Даже это сообщение Павел не вполне воспринял. Собственно,
для него Самойлов умер раньше — тогда, на заседании комиссии, когда он холодно
и заученно проговорил: «Платон мне друг, но истина дороже».
На что и как он жил в это время, Павел не помнил. Что-то
продавал, питался какой-то дрянью. Ему все это было безразлично.
Самым страшным в его жизни были ночи.
Он подолгу не мог заснуть, а если все же засыпал — видел
один и тот же сон: лестница, по которой он бежит, задыхаясь и перепрыгивая
через ступеньки…
Примерно через месяц после трагедии он вышел в магазин,
купить себе какой-нибудь еды, и там встретил двоих потрепанных мужиков средних
лет, которым нужна была компания. Втроем они выпили в ближайшем сквере две
бутылки какой-то ядовитой гадости, и Павел неожиданно забыл о случившемся.
Забыл о крови в коридоре, забыл о занавеске с плывущими дельфинами…
Забыл совсем ненадолго, может быть, всего на полчаса — но
все-таки забыл. После этого он каждый день встречался с теми двумя мужиками и
молча, зло напивался.
Так продолжалось до тех пор, пока как-то утром он не
взглянул на свое отражение в зеркале.
Опухшая, небритая физиономия, мешки под глазами. Лицо
опустившегося, равнодушного к самому себе человека.
И вдруг совсем рядом раздался тихий голос Лены:
— Павлик, ты что? Как ты можешь?
Он вздрогнул, завертел головой.
В квартире, разумеется, никого не было.
Но голос Лены отчетливо звучал у него в ушах.
Действительно, как он мог так опуститься? Только для того,
чтобы забыть? Но разве можно забывать такое? Он должен помнить, помнить и
учиться жить с этим.
Павел побрился, привел себя в порядок, выстирал и вычистил
одежду. К счастью, он не успел продать машину — просто потому, что это было для
него слишком сложно.
И теперь она стала его средством существования.
Он стал ночным извозчиком, бомбилой.
Все равно спать по ночам он не мог.
Первое время его встречали неподалеку от дома былые
собутыльники, пытались вернуть в свою компанию, но Павел довольно быстро сумел
объяснить им, что к чему.
Он заново учился жить.
Иногда он задавал себе вопрос — зачем?
Но тут же вспоминал голос Лены и мысленно отвечал, что
должен жить хотя бы для того, чтобы ей не пришлось повторять те слова.
А еще в самой глубине его души теплилась слабая надежда, что
когда-нибудь он сможет найти того, кто в тот страшный день побывал у него в
квартире. Того, кто лишил его жизнь смысла.
И вот теперь, кажется, у него появился шанс.
* * *
Павел замолчал и поднял глаза на президента.
— Теперь вы понимаете, через что мне пришлось пройти? Нет, я
уже совсем не тот человек, каким был прежде. Не тот человек, который вам нужен!
— Вы ошибаетесь. — В голосе президента прозвучало
сочувствие. — Позвольте мне самому судить. Я в вас верю.
— Да, но я сам в себя не верю. Я живу по инерции. Просто
потому, что так нужно. Моя жизнь давно уже лишена смысла, поэтому я не смогу
работать с полной отдачей, не смогу выложиться, а без этого никакую операцию
успешно не проведешь…
— А что, если я предложу вам восстановить справедливость?
Что, если я передам вам документы по тому делу восьмилетней давности, помогу
наказать виновных и очистить свое доброе имя, свою репутацию от того пятна,
которое на них осталось?
— И узнать, кто убил мою жену? — Павел поднял на
президента глаза, загоревшиеся темным огнем.
— Возможно, и это удастся выяснить… только, прошу вас,
держите себя в руках, а то охрана нервничает…
— Я тогда еще чувствовал, что меня подставили! —
выдохнул Павел. — Я чувствовал… но вы… вы — знали?
— Нет. — Президент покачал головой. — Если бы я
тогда знал, возможно, все сложилось бы по-другому. Нет, тогда у меня не было
многих документов. Теперь они есть…
Он помолчал недолго и наконец проговорил:
— Ну что — мне удалось убедить вас? Вы возьметесь за это
дело?
— За то, чтобы узнать правду, я готов на все! Вы можете
рассчитывать на меня…
— Вот и отлично!
Президент протянул Павлу конверт:
— Здесь ваши новые документы, немного наличных денег на
первые расходы и несколько кредитных карточек. Карточки особенные, их
невозможно отследить. Здесь же билет в Лондон с открытой датой. Вылетите, как
только сможете. Там вы встретитесь с одним человеком… это мой старый друг, и
только ему я сейчас могу вполне доверять. Он подготовит для вас кое-какую
информацию и постарается ввести в курс дела… Впрочем, рассчитывать вам придется
почти только на себя.
«Расследованием дела об отравлении бывшего подполковника ФСБ
России Алексея Литовченко занимается специальное подразделение по борьбе с
терроризмом Скотленд-Ярда.
Решение о передаче дела Алексея Литовченко, которым ранее
занималась криминальная полиции, в это контртеррористическое подразделение было
принято после того, как состояние здоровья Литовченко резко ухудшилось.
После смерти Литовченко, последовавшей двадцать третьего
ноября, в Великобритании проведено заседание чрезвычайного комитета COBRA под
председательством главы МВД Джона Райда. Это говорит о предельной серьезности
отношения британских властей к смерти бывшего офицера ФСБ.
В состав комитета COBRA входят высшее руководство страны и
руководители спецслужб. Комитет собирается в чрезвычайных для страны ситуациях.
Последние встречи проводились в связи с терактами в Лондоне в 2005 году и в
связи с раскрытием заговора по подрыву самолетов в августе этого года. В этот
раз премьер-министр Тони Блэр во встрече не участвовал, поскольку находился в Шотландии.
Великобритания запросила у России информацию в связи с
расследованием дела о смерти экс-офицера ФСБ Литовченко. Официальные
представители британского МИДа обсудили смерть Алексея Литовченко с послом
России. Англичане попросили посла донести до официальных лиц в Москве запрос о
предоставлении любой информации, которая могла бы помочь полиции в
расследовании».
14 декабря 2006. Лондон
Перед входом в Сент-Джеймс-парк посетителей встречают два
строгих предупреждения: собаку не следует спускать с поводка и не разрешается
кормить пеликанов. Из этого можно сделать естественный вывод, что в этом парке
имеются пеликаны. Еще здесь водится несметное множество уток самых разных пород
и огромное количество белок.
Павел миновал киоск, где продавали зерна для птиц и орешки
для белок, и пошел вслед за гуляющей публикой к птичьему острову.
