кстати, не расскажешь ли – за каким чертом этому ненормальному
в синем «форде» понадобилось стрелять в Эрика? Сосед, посторонний человек, ко
мне, в общем-то, имеет мало отношения…
