Женя подошел к Вале, взял ее за руку, задвинул за себя назад и занял ее место.
— Эй, мужик, ты чего?
Ну и морда у этого «карася». Глаза жиром заплыли, щеки чуть ли не на плечи ложатся. Малиновый пиджак, золотая цепь в палец толщиной. Но, стопудово, ни к какой «бригаде» он не принадлежит. Просто у него полукриминальный бизнес, поэтому он и косит под бандита. И говор у него приблатненный… Фраер, сявка…
— Я не мужик, — спокойно ответил Женя.
— А кто ты, баба?
— Я за вора…
— Чего?.. — презрительно скривился «карась».
— Я вор в законе.
Хищный прищур заледеневших глаз, мощный импульс внутренней силы, исходящей от Жени, сделали свое дело. Ему поверили. А кто такие воры в законе, этот ублюдок не мог не знать. Он сошел с лица. Но в глазах все же осталось недоверие.
Мгновение, и в руках Жени появился нож. Сверкнуло выскочившее лезвие. Два неуловимых взмаха, и на щеках нувориша появились полосы, вмиг налившиеся кровью.
— Это тебе привет от Скрипача, шавка!
Делая завершающий штрих, Женя подпрыгнул на месте и ударил Валиного соседа в грудь. Бедняга отлетел к лифту, упал на спину и стукнулся головой об пол.
— Ну все, дорогая, больше этот козел тебя не тронет, — сказал Женя, закрывая дверь.
А квартиру все одно продать придется. Не сейчас, чуть попозже.
В надежном месте у Жени лежат полмиллиона рублей, которые он когда-то одолжил у подпольных миллионеров. Павловская реформа и инфляция обратили советские дензнаки в прах. Но в том же тайнике у него есть и шестьсот тысяч вечнозеленых долларов. Вот это настоящий капитал. И еще царские червонцы есть, золото, камушки. Словом, он богатый человек. А скоро станет еще богаче. И почему он должен отказаться от подарка дорогой женщине?
Женя не славился постоянством. Он то на зоне, то с другой женщиной. А Валя все время одна. Она посвятила ему всю свою жизнь. И пусть трехкомнатная квартира, которую он купит ей, послужит хоть незначительной, но компенсацией за все ее тревоги и ожидания. И ремонт он ей сделает, и мебелью дорогой обставит. Пусть живет как человек… Только сначала он своих родителей жильем обеспечит. До сих пор ведь в коммуналке своей пропадают.
* * *
…Гена сидел, с барской беспечностью откинувшись на спинку высокого кресла. С другой стороны сидел Жека, вор в законе Скрипач. Вел он себя сдержанно, но тем не менее хозяином в этом отдельном кабинете ресторана был именно он Гена хотел держаться с ним на равных, да что-то не очень получалось.
Чувствовалась в Жеке мощная внутренняя сила — он умел подчинять чужую волю одним лишь взглядом. А если знать, что он еще и вор в законе, обладающий большой властью, то и вовсе становилось не по себе.
Жека и в молодости был на голову выше Гены. А потом, после одиннадцати лет отсидки, вознесся еще выше. Сейчас он коронованный уголовный авторитет. Но и Гена не хрен с бугра. У него, с уверенностью можно сказать, самая мощная в городе банда. Ни Коготь, ни Штык, ни Динамо не могут сравниться с ним. И «пастбищ» у него больше, чем у других, и стволов. Круто он развернулся… Но все равно он почему-то робеет перед Жекой.
Он побаивался Скрипача и ненавидел его. Да, неприязнь переросла в ненависть. Он должен избавиться от бывшего своего кента. Но не сейчас, чуть позже. Сейчас он должен влезть к нему в доверие. Пусть потеряет бдительность…
— Тут мне шепнули, что Колода, мол, на «общак» болт положил. Луну, по ходу, втирают… Или нет?
Жека насквозь пронзил его холодным магическим взглядом.
— Да, проблемы были. — Но Гена уже знал, что ему ответить. — И Медведь не очень-то требовал… Короче, проблемы все в прошлом. Сколько надо, столько и отстегну…
— Мне нравится твой базар, — скупо улыбнулся Жека. — Завтра к тебе подкатят мои люди. Перетрешь с ними. Они тебе и скажут, сколько ты должен…
— Какой разговор… Завтра так завтра… А сегодня, может, забудем о делах? Есть предложение сдернуть с кабака. Ко мне в сауну заглянем, там все уже готово. Девочки высший класс. Таких нигде не найдешь… От чистого сердца приглашаю…
Гена знал о слабости Жеки к красивым женщинам. Только он, глупый, ими не только пользовался, но еще и попадал от них в зависимость. Кстати, нужно подумать над этим…
Не сауна у Колоды, а самый настоящий дворец. Турецкий султан, попади сюда, умер бы от зависти. На широкую ногу живет…
Женю принимали как какого-то короля. Или, вернее, падишаха. Сауна, бассейн уже позади. Сейчас он возлежал на мягких подушках, укрытый шелковой простыней. Звучала мягкая музыка. В воздухе витал приятный запах марихуаны. Шагах в пяти от него исполняли танец живота три красотки, прикинутые на восточный манер. В голове было легко, внизу живота горячо. Нестерпимо хотелось женщину. Но Гена нарочно тянул время, подгоняя желание к критической черте. Тогда разрядка будет особенно яркой.
Гена хлопнул в ладоши, и танцовщицы испарились.
— А теперь проедем по Европе, — загадочно улыбнулся он.
Плавно покачивая бедрами, в комнату вплыли четыре красотки в туфлях на длинных каблуках и купальниках, лишь символически прикрывающих наиболее соблазнительные части тела.
— Объявляется конкурс красоты. Победительнице достаешься ты!
Значит, Женя выставляется в качестве приза. Впрочем, он и председатель жюри. Забавная идея. Она ему понравилась.
Выбирать долго не пришлось. Невероятной красоты блондинка с печальными глазами и длинными, от ушей, ногами заняла первое место.
Он подозвал ее к себе. Она послушно подошла, села рядом, мило улыбнулась и мягко коснулась красивой рукой его груди. У него больше не было сил терпеть.
— Может, еще одну конкурсантку для разнообразия? — спросил Гена.
Неплохо было бы побороться сразу с четырьмя. Но его сейчас не интересовал никто, кроме красавицы-блондинки.
— Конкурс окончен…
— Понял…
Гена сделал знак, и красотки исчезли. За ними вышел и он сам. В «царской палате» остались только Женя и его «мисс».
Наверное, ему было бы интересно узнать, как ее зовут, откуда она, как к Колоде попала. Но некогда было об этом спрашивать. Он накинулся на нее как оголодавший зверь. Она пошла навстречу его желаниям, но вела себя так, как будто эта ночь была для нее первой. Пришлось даже приложить усилие, чтобы раздвинуть ей ноги. Невинная красавица — это заводило.
Но после того, как Женя кончил в первый раз, она преобразилась. Во всем блеске проявилось ее профессиональное умение. Она не позволяла его стеблю увянуть ни на минуту. Он перепробовал ее во всех мыслимых и немыслимых позах. Она позволяла делать с собой все. К утру она выжала из него все соки.
— Как тебя зовут?
Часа четыре он имел ее как только мог. И только сейчас удосужился задать этот вопрос.
