Появился амиралий только к вечеру, веселый и страшно довольный, и велел слугам накрывать стол.
Такого изобилия изысканных яств Алеша не встречал нигде, даже на пиру у великого князя. Дичь, рыба, соленья, неведомые фрукты и овощи. А какое было вино!
– Ешь, Алеша, пей! – с радостной улыбкой на устах потчевал его Евтроний.
Всю дорогу до Константинополя Алеша изучал греческий язык. Он преуспел в этом деле, поэтому понимал своего благодетеля.
– Заслужил ты, Алеша, великих благ! – продолжал амиралий. – Если бы не ты, раздавили бы фатитмиды мой корабль, не видать бы мне победы. А мы победили! Славная была победа! Сегодня я был у самого императора! Мне пожаловали чин друнгария! Я буду командовать флотом, который стоит у берегов Константинополя!.. Как я рад, мой друг, как я рад! Можешь просить у меня любой милости!
На Дранко новоиспеченный друнгарий не обращал никакого внимания, как будто его здесь и не было. Но Алеша забыть своего друга не мог.
– Даровал бы ты нам свободу! – попросил он.
– Это всегда пожалуйста! – широко улыбнулся Евтроний. – Только вот вопрос, нужна ли тебе свобода? Что ты будешь с ней делать?
– Вернусь домой.
– В свой Киев-град? И что ты там будешь делать?
– Буду служить великому князю Владимиру, как служил ему прежде.
– И кем ты при нем был?
– Воеводой.
– Я не знаю, кто такие воеводы, – пожал плечами Евтроний.
Зато Алеша хорошо знал. И не просто знал, а в сравнении с византийским табелем о рангах.
– По-нашему воевода, по-вашему – мирарх! – блеснул он своими познаниями.
Мирами назывались крупнейшие византийские отряды численностью от двух до трех тысяч человек. Во главе таких соединений стояли мирархи. И хотя Алеша еще ни разу не водил в бой столь крупные отряды русских воев, он по своему положению при дворе князя Владимира мог быть приравнен к генералу византийской армии.
– Высоко ты стоишь! – поверил ему Евтроний.
Или только сделал вид, что поверил.
– Так ты, оказывается, стратиг. А я и не знал... У нас мир с руссами, как же ты попал на галеры?
– Это недоразумение. Я ехал из Киева в Охриду, попал в плен...
– А зачем ты ехал в Охриду?
– За своей невестой.
Дранко стал само внимание. Алеша ни разу не рассказывал ему про Милану. Но сегодня можно рассказать. Сегодня у него праздник. Можно сказать, что настал день освобождения из рабства. Богатырь не сомневался, что Евтроний дарует ему свободу и он отправится в Охриду, где, возможно, встретится со своими друзьями. Дранко станет его проводником.
– Ты хочешь жениться на болгарке? – спросил друнгарий.
– Да. Я познакомился с ней в Киеве. Я освободил ее из рабства, даровал ей свободу. Дело шло к свадьбе, но Милана неожиданно пропала. Знающие люди говорят, что ее нужно искать в Охриде, в замке могущественного чародея...
– И как зовут этого чародея?
– Кащ. Его зовут Кащ, – ответил за Алешу Дранко.
– А ты откуда знаешь? – удивленно посмотрел на него Евтроний.
– Я сам из Охриды. И видел этот замок. И про его хозяина много слышал. Это очень страшный колдун...
– Ты его боишься?
– Боюсь!
– А ты, Алеша?
– Побаиваюсь. Мне довелось испытать на себе его чары. Чуть без головы не остался. Думаю, что и в полон я попал благодаря ему...
– И что, ты собираешься продолжить свои поиски?
– Собираюсь. Если ты даруешь нам свободу, мы с моим другом отправимся в Охриду!
– И одолеем злого колдуна! – с пьяным пафосом заявил Дранко. – Это я вам говорю!
Похоже, он уже хорошо набрался. Да и Алеша также был изрядно навеселе. Правда, на веселье не тянуло. Очень хотелось спать...
– Конечно, одолеете! – многообещающе улыбнулся Евтроний. – Ты, Алеша, отличный воин! И тебя, Дранко, я видел в бою. Хорошо ты дрался, но до Алеши тебе далеко. Но ничего, у тебя еще будет возможность нагнать его и даже, возможно, превзойти...
Друнгарий продолжал говорить, но Алеша с трудом разбирал слова. Голова тяжелела, веки смыкались. Он пытался бороться со сном, но, увы, не смог с ним сладить.
Засыпая, он успел заметить, как Евтроний подал знак слугам. Алешу подхватили, вытащили из-за стола и куда-то понесли. Видимо, в его комнату. Хозяин дома оказался очень понятливым и решил, что почетный гость нуждается в отдыхе.
Проснулся Алеша в какой-то полутемной келье на жестком войлочном ложе. На ложе через проход сидел крепко сколоченный чернобровый мужик с лысой головой. Могучий торс бугрился мышцами, грудь и руки были покрыты шрамами и татуировками. Он смотрел на Алешу холодным проницательным взглядом.
– Где я? – вскинулся богатырь.
– А как ты сам думаешь? – усмехнулся силач.
– Не знаю. Я был у Евтрония на пиру. Мы разговаривали с ним, он обещал мне свободу. А потом я уснул и проснулся здесь...
– Ты был у Евтрония на пиру? Это с какой такой милости?
– Я был гребцом на его дромоне.
– Ты был рабом, – уточнил силач.
– Да, я попал в плен, меня сослали на галеры. Но был бой, ромеи дрались с арабами, и я тоже взялся за меч. Евтроний был очень мной доволен. Забрал меня в Константинополь. Обещал свободу...
– Обещанного три года ждут, – усмехнулся силач. – Ты разве не знаешь, кто такой Евтроний?
– Знаю, он был амиралием имперского флота, на днях его повысили в чине, сейчас он друнгарий...
– Это одно, но есть и другое. У Евтрония своя школа гладиаторов. Он поставляет живое мясо на Ипподром. Теперь понимаешь?
– Не совсем.
– Ты попал в школу гладиаторов. Вот, смотри!
Силач показал на решетку из толстенных железных прутьев, которая заменяла дверь. Через нее хорошо просматривалась большая круглая арена, посыпанная песком. По ту сторону круга находились другие зарешеченные кельи.
– Это цирк, где нас тренируют. Слабые погибают, самых сильных выводят на Ипподром. Сначала скачки, затем гладиаторские бои. Евтроний наживается на нашей крови. Ему нужны сильные воины. А ты говоришь, что он обещал тебе свободу. Ну ты меня и насмешил...
Ромеи говорили на среднегреческом языке. Но существовал еще и знаменитый византийский язык. На нем общались хитроумные политики и придворные интриганы. Византийским языком назывался разговорный стиль, когда можно наговорить с три короба, но, в сущности, не сказать ничего. Примерно на таком языке разговаривал с Алешей Евтроний. Он говорил много, превозносил богатыря, но так и оставил его в неволе. Вместо свободы даровал ему доспехи гладиатора.
