Брюнетка попыталась проскочить к выходу, но споткнулась и
выронила сумочку. На кафельную плитку вывалились дамские мелочи и мобильный
телефон.
— Собирай свое барахло и проваливай! — приказала
Татьяна. — Чтобы через минуту тебя здесь не было!
— Постой-ка! — встрепенулась Катя и подняла с пола
мобильник. — Я позвоню!
— Только быстро! — В глазах Татьяны сверкнуло
понимание.
Не надеясь на успех, Катя набрала номер мужа. И — о
чудо! — ответил такой знакомый, такой родной голос. Она вслушивалась в
этот голос, и слезы брызнули из глаз.
— Да! — кричал он в трубку. — Говорите же!
— Дорогой… — проговорила Катя срывающимся
голосом. — Виталик, это я, Катя… Почему ты так долго не отвечал?
— Малыш? — Голос его стал встревоженным. —
Что с тобой случилось? Ты где?
— Я… — Катя оглянулась по сторонам. Татьяна
сделала энергичный жест — соберись, прекрати реветь, изложи все толком! —
Случилось много всего, — сказала Катя, — меня похитили, едва не
убили…
— Да кто же, кто? Ты знаешь, кто они?
— Они выдали себя за гаишников, оглушили меня…
— Как тебе удалось вырваться? — спросил муж не
своим голосом.
— Ты не волнуйся, я жива и здорова, — спохватилась
Катя, — они… так случилось, что они убили друг друга.
— Все? Они все погибли?
— Не помню… кажется, один уехал, я еле выбралась… Когда
добралась до телефона, я звонила тебе, почему ты не отвечал?
— Продолжай! — отмахнулся он. — Где ты
сейчас?
— Меня преследует Стас… Стас Мельников! —
за—кричала Катя, не владея собой. — Вместо меня убили другую, и еще
Светка, они выбросили из окна Светку…
— Какую Светку? — недоумевал муж. — Что ты
несешь?
От того, что он разговаривает с ней так грубо, Кате стало
совсем плохо. Она не сумеет объяснить ему все по телефону. А зачем объяснять,
вдруг поняла она, объяснения будут потом.
— Где ты пропадаешь? — закричала она в полный
голос. — Приезжай немедленно и забери меня отсюда! И разберись со Стасом,
он караулит меня дома!
— Детка, я не могу, — помедлив, ответил
муж, — меня нет в Москве. Я в Питере.
— В Питере? — растерялась Катя. — Но ты ведь
никуда не собирался!
— Так получилось… я тебе потом объясню. Ты больше
никому не звонила?
— Как я могла это сделать! — Теперь в Катином
голосе была самая настоящая злость. — У меня все отобрали, понимаешь?
Денег ни копейки, телефона нет!
Она вспомнила, что звонила еще Лидке Дроздовой и как ее
вычислили люди Стаса, но слишком трудно было все объяснить.
— Малыш, я прилечу первым же самолетом — в восемь утра,
ладно? А ты пока, ты можешь свободно передвигаться?
— Только пешком, — сообщила Катя, почувствовав
вдруг безумную усталость.
— Попроси кого-нибудь, чтобы тебя отвезли к Алексею, к
Леше Гревскому. Ты помнишь адрес его городской квартиры? Я сейчас ему позвоню,
он встретит тебя внизу. Это мой компаньон, я доверяю ему как самому себе, и ты
тоже должна верить. Со Стасом, наверное, вышло недоразумение, я приеду, мы
разберемся.
«Угу, недоразумение, — подумала Катя, — в
результате которого возникло два трупа».
Но спорить с мужем у нее не было сил.
— Переночуешь у Леши с Дашей, а утром я буду у него.
Все будет хорошо, малыш, с тобой ничего больше не случится!
В Катиной измученной душе появилась надежда, что все так и
будет.
— Может, все же вернешь мне мобильник? —
язвительно напомнила о себе брюнетка.
— Отваливай с этой тусовки как можно быстрее, —
посоветовала ей Татьяна.
Оставшись одни, девушки рассмотрели бумажник. Хорошей черной
кожи с маленькой монограммой в углу «S.R.». Внутри было немного наличных денег,
две кредитки и фотография двух женщин — одна худощавая блондинка лет пятидесяти
с хвостиком, вторая — гораздо моложе и красивее.
«Наверное, жена и ее мать… — подумала Катя. — Хотя
нет, они не похожи совсем. Тогда это его мать… Но уж больно ласково невестка
свекровь обнимает… Просто не знаю, что и думать…»
Бельгиец стоял на прежнем месте. Судя по его спокойному
виду, он еще не заметил пропажи бумажника. Катя и Татьяна переглянулись.
Татьяна прошла мимо мужчины и незаметно выронила портмоне. Катя тут же подошла
к нему, прикоснулась к плечу и проговорила:
— Месье, это не вы уронили?
Он посмотрел под ноги, затем хлопнул себя по карману пиджака
и удивленно воскликнул:
— О-ля-ля! Как же я рассеян! Благодарю вас,
мадемуазель!
Наклонившись, он поднял бумажник, заглянул в него и поспешно
спрятал в карман.
— Я вам чрезвычайно признателен! С моей стороны это
непростительная рассеянность. Было бы очень жаль потерять это… Особенно мне
дорога одна фотография…
Катя вспомнила снимок двух женщин и отчего-то расстроилась.
Судя по тому, как этот бельгиец всполошился, та дама, что моложе и
красивее, — наверняка его жена… Впрочем, ей-то что за дело? Она никогда
больше не увидит этого бельгийца, и он никогда в жизни о ней не вспомнит… И
вообще, ей сейчас нужно думать не о нем, а о собственной безопасности…
— Как я могу вас отблагодарить? — продолжал
мужчина.
— За что? — Катя пожала плечами. — Вы ничем
мне не обязаны… Впрочем… кое-что вы действительно могли бы для меня сделать.
— Что именно? — Бельгиец оживился, одновременно в
его взгляде появилась какая-то настороженность.
— Для начала вы могли бы назвать свое имя. Как-то
неудобно разговаривать с человеком, не зная, как к нему обратиться.
— О, извините меня! — Мужчина засмеялся. —
Это непростительная оплошность с моей стороны! Позвольте представиться, меня
зовут Седрик. Седрик де Рэ…
— Вот как! — Катя с новым интересом взглянула на
собеседника. — А маршал Франции Жиль де Рэ, известный под прозвищем Синяя
Борода, не приходится вам родственником?
— О, мадемуазель! — Седрик поднял руки. — Вы
меня восхищаете! Такие познания… бедняга маршал действительно был моим
прапрапрадедушкой…
— Тогда вашей жене стоит быть осторожнее! — Катя
наклонила голову набок, следя за выражением лица собеседника. — Вдруг у вас
проснутся преступные наклонности предка? Ведь он был женат семь раз и одну за
другой убил всех своих жен!
Седрик громко расхохотался.
— Вы меня повеселили, — сказал он,
отсмеявшись. — Но во-первых, я еще не женат, а во-вторых, все россказни о
моем предке — это клевета. Он вовсе не убивал своих жен! Он был добрым
католиком и женат был всего один раз, на моей прапра… сколько-то раз
прабабушке. Его действительно казнили по обвинению в колдовстве, но подлинной
причиной казни было фантастическое богатство маршала, которое не давало
спокойно спать некоторым сильным людям королевства.
