– Как?
– Вот я бы и хотел у тебя спросить, как?
– Должен тебя огорчить. Отсюда нет выхода. Даже если ты умрешь, даже вперед ногами тебя отсюда не вынесут. Сбросят тебя в пучину, и вся недолга... Не сбежишь ты отсюда. А по своей воле Кубаха нас ни за что не выпустит...
– Кубаха, говоришь? А кто такая Кубаха? Уж не то ли это страшилище с жабьими глазами...
– Может, и страшилище, – мрачно усмехнулся Гаврила. – Но здесь нет женщины краше, чем она. Здесь вообще нет женщин. Здесь только Кубаха. Для нас всех она – жена. А для тебя – пока что невеста... Ох, и мерзость же эта Кубаха. Лучше сдохнуть, чем с ней быть... Но делать нечего. Скоро у тебя свадьба. Будет брачное ложе, будет брачная ночь, брр...
Алеша представил себя в объятиях гнусного чудовища, и к горлу подступил ком тошноты.
– Бежать, надо бежать отсюда, – сжимая кулаки, сказал он.
– Смирись. Не терзай душу. Думаешь, только один ты хочешь обрести волю?
– Да нет, не я один такой. И не для одного себя воли хочу. Я всех освободить хочу.
– Эка ты загнул! Освободить нас он хочет. Да тебе ни в жизнь с Кубахой не сладить. Даже если ты трижды богатырь, даже если у тебя меч будет... Кубаха злая волшебница. И своими чарами она тебя в три счета захомутает.
– Неужели нет силы против ее волшебства?
– Нет. Ни один мужчина не может устоять перед ней. Разве что только женщина... Не знаю, правду говорят или нет, но вроде бы Кубаха со своими чарами бессильна перед женщиной... Только женщины в этих краях не водятся. Да и кто захочет связываться с этой образиной?
Последние слова Гаврилы потонули в шуме хлопающих крыльев. Это в пещеру ворвались мерзкие гады – горящие глаза, зеленая пупырчатая кожа, длинные перепончатые крылья. Их было не меньше двух дюжин, и все они смотрели на Алешу. Хотел бы он взяться сейчас за меч и покрошить в капусту это чертово племя. Но, увы, он мог только звенеть своими цепями в тщетной попытке избавиться от них.
Зеленомордые уроды разлетелись в стороны, освобождая место для своей повелительницы.
Кубаха предстала перед Алешей во всей своей красе. Красивая фигура, красивые волосы и безобразное в слизких струпьях лицо. Жуткий магический взгляд насквозь пронизывал душу и холодил тело изнутри до самых пят. Чудовище восседало на троне и вместе с ним парило в воздухе на летающем ковре.
Кубаха смотрела на Алешу. Затем перевела взгляд на Гаврилу.
– Что ж ты, муж мой родной, жену свою образиной назвал? – леденящим кровь голосом спросила она.
– Прости меня, госпожа! – в страхе взмолился скорняк. – Бес попутал! Сам не знаю, как слово вырвалось!
– Ты каешься?
– Каюсь! И взываю о прощении!
– Ты считаешь меня красивой? – насмешливо спросила она.
– О да! Ты самая красивая!
– И самая желанная?
– Да. Да! Именно это я и хотел сказать!
– Тогда, мой друг, считай, что тебе очень повезло. Завтра ты будешь в моей опочивальне. Ты же хочешь ублажить свою красавицу жену?
– Я об этом только и мечтаю!
– И Алеша тоже мечтает об этом, правда? – Она не просто спрашивала богатыря, она издевалась над ним. – Ты же хочешь быть со мной?
– Не хочу, – покачал головой Алеша. – Не хочу и не буду.
– Не надо так говорить, – ядовито зашипела Кубаха. – А то как бы не пришлось каяться и молить о пощаде.
– Никогда. Слышишь, ты, никогда я тебя ни о чем просить не буду!
– Это мы еще посмотрим!
Кубаха сморщила свое и без того страшное лицо. В глазах вспыхнули зеленые огоньки. А затем из них на Алешу хлынули два ослепительно ярких луча. Как будто сотни раскаленных игл воткнулись в его тело. Лишь огромным усилием воли богатырь сдержал рвущийся наружу вопль.
Страшные глаза погасли – скручивающая боль отступила. Теперь в глазах Кубахи светилась лишь презрительная усмешка.
– Ну и что ты теперь скажешь, мой друг? Хочешь ли ты жениться на своей красавице невесте?
– Если эта красавица – ты, то не хочу... Ты самое гнусное существо на свете. И я тебя не боюсь!
– Ты упрямый. Но ничего, я сломаю тебя...
И снова ее глаза озарились ослепительным светом. И снова Алешу скрутила дикая боль. Он мог долго сдерживать стон. Но ему повезло. От боли он лишился чувств. Спасительное забвение избавило его от мучений.
Когда он пришел в себя, Кубахи в пещере уже не было. И мерзких тварей тоже. Полумрак и тишина. И эту тишину нет-нет да и нарушали стоны невольников да звон цепей.
Алеша выглянул из своей ниши, увидел Гаврилу. Скорняк смотрел на него тусклым немигающим взглядом. Богатырь обратился к нему с вопросом, но Гаврила лишь плотнее стиснул губы. Он не хотел разговаривать с ним. Боялся гнева злой волшебницы. Сейчас Алеша его понимал. Ему и самому не хотелось попасть под убийственные колдовские лучи. Что, если в следующий раз он лишится не только чувств, но и жизни? А ему нужно жить. Чтобы вырваться из этого жуткого плена. Не для того он на свет народился, чтобы оставаться в этой пещере до конца своих дней.
Стена за спиной была слегка пологой. При большом желании на нее можно было положить спину, чтобы хоть как-то расслабить ноги. Но только Алеша нашел более-менее удобное положение, как пещеру снова заполнили мерзкие зеленые твари. Они скопом набросились на Алешу. Он пытался сопротивляться, но куда там. Летающие гады обладали чудовищной силой. Они оторвали цепи от стены и на них же потащили богатыря за собой.
Алеша барахтался на цепях, как муравей на волоске. И летел куда-то по широкой длинной пещере. Наконец он оказался в просторном подземном гроте, посреди которого возвышался каменный трон.
Грот освещало множество факелов. Свет необычный – зеленый, колдовской. Но Алеше уже казалось, что иного света и не бывает. Только вот к своей «невесте» привыкнуть он никак не мог. И никогда не сможет.
Кубахи не было. Но она обязательно сейчас появится. Возникнет из ниоткуда и предстанет перед Алешей во всей своей уродливой красе. Он знал, что будет дальше. На страшную догадку наводило огромное каменное ложе, устланное пышными коврами. Неужели ему придется спать здесь в обнимку с мерзким чудовищем? Одна только эта мысль была страшнее зеленых лучей. Уж лучше корчиться в смертных муках, чем быть с Кубахой на брачном ложе.
– Ты же хочешь на мне жениться? – спросил его до ужаса знакомый голос.
Это была Кубаха. Она стояла у Алеши за спиной. И ждала ответа. Он должен был повернуться к ней. Но ему жуть как не хотелось смотреть на нее. Поэтому он остался стоять как стоял.
– Жениться на тебе я не хочу, – медленно, с расстановкой проговорил он.
– Ты упрямый.
– Какой есть.
