Родион не знал, кто напал на него. Но уже знал, что он жертва. И в самый последний момент успел увернуться. Острое жало заточки вспороло кожу на ребрах левой половины грудной клетки. Глубокая вспашка, но не смертельная.
И сознания Родион не потерял.
Боль окончательно вернула ему чувство реальности. Он вцепился в руку мертвой хваткой, попытался вырвать окровавленный нож. Но не тут-то было. Убийца обладал нечеловеческой силой. Несмотря на все старания, нож не удалялся, а приближался к Родиону.
Он узнал наемника. Это был тот самый новичок, который так искусно разыгрывал страх перед тюремной камерой. На самом деле он ничего не боялся. Потому что он профи. И при том достаточно высокой квалификации. Родиона спасло только чудо. Или еще не спасло…
Нож неотвратимо приближался. Еще немного, и он вскроет Родиону горло. Не человек держит заточку, а какой-то монстр. А на вид парень совсем не амбал, скорее наоборот.
У настоящих профи внешность обманчивая…
Спасение пришло в самый последний момент. Кто-то с силой опустил на парня табуретку. Она с треском разлетелась. Другой бы на месте парня ушел в отруб. А этот нет, держится. Только хватка чуть ослабла. Родион воспользовался моментом и увел голову в сторону. Жало заточки вспороло подушку.
На голову киллера обрушилась вторая табуретка. Парень поплыл. Глаза закатились под веки, ноги подкосились. Родион легко заломил ему руку за спину и вместе с ним упал на пол, смял его тяжестью своего тела. К нему присоединились Данек и Клещ. В ход пошли простыни. Через пять минут парень был крепко связан по рукам и ногам.
Родион с благодарностью посмотрел на своих пацанов.
Вовремя проснулись, вовремя подорвались. Хотя больше всех ему помогла Лада…
Из раны хлестала кровь. В «телевизоре», шкафчике для вещей, у Родиона лежало несколько чистых носовых платков. Все они пошли в ход. И простыня снова пригодилась.
Данек оторвал полосу от своей, помог наложить повязку Вокруг собирались люди.
Несостоявшегося мокрушника привели в чувство. Родион разогнал толпу – ни к чему лишние уши. При нем остались только Клещ и Данек.
– Ты кто такой? – жестко спросил он у киллера.
– Какая тебе разница? – усмехнулся тот.
– Большая разница… Кто тебе отмашку на меня дал?
– Как это, отмашку?
– Кто заказал меня?
– А-а… Не скажу. Зачем? Ты все равно меня убьешь.
– А если не убью?
– Убьешь. Я знаю.
– Нет, – покачал головой Родион. – Тебя не будут убивать. Тебя просто законтачат.
– Не понял.
– Опустят. Петухом сделают…
– Пусть, – парень невозмутимо пожал плечами. – Мне все равно.
– Все равно? – удивленно протянул Родион. – А может, ты «голубой»?
– В смысле педераст?… Нет, и никогда им не был… Ну что ты на меня смотришь? Мне все равно, что вы со мной сделаете. Убьете? Убивайте. Опустите? Опускайте. Мне все равно. Я провалил дело, теперь мне все равно…
Взгляд его подернулся пленкой абсолютного равнодушия к собственной судьбе. Точно, профи. И не только по части владения оружием. У него железная психика, ничем его не пробьешь.
– А если мы тебя ментам сдадим?
– Сдавайте, – голос чистый, как слеза, никаких примесей эмоций.
– Пытать будем.
– Пытайте.
А может, все это просто блеф. Пыль в глаза пускать многие умеют.
– Можно начинать?
Рот киллеру забили чьими-то грязными носками. Один из мужиков снял с него штаны. Второй взял веревку, перетянул ею мошонку, крепко завязал узел. Экзекуция началась.
Родиону не было жаль киллера. Этот гад едва не прикончил его – какая может быть после этого жалость? Но его коробило от изуверских пыток. Он не садист, и мучения жертвы доставляли ему удовольствие с точностью до наоборот.
От дикой боли наемник выворачивался наизнанку Несколько раз терял сознание. Наконец в ею глазах появилась мольба. Его выдержка лопнула, как дефектная сталь на лютом морозе.
– Говорить будем? – спросил Родион.
– Будем. – кивнул парень.
– Кто меня заказал?
– Не знаю.
– Мы тебя сейчас к потолку подвесим. Будешь делать подъем переворотом на яйцах! – зло зашипел на парня Клещ.
– Не надо… Я в самом деле не знаю… Со мной связался мой шеф. Он передал мне заказ. Объяснил, кого и как надо убрать…
– Как зовут шефа? – спросил Родион.
– Не знаю.
– Кличка?
– Номер пятый.
– Чего?
– У нас нет кличек. У нас есть только номера.
– У кого это у вас?
– Мы – это глубоко законспирированная организация со своим уставом и жесткой иерархией.
– Напугал.
– Я не пугаю, я констатирую факт.
– Как выйти на твоего шефа?
– Не знаю. Он сам на меня выходит, когда надо. Я же говорю, конспирация у нас на первом месте.
– И сколько таких, как ты, в вашем мокрушном синдикате?
– Не знаю. Шеф ничего не говорил. К тому же вряд ли он сам это знает…
– Ты случайно не Ганс Христиан Андерсен? Сказки красиво рисуешь.
– Это не сказки.
– Ну да, конечно… Никого, говоришь, из своих коллег не знаешь.
– Никого.
– Профессиональными убийцами не рождаются. Ими становятся. Или ты таким уродился?
– Нет. Меня учили убивать с детства. Спец-интернат, служба внешней разведки…
– Богатый опыт.
– Не богатый. Но опыт.
– Сколько тебе за меня заплатили?
– Лично мне причиталось восемьдесят тысяч долларов.
– Немало.
– Немало, – кивнул парень. – Наша контора мелочовкой не занимается.
– Откуда ты знаешь, чем в твоей паршивой конторе занимаются? Ты же ничего о ней не знаешь.
– Не знаю. Но догадываюсь…
– О чем ты еще догадываешься?
– О том, что вы меня убьете.
– А если не убьем?
– А вы убейте… Мне такая жизнь надоела. Надоело убивать…
В глазах киллера ледяная пустыня. И ни грамма раскаяния. Впрочем, его раскаяние Родиону не нужно. Ему нужна правда о мокрушной конторе.
– Я хочу знать: кто меня заказал? – с нажимом спросил он. – Ты можешь этого не знать. Но ты можешь догадываться.
– Не знаю и не догадываюсь.
– Ладно. Начнем с другого. Как ты сюда попал?
