Лихо сдвинув кепочку на правую бровь, он присмотрелся к
прохожим. Выделил подходящую девочку, не особенно и спешившую в ранний час,
шагнул навстречу, умело-непринужденно загородил дорогу:
– Простите, можно вас?
Юное создание окинуло его подведенными глазками со
свойственной любому обитателю большого города готовностью к неприятным
сюрпризам. И успокоилась, видно – мужик трезвый, неплохо прикинутый, улыбается…
– Вы в любовь верите? – спросил Данил,
отработанным приемом, как бы нечаянно, оттеснив ее к забору.
– Ну вообще-то, – заверила девочка. – Только
если вы, дядечка, устали от одиночества, то купите газетку и брякните в эскорт…
– Да у меня не та трагедия, – с печальным вздохом
сознался он. – Я только что из рейса, а у нее муж дома, его бы на работу
побыстрее спровадить, ирода, расселся… Вы не смейтесь, тут и правда любовь,
думаете, в наши стариковские годы ее уже и нема? – и посмотрел на нее
открыто, грустно, честно. – Вон и телефон работает, я номер крутанул, на
него напоролся. Не везет морякам на суше…
После суперкороткого инструктажа девчонка набрала номер,
откровенно пофыркивая.
– Только посерьезнее… – умоляюще сказал Данил.
– Можно?.. – она назвала имя-отчество. – Нет,
если в ванной, вы просто передайте… Это Жанна, я из автомата, тут такие дела,
что ему необходимо срочно быть…
Повесила трубку и заулыбалась так, что расшифровать ее юные
непричесанные мысли мог бы любой: «Ну вы даете, старичье!» Данил улыбнулся ей,
сунул в карман купюру:
– На мороженое, спасительница…
Пересек тихую улочку, свернул во двор и сел на лавочке
вполоборота к подъезду, от которого его надежно отделяла полоса густой,
наполовину отцветшей сирени.
Машину водить ОН не особенно и любит. Подойдет служебная,
наверняка одна-единственная, в ней будут шофер и охранник, все по нормам
мирного времени, он же поедет прямо на фирму, ОН считает, что концы отрублены и
ничего не опасается, а устанавливать свои порядки ЕМУ пока рано. Постоянной
охраны у НЕГО нет, приедет кто-нибудь из дежурной смены. Вполне возможно, у
НЕГО, как и у Данила, есть свои особо доверенные люди, но к чему их сейчас
тревожить? Коли растяпа Черский – в земле? В более спокойной обстановке ОН,
возможно, и стал бы просчитывать ситуацию, не срываться сломя голову по
невнятному звонку, но в эти нервные дни, да еще после вчерашнего, когда в любой
момент может встать потребность р а з в и в а т ь победу, всякий на его месте
помчится, не рассуждая. ОН ведь резонно ждет пакостей, непредвиденных, мелких
накладок… или, наоборот, знает, что может случиться н е ч т о льющее воду на
его мельницу. Фрол-то еще жив, по крайней мере, я чертовски на это надеюсь…
Оба! Стратег вы, Данил Петрович, право…
У подъезда остановился синий БМВ, выскочил Равиль, быстро
набрал номер на кодовом замке, распахнул железную дверь и скрылся в подъезде…
Данил забросил сумку на левое плечо, моментально оказался возле машины.
Володька, молодец парень, срисовал его на половине дистанции, рванулся наружу с
пистолетом в руке – но узнал покойного шефа, дрогнул лицом, даже рот разинул…
Зыбкий миг неуверенности – если парень в к у р с е и работает на эту суку, надо
успеть выбить ствол…
Нет. Одно недоумение.
– Данила Петрович?
– Я, – сказал Данил.
– Вы же… вас же…
– Это потом, – быстро сказал Данил. – Машина
остается мне. Быстренько лови тачку, дуй на фирму. Передай Кондрату: ничему не
удивляться «гвардейский взвод» держать в полной боевой. Одному Кондрату, для
остальных я пока что померши… И для тебя тоже, усек? Ну, бегом!
Дисциплинка сработала – Володька, напоследок еще раз очумело
глянув на восставшего из мертвых шефа, припустил за угол. Данил аккуратно прикрыл
дверцу машины с работающим мотором, прижался к стене рядом с черной железной
дверью, напрягся. Спешащие на работу люди уже схлынули, но все равно, следовало
кончить все в три секунды…
Внутри, в подъезде, лязгнул замок. Как и полагалось, первым
вышел охранник, за ним – объект. Оба на миг сбились с шага, увидев перед собой
пустую машину, и Данил бросил тело вперед, оттолкнувшись спиной от стены.
Ткнул шокером повыше поясницы объекту, правой вырубил
Равиля, спокойно и четко, как в тренировочном зале, позаботившись, чтобы не
покалечить ни в чем не повинного парня.
Рядом кто-то охнул. Не тратя времени, Данил подхватил
бесчувственного Каретникова за ворот и пояс брюк, поднял, распахнул дверцу и
сунул на сиденье рядом с водительским. Вытащил пистолет у него из кобуры, кинул
на заднее сиденье. Прыгнул за руль. Огляделся. Охала бабка, застывшая соляным
столбом с бурой болонкой на руках. Ну, эта не запомнит ни номер, ни марку… Есть
ли в бардачке наручники? Ага…
Аккуратно тронул машину, выехал со двора и влился в поток.
…Когда он подъехал к «дальней даче», друг Максимушка уже
очухался, разлепил глазенки. – Это не привидение, это я во плоти, –
сказал Данил, кинув вбок быстрый взгляд. – Видели бы свою морду, мон шер…
Может, глянете в зеркальце? Только, умоляю, не надо всякой дешевки типа «Вы с
ума сошли!», «Это не я сожрал варенье!» Вы, Максим, вы… А я, дурак, слишком
поздно стал сопоставлять и сомневаться. Все дело в том, что я был п р и ш л ы
й, а вы – р а н е ш н и й, вы для меня были как бы извечной принадлежностью
фирмы, а потому стояли вне подозрений до самого последнего момента, вот и
получился психологический барьер… Ничего, что я многословен? Воскресшие
покойники всегда многословны, слабость у них такая, поди-ка полежи в тишине…
Каретников, не шевелясь, осмотрелся – но руки у него были
скованы наручниками, а второй парой он был за правое запястье пристегнут к
пластмассовой петле над дверцей, так что в этой позиции не особенно и
побрыкаешься.
Машина плавно катилась по заросшей травой дороге,
покачиваясь на ухабах.
– Ну, что молчите-то, мистер Цвирко? – спросил
Данил. – Или как вы предпочитаете – Ангел? Я же только насчет откровенной
дешевки вас предостерег, а что-нибудь умное и толковое, бога ради, изрекайте,
только рад буду. Интересно, вы напрямую закорочены на Решетова, или меж вами
есть звено?
Лицо Каретникова казалось маской, жили только глаза, и Данил
понимал, какая мыслительная работа идет сейчас под черепом с залысинами.
– Напрямую, я думаю, – сказал Данил, переключая на
первую скорость. – Логун с Липатовым – кондотьеры на посылках, а вы –
стационарная внедренка, в резиденты годитесь по всем статьям. На вас тоже есть
компромат, или работаете в доле?
Каретников молчал.
– Ну, это уже хамство, – пожал плечами
Данил. – Я болтаю, а вы – ни словечка в ответ, невежливо… Боитесь боли,
Максим? Простой, примитивной боли? Вы благополучный человек, всю жизнь гуляли
под зонтиком из пугающих красных корочек, такое въедается в подкорку… Вы должны
очень бояться боли…
