Первым делом Вадик попросил закурить – даже не стал ждать, когда Андрей сам предложит ему сигарету. Жадно затянулся, выпустив из легких густой струящийся клуб дыма.
– Что хочешь знать, начальник? – спросил он с видимой вальяжностью, но с внутренним страхом перед резким изменением в поведении Андрея.
Вадик очень боялся неприятностей, в чем мало отличался от прочих людей.
– Что там вчера за шухерок в камере был?
– Шухерок?!. Ну да, шухерок, так, небольшой шухер…
– Перегаром от тебя тянет, – принюхавшись, заметил Андрей.
– Да? Так я, это, отказать людям не мог. Они настаивали, а я согласился. Как говорил Дзержинский, непьющий человек вызывает подозрение.
– Дзержинский такого не говорил.
– Да, но ведь верно подмечено.
– Если можно без предисловий.
– Новички водку в камеру заказали.
– А ты на хвост упал, – подсказал Андрей.
– Так это, должен же я был с ними контакт установить, – Вадик отвел в сторону глаза.
– Установил?
– Ну да… Остап их под подозрение поставил.
– Под подозрение?
– Ну да, один за изнасилование привлекался, ну, еще давно. На зоне опустить могли, вот он и опасается…
Андрей прикусил губу. И надо было ему определить Илью в одну камеру с Матюшиным. Ведь были же у него сомнения на его счет. Хоть и навел справки о нем у своего прямого начальника, а колебания в душе остались. Но Илья боялся, что пропадет в тюрьме без интеллигентного Профессора, поэтому Андрей и не стал разъединять их.
– И как далеко дело зашло? – спросил он.
– Еще не зашло, – похабно ухмыльнулся Вадик. – Но все может быть… Но парень, тебе скажу, с характером…
– Кто, Профессор?
– Да какой он там парень, ему ж за сорок уже. Этот, Ильей его зовут… Сельдец на него наехал. Я так понял, понравился ему паренек. Смазливый и еще торс мощный. Я видел, как он умывался, кожа гладкая, а мышцы, что у меня… ну, в молодости… Я знаю, Сельдец таких любит… Так вот, наехал она на парня, причморить его хотел, ну а тот как двинет ему… Правда, добивать не стал, а надо было бы…
– И что дальше?
– Да ничего. Ты ж меня на страже порядка в камере поставил, да? – Вадик с продувной серьезностью заглянул Андрею в глаза.
– Чего?! На страже порядка?! А не много ты на себя берешь?
– А что, я бы мог. Это, ты бы камеру разгрузил, ну, чтобы ни Остапа там, да, ни Сельдеца. Ну и смотрящим бы меня поставил. А я тебе отвечаю – порядок будет конкретный.
– Вот как раз конкретного порядка мне и не надо, – усмехнулся Андрей. – А смотрящих не я назначаю и даже не хозяин.
– Да знаю я, кто смотрящих ставит. Но главхата меня не примет… Так и Остапа никто не ставил. Он же тухлый. И Сельдец такой же, два сапога пара… Я вообще не знаю, как они в нашей хате оказались.
– Не твое дело. Да и не ты там первым оказался, а они…
Остап был блатным, но не так давно воры заподозрили его в хищении денег из своего общака, приговора еще вроде бы не было, но Андрей поспешил перевести Остапа в спокойную и полностью подконтрольную ему камеру. Но, видимо, пока он был в командировке, Остап успел возвести себя в сан смотрящего. И Сельдец ему под стать. Этот своего друга-подельника на следствии оговорил, братва ему этого не простит. И его пришлось от греха подальше увести. Совсем недавно умоляли Андрея, чтобы он помог им, а сейчас уже права качают. Придется разобраться.
– Да, но я никого не трогал. А они паренька опустили сразу же, как только тот пришел…
– Музыканта, что ли? – поморщился Андрей.
Этот по-женски смазливый хлопчик был по своей сути персонажем из бородатого анекдота. «Товарищ капитан, в нашей роте – голубой! – Кто? – Поцелуешь, скажу!..» Этот сам захотел, чтобы его поцеловали. Но опять же, произошло это после того, как Андрей отправился в служебную командировку. Впрочем, это бы случилось и при нем – чему бывать, того не миновать.
– А он что, не человек?
– А ты что, любишь таких людей? – усмехнулся Андрей.
– Чур тебя, начальник!
– Ладно, будем думать насчет смотрящего… Что там у Сельдеца на уме?
– Да зуб на пацана, похоже, точит. Пацан всю ночь не спал. Этот, который с ним, Профессор, вот он его научил. Сказал, что за Сельдецом глаз да глаз нужен…
– Правильно научил, – кивнул Андрей.
Он знакомился с делом Кирилла Матюшина, ученый человек, преподаватель высшего учебного заведения, был женат – до того, как сел в первый раз, после развелся – вернее, жена использовала право развестись с ним автоматически. Отсидел определенное количество лет, вернулся в Рубеж, здесь у него мать, у нее и поселился. На работу, видно, не брали, решил зарабатывать преступным путем. Только попался как-то слишком уж легко – вырвал у прохожего мобильный телефон чуть ли не на глазах милицейского наряда, при задержании не сопротивлялся. Так поступают обычно уголовники, которые никакой другой жизни, кроме как в тюрьме, не знают. То ли кола-двора нет, то ли тягостно на свободе – вот и подводят себя нарочно под статью, чтобы крышу тюремную над головой садовой обрести. Может, и Матюшина свобода замучила. Но как бы то ни было, человек он знающий и, что важно, интеллигентный по своей природе, врать он горазд, но уму-разуму Илью научить может. Потому Андрей и определил его в наставники своему протеже…
– А Сельдеца ты в другую камеру скинь, – снова завел свою пластинку Вадик. – И Остапа желательно. А то как бы мокроту не развели… Смотри, начальник, я пацана выгораживать больше не смогу, Сельдец из-за него волком на меня смотрит…
– Ты-то здесь при чем?
– Так я ж тебе говорю, что никто лучше меня за порядком в хате смотреть не сможет. А когда Сельдец на Илюху наехал, я за него заступился.
– Ты же сказал, что парень сам ему двинул.
– Ну, говорил. Так оно и было, а потом я между ними встал, ну, чтобы до греха не дошло… Я, начальник, за порядок двумя руками. Хата шелковой будет, ну если Сельдеца с Остапом убрать…
Андрей не поверил, что Вадик нашел в себе силы встать между опальным новичком и распоясавшимся блатным. И не порядок Вадику нужен, а власть над обитателями камеры, возможность обирать их под видом сборов на общие нужды – и деньги на общак получать хочет, и продукты. Губа не дура… Но в любом случае стукачок прав – Сельдеца из камеры нужно убирать. Но куда?..
Андрей выдворил Вадика, поломал голову над вопросом, куда девать Сельдеца. Он был уже близок к принятию окончательного решения, когда на столе зазвонил телефон.
– Андрюха! У тебя проблема! – с ходу сообщил знакомый мужской голос.
Звонил Володя Сахаров, старший оперуполномоченный Угро из Рубежного РОВД. Дружбы между ним и Андреем особой не было, но Володя частенько решал через него свои вопросы – к кому-то из подопечных сексота-наседку подсадить, кого-то уголовными рожами постращать, чтобы посговорчивее были, да мало ли чего.
