— Судя по всему, они его не убивали, — осторожно
сказала я. — Он им был нужен, потому что знал что-то про деньги. Они ищут
какие-то деньги.
Деньги оставили Карабаса равнодушным, но зато когда он
узнал, что я в клубе видела Ларису, он просто взбеленился. Я воочию увидела,
как он подпрыгнул на кровати, и с необъяснимым злорадством поняла, что больше
он не заснет.
— Ладно, мне на работу надо, вечером заеду. — Я
поскорее отключилась.
Я вбежала в банк буквально за минуту до начала рабочего дня.
В дверях стоял Вася, но он был какой-то как в воду опущенный — никаких шуток,
никаких анекдотов. Я даже озабоченно спросила:
— Вась, ты не заболел? Хочешь, анекдот расскажу?
Приходит мужик в цирк и говорит…
— Да ладно тебе. — Он отмахнулся и тяжело
вздохнул. — У нас тут свой цирк… каждый день по канату ходим, а вокруг —
одни хищники!
Я пожала плечами и направилась к своему кабинету. Однако не
прошла и нескольких шагов, как столкнулась с незнакомым человеком.
Это был мужчина лет шестидесяти, очень маленького роста, с
густыми седоватыми волосами, кустистыми бровями и крупным, мясистым носом. Он
напоминал гнома — не сказочного, а скорее садового, одного из тех, которых ставят
на своих участках любители ландшафтного дизайна. Однако те гномы встречают
прохожих приветливой улыбкой, а этот обжег меня неприязненным, пристальным
взглядом маленьких темных глаз.
Я невольно вздрогнула и прошла мимо, не поздоровавшись.
Гном проводил меня взглядом, и я, идя по коридору, спиной
чувствовала этот взгляд. Мне казалось, что он прожигает мою спину между
лопатками.
Возле лифта стояла Лидия Петровна.
Я задержалась рядом с ней, поздоровалась и вполголоса
спросила:
— Что это там за страшный карлик?
Лидия скосила на меня глаза и зашипела:
— Ты что! Надо же такое сказать — карлик! Это не
карлик, это большой человек, один из основных акционеров нашей компании!
Начальство надо знать в лицо! Это же Николай Андреевич Заведонский из
центрального московского офиса!
— И что этот большой человек делает в нашем маленьком
банке?
— Неужели неясно? Приехал лично разобраться, что у нас
здесь происходит, и навести порядок. Так что будь внимательна и осторожна — он
все замечает и из всего делает выводы!
— Мне-то что? — Я пожала плечами. — Я —
человек маленький, вся эта большая политика меня не касается…
— Между прочим, — Лидия Петровна еще понизила
голос, — говорят, что покойный Меликханов был его человеком…
В это время подъехал лифт, и Лидия Петровна вошла в кабину.
А я тихонько проскользнула в свой кабинет, села за стол и попыталась
сосредоточиться.
Чем нам с Антоном грозит появление этого московского гостя?
Надо же — я мысленно произнесла «нам с Антоном», как будто
мы с ним составляем единое целое! Только этого не хватало! Да, на какое-то
время наши интересы совпали — но не более того!
Мне нужно было подумать, привести свои мысли в порядок, но
этому мешало неприятное ощущение между лопатками. Мне казалось, что я все еще
чувствую спиной взгляд Заведонского. Дошло до того, что я даже оглянулась.
Разумеется, за спиной у меня не было никого.
Лариса Ивановна не вышла на работу, видно, легла вчера
поздно и проспала. Вообще я заметила, что дисциплина в банке после всех событий
неуклонно падала. Так что приезд московского начальства был весьма
своевременным. Не скрывая своей радости от того, что Ларисе попадет от
начальства, я нахально заявила сотрудникам, что меня ждет на допрос майор
Синицын, и ушла с обеда.
Водитель высадил меня перед железнодорожным переездом в
сотне метров от ворот Серафимовского кладбища. Возле самого переезда
сгорбленная старушка в черном ситцевом платочке продавала темно-красные пионы.
— Дочка, купи цветков! — окликнула она
меня. — Свежие, не сомневайся! Только утром срезала… дешево отдам!
Сама не знаю зачем, я купила у старушки два пиона и
двинулась к воротам.
— Ей понравится! — проговорила цветочница мне в
спину.
— Что? — Я удивленно обернулась. — Кому — ей?
— Бабушке твоей… Ты же к ней на могилку идешь…
Я отвернулась и ускорила шаги. Меня пронзил мучительный
стыд. Когда последний раз я была на бабушкиной могиле? Два года назад? Три?
Четыре года?
Я вспомнила покосившийся крест, бледную фотографию на эмали,
буйно разросшиеся на могиле сорняки и дала себе слово сходить туда и навести
порядок, как только закончатся все мои теперешние неприятности. Если, конечно,
они когда-нибудь закончатся…
Войдя на кладбище, я огляделась по сторонам.
Справа от входа располагался строгий мемориал, посвященный
погибшим в блокаду ленинградцам, слева — помпезные могилы «новых русских».
Где среди этих роскошных надгробий мне искать могилу Василия
Самоцветова?
Навстречу мне по обсаженной липами дорожке шел кладбищенский
рабочий с лопатой на плече.
— Гражданин! — окликнула я его. — Можно вас
на минутку?
— Граждане в прокуратуре показания дают! —
отозвался землекоп.
— Так что тогда — господин? — Я с сомнением
покосилась на его спецовку и стоптанные сапоги.
— Господа — вон они, по могилкам отдыхают! — Он
кивнул на ряды надгробий.
— Так неужели товарищ? — переспросила я с
недоверием.
— Товарищи перед бабками речи произносят!
— Ну, так как же мне вас называть?
— А назови человеком — я не обижусь!
— Ну ладно, добрый человек, вы ведь здесь все знаете…
как бы мне дяди своего могилу найти?
— Кладбище большое, народу на нем лежит немерено. Все
здесь никто не знает, окромя одного Павла Петровича! — наставительно
произнес землекоп.
— А кто это — Павел Петрович? — осведомилась
я. — Директор, что ли?
— Зачем директор? Павел Петрович — это призрак здешний,
привидение, попросту говоря! Семьдесят лет по кладбищу шатается, так уж все
досконально изучил. При жизни-то он здесь сторожем работал, так это еще
пятьдесят лет прибавь…
— А кроме привидения никто мне помочь не в
состоянии? — расстроилась я. — Дяди моего фамилия Самоцветов, Василий
Андреевич… памятник у него такой красивый, необычный — птица с человеческим
лицом, плачет и крылом лицо свое закрывает…
— Птица, говоришь? — переспросил могильщик. —
Ну, памятников-то тут много, все разве упомнишь… память-то у меня не очень…
особенно если до обеда…
Однако в его голосе, а особенно в выражении лица мне
почудился некий намек и даже подсказка на то, как можно улучшить его ослабевшую
память.
