– Мне сказали, что Шимко прибыл сюда в командировку от
имени вполне приличной и серьезной конторы, требующей его освобождения.
– Контору назвали?
– Нет.
– И вы в это верите?
– Если бы мне это сказал один-единственный человек,
тот, кого вы именуете «астрономом», я бы не поверил, – тщательно подбирая
слова, словно говорил на плохо знакомом иностранном языке, ответил
Клебанов. – Но то же самое мне повторил еще один, которому я, в отличие от
первого, вполне верю…
– Но он тоже не назвал контору?
– Не назвал.
И у Данила осталось впечатление, что парень не врет.
– После «генерала Димы» я уже ничему не
удивляюсь, – сказал Данил. – Это в старые времена были только мы да
вы, да ГРУ в глухой конспирации. А теперь серьезных контор, не обязательно
спецслужб, развелось, как блох на барбоске… Знаете, сколько министерств и
ведомств имеют сейчас собственные воинские формирования?
– Нет.
– Ровным счетом двадцать четыре, – сказал
Данил. – Верно вам говорю. Две дюжины, как одна копеечка… Пойдемте?
У подъезда стояла синяя «восьмерка», а в ней терпеливо
дожидался Японец (получивший это прозвище за то, что год назад, поддавши, со
страшной силой атаковал в ресторане «Амур» смазливенькую японку, простодушно
принимая ее за отечественную азиаточку, к каковым питал слабость.
Международного конфликта так и не разгорелось, но из милиции потом Данилу
своего кадра вызволять пришлось – сопровождавшие японку сограждане из Страны
восходящего солнца как-то не привыкли, чтоб в ресторане им надевали на уши
салатницы, подняли хай).
Данил сунул Японцу обрезок фотографии и прошептал на ухо:
– Найдешь Соловья, спросишь одно: Рамона это или нет.
Если Рамона, узнай, где ее можно приловить вечерком. Поехал.
И пошел к рыжему металлическому гаражу, поставленному во
дворе полгода назад посредством не столь уж крупной взятки. Вывел «БМВ», запер
гараж, махнул Клебанову. Тот сел рядом и без любопытства окинул взглядом
салон, – хоть и старался делать это украдкой.
– Хорошо подумали? – спросил Данил, не включая
мотора. – Если вас со мной засекут, могут выйти и неприятности. Я вас,
конечно, вытащу…
– Спасибо. Сам выберусь.
«Черт его знает, – подумал Данил. – Возможно,
гимназисточка вовсе и не продается за краюшку. Подполковник Бортко, шеф
шантарского УОП, мужик хитрый и честный, может, и санкционировал данный визит
вежливости. Ну да какая разница?»
– Тогда вперед… – но вместо того, чтобы включить
мотор, он взял рацию. – Ястреб, я Барс. Табакерку – на второй, на второй.
Как поняли?
– Табакерку на второй, принято.
– Федула тоже. Роджер.
Он выключил рацию и повернулся к Клебанову:
– Готовы махать красными корочками при нужде?
– Зачем?
– Я на месте Беса подогнал бы машину с… гм, с дружески
настроенными сотрудниками милиции. Для вашей подстраховки. Бес у нас не гений,
но такая подлянка ему вполне по извилинам. Эта машинка могла бы обрубить
хвосты, действуя предельно нахально…
– Понял. Помахаю.
– А ваших ребят там точно нет?
– Нет, – Клебанов облизнул сухие губы. –
Кстати, а у вас самого не будет там машины с… дружески настроенными
сотрудниками милиции?
Данил хохотнул и сказал:
– Если вас Бортко выставит, приходите ко мне, не
пожалеете…
…Второй следственный изолятор, понятно, красотой и
дизайнерскими изысками не блистал. Просто трехэтажное облупившееся здание за
невысокой стеной и пущенной поверху спиралью Бруно. Данил еще издали заметил у
боковой, глухой стены группочку народу самого разного возраста, обоего пола.
Ждали «малявы». От зарешеченных окон до вольного
пространства было далековато, но «малявки» при известной сноровке долетали.
Технология несложная, многократно пережевывается хлеб, мастерится катышек с
запиской внутри – и выдувается во всю силу легких через свернутую трубочкой
газету.
Это, понятно, упражнения для тех, кто по несостоятельности
или малозначимости своей отрезан от более легких путей – бывает, послания
путешествуют туда и обратно гораздо потаеннее и проще, а злые языки уверяют,
будто у обитателей камер иногда можно увидеть и радиотелефоны…
Данил медленно подъехал к бетонной коробочке проходной,
остановился поодаль. Посмотрел на часы – без десяти девять. Огляделся вокруг.
В общем-то, по светлому времени здесь всегда было оживленно,
да и машин хватало. Так что незнакомые, коротко стриженные ребятишки,
безмятежно дувшие баночное пиво в вишневом «Чероки» с распахнутыми дверцами,
вполне могли оказаться совершенно посторонними. Как и ребятишки в синей
«Мазде». И ребятишки в белом «Мерседесе». А вот Жора Хилкевич, обнаружившийся
за рулем бежевого «Паджеро», наводил на размышления. Как и картинно облокотившийся
на крышу приплюснутого к земле спортивного «БМВ» Фантомас. Особенно если
учесть, что «Паджеро» с «БМВ» стояли словно бы наособицу, и гораздо ближе к
ним, чем ко всем остальным тачкам, притерся «УАЗ» со всеми внешними признаками
патрульной милицейской машины…
Данил глазами показал на них Клебанову. Тот кивнул, зло
нахмурившись.
– Остальных, часом, не знаете? – спросил Данил.
– В «Чероки» – «дойщики» с Восточного рынка. У них
здесь загорает подельник: «Мерс» – ребята Фрола. Так, пехота. Больше никого не
припомню. Этого, из «Скорпио», я где-то…
– Не далее как вчера, – сказал Данил. – На
даче. Это мои. И в «Волге» тоже.
«И эти тоже», – мысленно добавил он, углядев краешком
глаза скромно остановившуюся в отдалении «табакерку» – патруль ГАИ на «волжанке»
с бортовым номером двадцать семь.
– Вообще-то его запросто могут вывезти и в вашем
«луноходе», – сказал он. – Что немного осложнит нам работу, пусть и
не особенно…
– Я буду знать точно, – сказал Клебанов, не сводя
напряженного взгляда с крылечка дежурки.
Данил хмыкнул и вылез. Направился к «Скорпио». Отметил, что
Фантомас его узнал – и будь Фантомас кошкой, у него непременно выгнулась бы
спина дугой, хвост встал свечкой, дурного мява было бы на километр… Мысленно
ухмыльнувшись, Данил как ни в чем не бывало прошагал мимо.
А вот Хиль… Перехватив его колюче-ненавидящий взгляд, тут же
вильнувший в сторону, Данил не сомневался: Хилкевич знает, кто он такой и зачем
приехал. А ведь всего сутки назад Хиль прошагал мимо него, как мимо пустого
места. Особенной склонностью к изощренному лицедейству ребятки такого пошиба
никогда не отличались. Выходит, сутки назад Хиля на него еще не наделили? Не
показали фотографий?
Суперагентом Данил себя не считал и потому твердо знал, что
его фотографии могут во множестве отыскаться в карманах всех противоборствующих
сторон – от служб безопасности фирм-конкурентов до качков Беса. Такова уж
селяви – фотографии трудолюбиво копят впрок, как огурцы на зиму, потому что нет
смысла помнить в лицо абсолютно всех, особенно «пехоту», лишь при разработке
конкретной операции зарываешься в ворох снимков…
