– Я много Валь знаю.
Радилов не дрогнул внутренне, но во рту у него пересохло.
– Пухленькая такая девушка, в зеленом платье. Ты с ней сексом в машине занялся. Был дождь, а в машине сухо, и голышом лежать можно. И она лежала голышом. Но уже неживая. К тебе гаишник подошел, помнишь?
Радилову пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не отвести в сторону взгляд. Но, судя по тому, как сузились глаза Городового, тот заметил это усилие.
– Что-то я не понимаю, о чем разговор, – выдавил из себя Лев.
Городовой отодвинулся в сторону, давая понять, что Радилов должен сесть рядом с ним. Что ж, он так и сделает. Если вдруг что, ударит мента ребром ладони по горлу и вырубит его. А там уже по обстоятельствам…
Радилов сел, и только тогда заметил, что Лада стоит в дверях. Она все слышала, а ведь разговор не предназначен для ее ушей. Городовой проследил за его взглядом.
– Лада, а можно мы поговорим без вас?
Но Лев не позволил ей уйти.
– Не надо, пусть слушает. Мне от нее нечего скрывать.
И она, и, главное, сам Городовой должны понимать, что ничего крамольного за ним нет. Не знает он никакой Вали в зеленом платье и на все домыслы готов ответить твердым «нет».
Видно, родители Вали обратились к ментам, разыскивая пропавшую дочь, тут и гаишник-взяточник объявился. Но все это ерунда, как говорится: нет трупа – нет и дела.
Но фотографии, показанные Городовым, разрушили защиту, которую Радилов мысленно возводил вокруг себя. На снимках он увидел мертвую Валю. Время уже успело обезобразить ее лицо и тело, но все-таки он ее узнал. Значит, все-таки есть труп.
– Узнаете?
Радилов понял, что отрицать бессмысленно.
– Да, что-то знакомое… Хотя точно сказать не могу.
– А вы хорошо посмотрите.
– Да, я знаю эту девушку… Да, был дождь, я ехал по делам, смотрю, какая-то баба выбегает на дорогу. Я по тормозам, а дорога скользкая… В общем, я чуть не сбил эту дуру…
– Но вы ее не сбили?
– Нет. Посадил в машину, а она пьяная вдрызг… Она сказала, что ей к девятнадцатой школе надо. Я ее повез. Смотрю, а ее голова уже у меня на коленях… Лада, я не хотел тебе изменять, но эта дура сама полезла ко мне в штаны!
Лада смотрела на него большими от возмущения глазами. Но вместе с гневом во взгляде просматривалась и сдавленная радость. Дескать, не только она изменяет ему. А ведь изменяет, стерва…
– Даже не знаю, как все получилось.
– И даже не помните, как задушили девушку? – ледяным взглядом окатил Радилова Городовой.
– Я ее не душил.
– Почему же она тогда лежала без признаков жизни?
– Потому что была в доску пьяная. Трахнулась и отрубилась! – ухмыльнулся Лев.
– Вы считаете, что в ее крови должен был быть алкоголь? – с подвохом, как показалось ему, спросил мент.
– Я этого не говорил… Может, она сначала протрезвела, а потом уже утопилась…
– Утопилась? Да нет, ее утопили…
– Не знаю, из машины она выходила живая…
Радилов не считал себя знатоком криминалистики, но почти уверен был в том, что эксперты не смогли установить точное время смерти. Слишком долго труп Вали провел в воде… И почему он ее не закопал?
– Сотрудник ГАИ попросил Валю показать лицо. Она не отреагировала. Почему?
– Говорю же, пьяная была.
– А вы сказали, что у нее муж, поэтому и лицо она не показала…
– Ну говорила она, что замужем, и что?
– Но у потерпевшей не было мужа.
– Я здесь при чем? Что она сказала, то я тебе, старлей, и говорю. Так что не надо ля-ля…
Городовой смотрел на Радилова в легком замешательстве. Ну да, он думал, что Лев будет все отрицать. Он готовился ловить его на показаниях мента, на вещественных доказательствах, на сперме, например, которая должна была остаться в покойнице. Но Радилов ничего не отрицал. Да, был секс, да, пьяна была Валя – экспертиза подтвердит и то, и другое. Если у нее в крови был алкоголь, то ничего удивительного, что она не реагировала на гаишника.
– На шее у девушки, которая находилась в салоне, были следы удушения, – сказал Городовой.
– Да нет, чушь… Ну, может, у нее чесотка была, расчесала себе шею…
Он задушил Валю одной рукой. И если были какие-то следы, то на глотке. Девушка лежала на боку, задом к гаишнику, и он не мог ничего видеть. Так что пусть мент не берет на пушку…
– Чесотка? А что у нее еще было? – возмущенно протянула Лада.
– СПИД и сифилис, – с ядовитой насмешкой глянул на нее Радилов. – Можешь провериться.
Лада запаниковала, но Городовой и бровью не повел. Может, и не было у них ничего… Да и разговор действительно настолько важный, что мент пришел к нему домой. Может, после службы пришел. Работает он, говорят, допоздна.
– Лада, я же говорил тебе, этот разговор не для твоих ушей, – сказал Городовой. – Может, кофе пока приготовишь? Вкусный он у тебя.
– И не только кофе, да?
– Ты думаешь, я спал с Ладой? – с усмешкой спросил Городовой. – Не о том ты сейчас думаешь, Лев Юрьевич. Большая жопа над тобой нависла. Как бы не задохнуться, когда Фемида на тебя сядет. Узнаешь, как оно у негра в темноте бывает…
– Не надо мне угрожать. Я ничего такого не делал.
– Но все сходится на тебе. Тебя видели в машине с Валей, а в ней – твой отстой. И погибла она в тот день, когда тебя с ней видели…
– Она пьяная была; может, сдуру с моста сиганула…
– Да нет, не могла она с моста сигануть.
Городовой выжидательно смотрел на Радилова. Похоже, ждал, когда он скажет про камни. Тогда и последует вопрос, откуда ему это известно… Но дураков нет.
– Я не знаю, как там было… Она же шлюха, может, сифилисом кого заразила?
– Не болела она сифилисом, – покачал головой Городовой.
– Может, и не болела, но кто-то решил, что болела. У нас одна девка сифилисом пацанов наградила, так ей ночью на кладбище голову отрубили. Такая вот расправа… А эту могли утопить. Но я ничего не знаю… Могу показать место, где я ее высадил.
– А кто это может подтвердить?
Ну вот, Городовой подтверждения требует, значит, не знает точного времени, когда Валя погибла.
– Стояли там какие-то девчонки… Надо будет, я их найду.
Действительно, в ситуации с Настей Льва выручили лжесвидетели. Он уверен в своих пацанах, они точно его не сдадут. А если вдруг менты круто наедут, ребята сломаются, но потом заявят, что их вынудили дать показания под угрозой физической расправы. На этот счет все продумано.
