– Ого… – Данил, не раскрывая удостоверения,
прочитал про себя не столь уж короткую, тисненую золотом надпись,
сопровождавшуюся двуглавым орлом. – В провинции, конечно, навытяжку
встанут… – раскрыл корочки. – Вальяжная подпись стала у бывшего
сослуживца, гляжу… Соответствующая. Интересно, а он сам-то знает?
– Тебе совершенно незачем гадать, кто и сколько
знает, – сказал Ростислав. – Твоя задача – чисто и аккуратно взять клад.
И доставить все пятьдесят или там сорок пять ящиков сюда. Под «блицы» и
объективы. И крайне желательно, просто жизненно необходимо, чтобы к ним в виде
словоохотливого экскурсовода был присовокуплен Логун. Клад без Логуна
значительно теряет в цене. Значительно… Понял?
– Любопытное совпадение, – усмехнулся
Данил. – Глаголев пару часов назад мне предлагал ту же самую прогулочку.
Сулился даже подослать пару вертушек с десантом и навязал своего мальчика в
напарники.
Ростислав достал красивую авторучку, синюю с золотом:
– Как говаривал почтальон Печкин, я принес посылку для
вашего мальчика… Не бойся, не циан. Но вырубает хорошо. На часок.
– Значит, не осталось никаких неясностей… –
протянул Данил.
– Какие тут могут быть неясности? Все пятьдесят… или
сорок пять ящиков должны попасть не в кабинеты глаголевского ведомства, а сюда,
в этот милый старинный город. И принести их должен в клювике ты. Это
великолепнейшим образом укладывается в простую и ясную картину происшедшего:
героическая частная охрана честнейшей фирмы, видного члена Гильдии, приложив
титанические усилия, но ни разу не нарушив законов, возвратила нации бесценные
сокровища, которые шайка коррумпированных политиканов пыталась контрабандно
вывезти за рубеж для финансирования своей предвыборной кампании. Глаголевские
дружки, если клад попадет к ним, будут играть ту же мелодию по той же
партитуре, но они будут преследовать с в о и цели, вести с в о и торги и
шахматные партии. Стратегические наши цели совпадают, но в тактике расходимся
чуть ли не в каждом пункте… Никто не одалживает своих козырей попользоваться,
если может выиграть с их помощью сам, и немало. – Ростислав невесело
улыбнулся. – В скверном романе я бы тебе угрожал ржавым кольтом с кривым
дулом. И пугал, что в случае неудачи тебя за каждым углом будут поджидать
хмурые снайперы. Глупости, конечно… Просто тебе некуда будет податься, если
завалишь дело. Разве что на историческую родину, корпеть на скромную ренту…
Если тебе не удастся взять клад, или он уйдет к Глаголеву, фирму из ее нынешних
неприятностей вытащить вообще-то удастся, но вы из баронов превратитесь в
мелких лавочников, и это еще не самое скверное – здесь, как я понимаю, есть
немало народу, который боялся вас сильненьких, но на слабых обязательно
постарается выместить все обиды…
– Сам знаю, – угрюмо сказал Данил.
– Я тебе не могу помочь людьми. Большая группа
непременно обратит на себя внимание, ты же профессионал, прекрасно понимаешь…
– Да понимаю, чего там…
– Единственное, что мы сможем сделать – обставим так,
чтобы Кучин не смог перебросить туда дополнительные части. Которые, скажем,
срочно потребуются где-то еще… У него там не больше батальона…
– Я знаю.
– Тем лучше. Причем тамошние власти, учти, в игру не
посвящены. Конечно, у местного управления ФКГЗ есть и люди, и техника, но немного…
– Больше всего меня беспокоит вертолет, – сказал
Данил. – На каждой стежке посты не поставишь, группы у них распылены,
постараюсь обойти. Но вертолет – это уже опаснее. Ты с такой техникой дела не
имел, а мне случалось. Засекает, сволочь, даже одиноких пешеходов.
– Милок, ну нет у меня ни «стингера», ни
«стрелы», – развел руками Ростислав. – И вообще, если бы признали
более целесообразным направить туда парочку взводов, я бы к тебе в гости не
прилетал… Играть придется по тексту пьесы, без отсебятины.
– Сколько у меня времени?
– Мы не знаем, когда они закончат копать… А тебе еще
нужно оттуда выбираться… Журналистскую банду я, конечно, привезу заранее, дня
через три. Замотивировано все убедительно. Большинство из писак не
ангажированные, так гораздо лучше – неподдельные эмоции и детская
непосредственность гарантированы. Интеллигента лучше всего не покупать, а
оставить у него сладостное убеждение, будто он п р и к о с н у л с я к тайнам и
причастен к ходу Истории…
– Интересно, чем ты их заманил?
– Неким платиновым прииском, обнаружившимся в тайге под
самым носом у властей, – самым невинным тоном сказал Ростислав. –
Материал богатейший. Тайный рудник в сибирских дебрях, таинственный налет под
покровом ночи, автоматы с глушителями, мафия, о которой все слышали, но которой
никто не видел, завлекательные пейзажи сибирской Швейцарии – это для парней с
видеокамерами, милицейский генерал с усталым взглядом и благородными сединами…
а самое главное – ни единого гаврика, взятого с поличным, то-то простору для
версий и домыслов… Если они тут не просидят неделю, готов слопать тысячу баксов
однодолларовыми купюрами. Хочешь посмотреть список? Одни звезды, патрон решил
не мелочиться. И если в разгар этой суходрочки вдруг появишься ты с
пятьюдесятью… или сорока пятью ящиками, импрессион будет еще почище, чем если
бы мумия Ульяныча вдруг продрала глазыньки и попросила водочки…
Данил мрачно усмехнулся:
– А можно, я буду королевским жестом расшвыривать в
толпу золото?
– Пару пригоршней, не больше, – серьезно сказал
Ростислав. – Да и то не раньше, чем заметишь, что камеры включены. И
золото заранее отбери, зубной пастой почисть, чтоб блистало… Не надо такой
похоронной физиономии, майор. Никто тебя палкой не загонял за карточный стол…
– А я и не скулю, – сказал Данил, глядя в стену.
– Вот и отлично. А чтобы ты себя смертником не ощущал,
дам я тебе один контакт, и если тебе его не хватит, не знаю уж чем и угодить…
…Это был частный питомничек, разводивший кавказских овчарок
– товар в последние годы очень ходкий, незалежные украинцы даже заложили кучу
«ферм», работавших исключительно на экспорт, в Турцию. Турки отчего-то питали
стойкое пристрастие к лохматым волкодавам.
Слева тянулись зарешеченные клетки, откуда грозно рыкали
разномастные псины с теленка размером. Один такой, черно-серый, разгуливал на
свободе, величаво обходя копошившихся на бетонированной площадке щенков. Данила
с сопровождающим он окинул издали нехорошим взглядом янтарно-желтых глаз и
пошел следом в отдалении, бесшумно переставляя лапы. Данил особо не беспокоился
(кавказец в противоположность сложенным о нем байкам зря не брешет и не
бросается, умеет прокачивать ситуацию и как раз в тот миг, когда это
необходимо, делает прыжок), но все равно спине было чуточку неприятно. Он,
правда, ни разу не оглянулся, для чего потребовалось некоторое насилие над
собой.
– Порядок, – успокоил сопровождающий. – Дело
знает, зря не будет…
Данил присмотрелся к вольерам – примерно к половине дверей
подходили совершенно непонятного назначения провода. Ага, вот и коробочки…
