– Да, сначала забрали деньги, а потом убили… Они обещали его отпустить… – скорбным тоном сообщила Дарьяна. – Обещали, но застрелили. А может, и не они… Может, и не убили…
– Я вас не понимаю, Дарьяна Дементьевна! Убили, не убили…
– Я не видела, как его убивали. И труп тоже не видела. Я находилась в комнате, где меня заперли, потом появился Валентин, мы спустились в машину, куда-то поехали. Я ничего не соображала…
– Валентин?! Полунин?
– Да.
– Значит, он все-таки был в этой честной компании?
– Был. Он и сейчас с ними… Он помог мне бежать, а сам вернулся к ним… Должен был вернуться.
Это было вчера ночью. Я заблудилась в лесу, я долго плутала, пока не вышла к своему дому… Я очень устала…
– Да, но вы должны показать нам место, где убили вашего мужа.
– А вы сами не знаете?
– Нет, конечно!
– Значит, его не убили? – изобразила радость Дарьяна.
А может, она действительно обрадовалась, решив, что Тихоплесов жив? Валентин стиснул зубы. С одной стороны, ему нравилось поведение Дарьяны. Она не утверждала, что именно разведчики убили ее мужа, хотя и не отрицала. И еще сказала, что Валентин находится с ними. Значит, она не собиралась выдавать место его нахождения. Все это хорошо. Но все равно как-то скользко все, неопределенно…
– Если бы его убили, труп бы уже обнаружили, вызвали бы милицию, – предположила она.
– Значит, не обнаружили… Ну что, поедем искать это место?
Дарьяна уехала, оставив Валентина в подвешенном состоянии. Он не мог следить за ней, слушать, о чем она разговаривает с майором Кочетовым. Он мог пропустить момент, когда она поведает ему всю правду и покажет, где прячется ее бывший муж…
Он не чувствовал себя в безопасности, но и свое убежище покидать не стал: решил доверить себя судьбе. Что будет, так тому и быть. Отправят его за решетку, значит, так оно и нужно. Если пожизненный срок присудят, что ж, значит, заслужил…
Но ничего страшного не произошло. Дарьяна вернулась только к вечеру, мрачная, расстроенная. Прическа у нее с ровной, под линейку, челкой, волосок к волоску, будто она только что в салоне красоты побывала. А на лбу – тонкая траурная лента. Скорбным тоном она сообщила экономке, что тело Эдуарда Антоновича отправили в морг, и сказала, что ей нужно побыть одной.
Валентин видел, как Дарьяна обходила дом после того, как ушла Раиса. Казалось, она хотела убедиться, что в ее огромном особняке никого больше нет. Он мог бы подсказать ей, что это вовсе не обязательно, поскольку посторонних в доме не было, но тайная система видеонаблюдения позволяла только принимать аудиосигнал, но передавать его не могла.
Осмотрев дом, Дарьяна отправилась в подвал. Валентин видел, как она спускается по лестнице, идет по коридору по направлению к потайной двери. Не дожидаясь ее появления, он переключил телевизор в привычный для него режим, сделал вид, будто смотрит кинофильм. Пусть она думает, что ему неизвестно о системе потайных видеокамер, а то решит еще, что он подсматривал за ней в ванной.
Дверь открылась едва слышно, Дарьяна по ступенькам спустилась в тайную комнату. После яркого света ей казалось, что здесь темно, поэтому она щурила глаза. Валентин поднялся, подошел к ней. Обнял за талию, носом зарылся в ее волосы.
– Горячей плойкой пахнет. В салоне красоты была?
– Проездом.
Отстранившись, она прошла к дивану, села, погрузившись в мягкие кожаные объятия. И тут же рядом опустился Валентин. Он попытался обнять ее за плечи, но она передернула ими, давая понять, что это лишнее. Пока лишнее…
– Долгий же у тебя проезд был.
– Долгий… Мы дачу нашли, где вы прятались. Не думала, что получится, все как в тумане было, когда мы уезжали. Но ничего, нашли… Они убили Эдуарда… Они убили Гошу… Гоша как бы застрелился… Я не настаивала на том, что это Цаплин его убил. Или кто-то там… Пусть сами разбираются…
– Это правильно.
– Только ты не думай, что я выгораживаю твоих друзей. Просто не хочу, чтобы в убийстве Эдуарда обвинили тебя. Ведь ты же больше всех желал ему смерти…
– Я не желал ему смерти. Хотя и не очень расстроился…
– Ты со мной честно, и я с тобой честно… Я сказала, что Карпатову угрожает опасность.
– Зачем?
– Он хоть и сволочь, но человек. Жена у него, дети. Они тоже могут пострадать… И еще. Я не знаю, кто именно убил Эдуарда, но этот человек должен ответить за это. И еще, пока твои спецназовцы на свободе, опасность угрожает и мне… И тебе тоже…
– Тебе же нравится Цаплин.
– Кто тебе сказал?
– Я сам видел, – чувствуя укол ревности, сказал он.
– Да, он симпатичный мужчина. Но не более того… А твой Медник мне совсем не нравился. Даже не симпатичный. Но я играла и с ним, чтобы спасти себя и Эдуарда… Это был мой долг – его спасти… Но я его не любила…
Она согнулась в поясе, закрыла лицо ладонями. Затем развела руки в сторону, вскинула их вверх, подняла голову, глядя куда-то в потолок.
– Ты прости меня, Эдик. Но я не любила тебя! – надрывно, чуть ли не со стоном сказала она. – Хотела полюбить… Даже думала, что люблю, но…
Похоже, она взывала к призраку Тихоплесова, который, возможно, кружил где-то рядом. Ведь тело еще не предали земле, и душа могла находиться в доме. Валентин мог объяснить ее поведение, но все равно чувствовал, что Дарьяна не в себе. И попытался приласкать ее, утешить. Но она вдруг вскочила на ноги, направилась к двери.
– Ты хотел за решетку, – сказала она. – Считай, что ты своего добился… Жить будешь здесь!
– В тюрьме, между прочим, трехразовое питание.
Дарьяна остановилась, будто спохватившись, но ничего не сказала. Вышла из потайной комнаты, закрыв за собой дверь. Валентин проследил за ней, увидел, как она прошла на кухню, полезла в холодильник. Огромная кухня, и холодильник такой, что слона можно спрятать. Но, похоже, ничего съестного в доме не нашлось. Тогда Дарьяна взялась за телефон, позвонила в ресторан, сделала заказ на дом. Горячие блюда, холодные закуски, бутылочка вина…
Ужин доставили примерно через час, и Дарьяна, выложив блюда из пакетов на поднос, отнесла его в подвал.
– Сама приготовила? – спросил он, глядя на горшочек с жарким из кролика.
– Нет, из Лефортова прислали, – съязвила она.
– А чего так неласково?
– Не заслужил, чтобы с тобой ласково.
– Почему?
– Потому что ты сломал мне жизнь…
– Ну, извини…
Все-таки случилось то, чего он опасался. Дарьяна уже вне опасности, она вернулась к привычному для себя положению вещей, и он ей больше не нужен. Что ж, он отдохнул, у него есть деньги. Сейчас он уйдет, перекусит где-нибудь в придорожной забегаловке, позвонит маме из таксофона и скажет, что с ним все в порядке. В тюрьму он возвращаться не хочет, лучше отправиться куда-нибудь на север, подальше от людей, поглубже в лес. Он выроет землянку, будет жить отшельником… Не сладкая это будет жизнь, но ведь на мед он и не заработал…
