Нельзя сказать, что мне было жалко Березкина – мы незнакомы,
да и вряд ли уж он был таким кристальной души человеком, но очень противно, что
мной манипулировали, как неодушевленным предметом. Чувствуешь себя вывалянной в
грязи, и втройне обидно, что сделали это с помощью твоей же собственной матери.
Никита пришел, когда я окончательно пала духом.
– Я закончил пораньше, мы можем ехать! – объявил
он с порога.
Я взглянула на часы: половина седьмого. Это он называет
«закончить пораньше». А когда же в таком случае попозже?
– Скажи честно, ты ночуешь иногда здесь в приемной на
диване? – вырвалось у меня.
Никита покраснел:
– Ну… бывает, что процесс идет, и если не на кого
оставить…
– А что твоя жена говорит по этому поводу? –
спросила я так просто, наугад.
Честное слово, в том состоянии мне было совершенно не
интересно, что думает его жена. Я про нее ничего не знала, только два года
назад встретила в метро Таньку Мелкоступову из параллельного класса, которая
после школы тоже поступила в Техноложку, так вот, она рассказала про Никиту,
что после окончания института он женился на девушке из своей группы.
– Я не женат, – глухо сказал Никита и отвернулся.
В полном молчании мы прошли длинным коридором, вышли во
двор, где Никита повел меня к стоявшим в углу стареньким «Жигулям». Машина, как
ни странно, двинулась с места более‑менее плавно, и мотор не кашлял.
– Насчет жены, – начал Никита о наболевшем, –
я был женат… но она…
Вот только не хватало мне сейчас исповеди бывшего соратника
по ученическому научному обществу имении Леонардо да Винчи! В то самое время,
когда я чувствую себя полной и состоявшейся идиоткой, не хватало еще слушать
жалобы друга детства на его неудавшуюся личную жизнь! Я представила, как Никита
раскиснет от разговоров, как будет вздыхать, что личная жизнь не удалась, что
жена его не понимает, а он все равно ее любит… А от меня в таком случае,
наверное, потребуется гладить его по голове и твердить, что все образуется, а
потом Никита возьмет себя в руки и скажет, что я очень ему помогла в трудную
минуту и что он еще со школьной скамьи знал, что я – отличный парень.
Мне захотелось немедленно выпрыгнуть из машины на полном
ходу. И пускай я разобьюсь хоть насмерть, только бы не участвовать в
отвратительной сцене, которую я так ярко нарисовала только что в своем
воображении.
– Послушай, – решительно начала я, – я совсем
не хочу слушать про твои нелады с женой.
– А никаких неладов нет, – спокойно ответил
он. – Просто в один прекрасный день она сказала, что я женат не на ней, а
на своем комбинате, и ушла. Так и расстались, спокойно и без обид.
Я пожала плечами в полумраке салона. Если честно, то я была
с Никитиной женой совершенно согласна. Ну сами посудите, мы с ним не виделись
без малого десять лет. И когда встретились и провели вместе несколько часов,
все это время он непрерывно говорил только о комбинате. Он не спросил меня, как
я живу и с кем, он не стал предаваться воспоминаниям детства, не
поинтересовался, что я знаю про учителей и ребят… Он одержимый, поняла я.
– Ты считаешь, что она права? – спрашивал между
тем Никита.
– Кто? – очнулась я от своих мыслей.
– Моя жена…
– О Господи! – вскричала я. – Да я знать о
ней ничего не хочу! Сам подумай, какая мне разница: права она или нет. Да и
тебе теперь тоже…
– Да, потому что я даже обрадовался, когда мы
расстались. Насчет того, что я женат на комбинате, это она, конечно, загнула,
но тоска такая была с ней на тусовки какие‑нибудь ходить… или в ресторан.
А то еще в филармонию…
– Всегда знала, что ты станешь трудоголиком, –
констатировала я. – А куда мы, собственно, едем?
Я спросила так просто, без всякой задней мысли, но у
Никитушки, как оказалось, в голове задние мысли были, потому что он как‑то
замялся, потом неуверенно предложил:
– Давай зайдем куда‑нибудь, а? Есть очень
хочется…
– А дома, в жилище одинокого холостяка, киснет в
холодильнике полпачки неудобоваримых пельменей, – протянула я.
– И тех нету, – честно ответил Никита.
– Ты же не любишь рестораны, – поддразнила я.
– А кто тебе сказал, что мы идем в ресторан? –
удивился Никита. – Тут недалеко имеется уютная такая забегаловка, меня там
знают.
На забегаловку я была согласна, потому что в ресторан в
нынешнем прикиде – мятых джинсах и заляпанные новоапраксинской грязью ботинках
– меня вряд ли бы пустили.
Забегаловка оказалась небольшим уютным кафе. Было чисто, на
стенах висели симпатичные картинки, на столах – букетики цветов, слава Богу, не
желтых. Народу там, несмотря на вечернее время, было не так уж много. Никита по‑хозяйски
направился к угловому столику. Откуда‑то из боковой двери выплыла
официантка.
– Никитушка, солнце мое! – запела было она,
протягивая руки для объятий, но осеклась, заметив меня.
– Здравствуй, Алла, – спокойно сказал Никита и
пододвинул мне стул, – вот, познакомься, это Саша, моя…
Бьюсь об заклад, он хотел сказать, что я его школьная
подруга, но в последний момент одумался. Не хватало еще официанткам все про
меня рассказывать. Но, судя по тому, как смотрела на него дебелая Алла, она
явно имела виды на Никиту. Все ясно: ту, первую жену, он не устраивал, потому
что не мог удовлетворить ее культурные запросы. Теперь женится на простой
непритязательной официантке. Культурных запросов никаких, зато готовит небось
хорошо. И в душу лезть по мелочам не будет и отношения выяснять. Лишь бы муж
деньги в дом приносил.
– Как обычно, Никитушка? – Алла ласково склонилась
к нему, так что в вырезе платья все стало видно аж до пупка. Посмотреть,
конечно, было на что, размеры ее бюста впечатлили даже меня, но все же… Ребята,
я еще здесь!
Никита поймал мой насмешливый взгляд, покраснел и сделал
попытку вместе со стулом отодвинуться от Аллы. Скажите, какие мы скромные!
– Ты что будешь? – осведомился Никита.
– А что вы посоветуете? – вежливо спросила я Аллу.
– Мясо духовое, запеченное с сыром! –
отрапортовала она. – И салат…
Как говорится, лопай, что дают, и не выпендривайся. От
спиртного я отказалась за компанию с Никитой – он за рулем. Насчет мяса,
запеченного с сыром, решила промолчать – подумают, что брезгую. Просто оставлю
кусок на тарелке, потому что проглотить кусок мяса я не в состоянии, даже
умирая от голодной смерти.
Никита извинился и вышел помыть руки. Я потягивала
апельсиновый сок и размышляла. В общем, если бы сегодня я не поняла, как грубо
меня использовали, и не чувствовала бы себя так паршиво, была бы я рада
повидаться с Никитой? Наверное, да. Но сейчас я просто не представляла, что
дальше делать, куда пойти. Повстречаться за вечерним чаем с Петром Ильичей было
выше моих сил. Он сразу догадается, что я все знаю, и наймет киллера, но раньше
я размозжу его плешивую голову чем‑нибудь тяжелым.
