– Ты кого петухом назвал?! – взвыл Алтай.
– Того, кто им сейчас может стать.
– Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?!
– Ничего. Кто за петуха подпишется?
– Ты не сделаешь этого! – прорыдал вор.
– Почему?
– Это беспредел!
– Клин клином вышибают. Ты же пытался меня в тюрьме опустить…
– Никто не пытался. Зачем ты мне опущенный? Просто поговорить с тобой хотели, чтобы ты в общак добавил…
– Ну да, сначала в общак добавить, потом за Крюка спросить… Сыроеда ты убил?
– Не знаю такого…
– А Яна где?
– Не знаю такую…
– Все-таки придется тебя опустить.
– Не знаю я, где Яна, – мотнул головой Алтай.
– Значит, знаешь ее?
– Знаю. Она с Сыроедом работала. Цыпа у нее погоняло…
– Где она?
– Точно не скажу, но думаю, ее Сыроед замочил…
– Зачем?
– Много знала… Я был у него, спрашиваю, где Яна, а он глаза тупит…
– Зачем ты меня под Крюка подставил? – упавшим голосом спросил Вайс.
Неважно, кто убил Яну, Сыроед или сам Алтай. Нет ее больше, и жизнь без нее потеряла краски. Подстилка она воровская, дрянь, поэтому он не станет спрашивать за нее. Но жить без нее уже не очень хочется. И даже умереть совсем не страшно.
– Развод это… А разве ты никого никогда не разводил?
– Это не отмазка, – покачал головой Вайс. – И я должен с тебя спросить. Но ты вор, и сам я тебя убить не могу. И опускать – это не в моих правилах… Так что шанс у тебя есть. И у меня тоже… – Вайс достал из кармана монетку. – Орел или решка?
– В орлянку решил со мной сыграть? – ухмыльнулся вор.
– Орлянка – жестокая игра, – кивнул Вайс. – Орел или решка?
– У меня всегда орел.
Вайс бросил монету, зафиксировал ее на ладони и показал вору «орла».
– Моя взяла, – скривился тот. – Что ты теперь сделаешь? Застрелишься?
– Угадал, – кивнул Вайс.
Из другого кармана он достал никелированный револьвер, откинул барабан, вставил один патрон.
– Все очень серьезно, Алтай. Очень-очень…
Он крутанул барабан, приставил ствол к своему виску.
Непутевая у него жизнь. Неправедная. Разборки, стрельба, кровь. Интерес к авантюрам есть, но счастья нет. Без Яны свет не мил. И не так уж страшно умереть… И все-таки он облегченно вздохнул, когда послышался холостой щелчок. Смерть прошла стороной, но завернула на второй круг. И только Алтай ценой своей жизни мог ее остановить.
– Твоя очередь.
Вайс протянул ствол вору.
– Мы так не договаривались, – побледнел тот.
– Это русская рулетка, Алтай. И ты это понял.
– Договора не было.
– Очко жмет?.. Тогда ты не вор, Алтай. Тогда я запросто могу тебя убить… Или вор?
– Я вор, но в такие игры не играю…
– Ты не понимаешь, Алтай. На тебя смотрит вечность.
Вайс кивком показал на открытую дверь, за которой стоял боец. У того в руках видеокамера. В чем-то Вайс поступил опрометчиво, но в чем-то – весьма предусмотрительно. Если Алтай вдруг застрелит себя сам, никто не должен сказать, что его смерть лежит на совести Вайса. Все по-честному…
– Ну, ты, в натуре, фраер…
Алтай решительно выдохнул из легких воздух, приставил ствол к виску, зажмурил глаза и нажал на спусковой крючок. И снова боек пистолета ударил по пустой каморе барабана.
– Уфф! – расплылся в улыбке Алтай.
– Ну что, все по-честному?
– Да не вопрос… Разойдемся с миром, пацан. Я к тебе претензий не имею.
– Разойдемся. Кто-то выйдет отсюда на своих двоих, а кто-то – вперед ногами. Нам вместе на этой земле не ужиться, Алтай. Или ты, или я. Все должно быть по-честному… Если вдруг что, ты зла на меня не держи.
Вайс снова приставил ствол револьвера к виску. Но не зажмурился. Он пристально смотрел на вора, выбирая слабину на спусковом крючке. И Алтай не выдержал его взгляда, отвел глаза.
Как же не хочется умирать! Но жребий брошен, и отступать нельзя. Алтай этого не поймет. Да и своя родная братва тоже. Никто не толкал Вайса на эту авантюру, но раз уж это случилось, нужно идти до конца.
Холостой щелчок заставил Вайса вздрогнуть. Он испытал мощный выброс адреналина, который опьянил его. Ощущение столь острое, что его вдруг снова захотелось пережить. Но в то же время Вайс не хотел повторения. Он еще не сошел с ума. Хотя и близко подошел к тому.
– И я зла на тебя держать не буду, – сказал Вайс, передавая ствол Алтаю. – Ну, если что…
– Да пошел ты!
Алтай набрал в легкие воздух, но выпустить его так же резко не смог. Грянул выстрел, брызнули мозги, его безжизненное тело завалилось на бок.
Что ж, Вайсу повезло и в этот раз.
* * *
Вор, долго гипнотизируя, смотрел на Вайса. Он очень хотел, чтобы тот опустил глаза под его взглядом, но этого не случилось.
– Все было по-честному – или он, или я.
– А кто ты такой? – спросил Делегат.
Он не один, с ним еще два законника, и бригада у них не слабая – человек десять бойцов за окнами ресторана. И это еще наверняка не предел.
Воры прибыли в Краснополь на большой разбор. На Вайса посыпались предъявы, но ему было чем ответить. Правда, видеозапись не особо убедила Делегата в правоте Василия.
– Кто я такой? – твердо посмотрел на вора Вайс. – Человек я. И себя очень-очень уважаю. Потому и предъявил Алтаю.
– Алтай был в законе, а ты никто, – скривился Делегат.
– Алтай тоже так думал. Но пуля нас рассудила… Может, и с тобой замажемся в рулетку? – снисходительно проговорил Вайс и усмехнулся.
– Я же тебе сказал, что ты никто. Какие могут быть с тобой игры?
Презрительная ухмылка по-прежнему кривила губы Делегата, но в глазах появился страх. Не хотел он играть с судьбой в смертельные игры.
– Свято место пусто не бывает. Я так понимаю, на место Алтая вы поставите своего человека, и этот человек подъедет ко мне за деньгами. Но если я для тебя никто, то твой человек никаких денег от меня не увидит…
– Ты никто, – повторил Делегат. – Но платить ты будешь.
– И кто меня заставит?
– Я.
– Это проблема. И для тебя, и для твоих людей, – Вайс выразительно глянул на одного вора из окружения Делегата, затем на другого. – Это напряги, а кому они нужны? Вот я и предлагаю тебе вариант: мы завязываемся с тобой на рулетку. Если я задвинусь, то Цимбал будет платить вам без разговоров. Если задвинешься ты, Делегат, то мы вам ничего не должны… Как тебе такой вариант?
