Книга Рубины леди Гамильтон, страница 49. Автор книги Алина Егорова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рубины леди Гамильтон»

Cтраница 49

– Не нищие, сами справимся, – буркнула она.

Отдать Андрея в интернат все же пришлось. Классы были маленькими – по десять-двенадцать человек (чтобы легче было справляться с подопечными), программа облегченная, ее мог осилить даже самый последний дебил. В классе с Андреем как раз такие и учились – дети с диагнозами «отставание умственного развития».

Левашов понемногу стал адаптироваться в социуме, но стал каким-то злым и нервным. Он по-прежнему держался особняком и не шел на контакт. Брата с его новыми родителями Андрей прогнал. От вида довольного лица Сергея и от того, как он ластился к чужим людям, называя их папой и мамой, Андрея замутило. Перед его глазами встали родители, как живые: милая, красивая мама – совершенно не похожая на эту противную тетку; папа тоже куда лучше этого старого, чужого, пахнущего неприятным резким одеколоном мужика. Его брату все равно, что родителей больше нет – они в земле лежат, а он весел и беззаботен! Сергей их предал, и его он тоже предал, а поэтому он ему больше не брат. Предательство прощать нельзя, никому и никогда! Так считал Андрей в свои неполные одиннадцать лет. Он переходил из класса в класс, обучаясь по облегченной интернатской программе. Андрей неплохо читал, умел считать, но свои способности он скрывал. Это был его маленький вызов, брошенный всему этому несправедливому миру, отнявшему у него родных людей.

У Левашова появились друзья – компания мальчишек из соседнего интерната. Корпуса обоих интернатов, обычного и коррекционного, стояли рядом и имели общую спортивную площадку. Педагоги старались препятствовать появлению на площадке детей из разных интернатов, ибо ни к чему хорошему такие совместные прогулки не приводили – «нормальные» дети третировали коррекционных, считая себя выше «дебилов». «Дебилы» обижались, и завязывались драки. Но детей на привязи не удержишь, вопреки всем запретам, они нарочно искали встречи с вражеским корпусом – если не на спортивной площадке, так во дворе или на остановке рядом с интернатами. Андрей со своими одноклассниками дружбы не водил и гулял в одиночку. Как-то вечером его подкараулила ватага ребят из другого интерната. Они были немного старше, выше и сильнее. Четыре скалы окружили его со всех сторон, но не били – с усмешками говорили обидные слова, ожидая команды своего лидера. Андрей смотрел на них тяжелым взглядом волчонка и даже не пытался убежать. Ему не было страшно – все самое страшное он уже давно пережил. Заводила оравы, Сашка Рыжиков, не выдержав его взгляда, отступил.

– Оставим его, – произнес он тихо.

Мальчишки расступились, но Левашов уходить не спешил.

– Чего смотришь, вали, пока мы тебе шею не намылили!

Сашка вытащил из кармана игрушечный револьвер, заряженный пистонами, и приставил его ко лбу Андрея. Раздался оглушительный треск, в воздухе повисло едкое облачко дыма. Андрей закашлялся, вытирая выступившие от дыма слезы. Шпана заржала.

– Детский сад – штаны на лямках, – откашлявшись, прокомментировал Андрей. – С такими пестиками мы в садике в войнушку играли.

– Ну-ну, шкет, не зарывайся! Так можно и в лоб получить.

– Давай, попробуй! – и Андрей вытащил из кармана перочинный нож с тупым лезвием.

– Ты че, дебил, совсем спятил?! – Рыжиков попытался отобрать нож, но Андрей вывернулся и приемом, которому научил его отец, захватил руку противника, повалив его на землю.

Сподвижники заводилы хотели было надавать Андрею подзатыльников, но Сашка их остановил.

– Саня, – протянул он руку. – Подпольная кличка – Рыжий.

– Андрей. Кличка – Левый, – придумал он на ходу, для солидности.

С тех пор они стали друзьями-неразлей-вода. Дерзкий, смекалистый лидер Рыжиков стал для Левашова примером для подражания. Сашка – старше Андрея на два года, поэтому он был и умнее, и ловчее во всем, он всегда шел на шаг впереди, но держался с Андреем на равных, впрочем, как и с остальными членами своей шайки. Это особое искусство лидера: держаться на равных, но фактически быть выше всех на голову. Андрей восхищался его умением манипулировать людьми и втайне завидовал ему. Он считал себя умнее, потому что Рыжиков учился через пень-колоду, не из лени, а из элементарной тупости – он был не в силах справиться с математикой. Андрей же легко решал задачи из учебника средней школы на класс выше Рыжего. Но, при всех своих способностях, Левашов не умел так здорово ладить с людьми, как Рыжиков. Он знал, что надо сказать и как себя вести в той или иной ситуации, чтобы понравиться окружающим, но вот осуществить это на практике не мог – выходило это у него через силу и слишком уж фальшиво, так, что ему становилось противно смотреть на себя со стороны.

Когда Андрею пошел четырнадцатый год, Вере Марковне предложили поменять ее сестрорецкую квартирку на домик в Ушкове. Тихий дачный поселок неподалеку от Финского залива, сосновый лес – то, что ей нужно с ее астмой, место завхоза в школе плюс возможность устроить туда Андрея. Как она рассудила, мальчику нужен нормальный аттестат, а не выданный в интернате для слабоумных. Директор ушковской школы посмотрел сквозь пальцы на то, что ребенка хотят перевести к нему из коррекционного учебного заведения. «Если парень программу не осилит, зачислим его на класс ниже», – решил он.

Расставаться с друзьями было нелегко, но Андрей все понимал – надо, значит, надо, и так он несколько лет в «дебилке» дурака валял, поиграл – и хватит, к тому же через год его товарищи окончат свой интернат, и тогда он останется один.


Данные из ГИБДД поступили весьма оперативно. За последние полгода серебристые «Тойоты Хайлендер» фигурировали в шести эпизодах, за истекший месяц – всего один раз. Четырнадцатого апреля в полдесятого вечера в Невском районе была сбита насмерть молодая женщина – Виктория Грановская. Водитель, управлявший «Тойотой Хайлендером», с места происшествия скрылся. Номера его машины установить все же удалось, но они оказались липовыми.

Прежде чем отдать сводку Юрасову, Шубин пробежался по ней глазами.

Грановская? Эту фамилию он видел в деле Гамильтон! Кажется, Виктория была сожительницей Кожевского, она же подтвердила его алиби на время убийства Эммы Львовны. Опять Кожевский! Куда ни плюнь, всюду он.

В этот раз Феликса вызывать повесткой не стали, а поехали к нему домой, благо до Большой Зелениной недалеко. Звонить ему тоже посчитали излишним, чтобы ненароком не спугнуть – от подобных фруктов можно ожидать всего, что угодно.

Перед выездом Анатолий связался с коллегами, ведущими дело Грановской. Ничего интересного ему не сообщили, кроме того, что Викторию сбили возле дома, где они с Кожевским снимали квартиру. Она работала бортпроводницей и в тот вечер возвращалась из рейса.

Дверь квартиры, где проживал Феликс, приоткрылась. В дверном проеме появилась благородного вида старушка в аккуратном переднике. Она смерила оперативников царственным взглядом выцветших глаз и сняла дверную цепочку.

– Из милиции, значит, – заключила она. – Никак брошь мою нашли?

– Мы кражами не занимаемся. Нам нужен Феликс Кожевский. Он дома?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация