Он открыл дверь, в темноте нащупав спящего на полу Тихоплесова. Рядом лежал Гоша, но Валентин его проигнорировал.
Схватив Тихоплесова за шкирку, он поднял его с пола, вытащил в подвальный коридор. Пока тот приходил в себя, он закрыл дверь, подперев ее ломом. Гошу спасать он не собирался, хотя бы потому, что не хотел создавать численного превосходства над собой.
Руки у Тихоплесова были связаны за спиной, выше локтей, специальным узлом, ослабленным, чтобы не нарушался обмен крови, но быстро затягивающимся, если попытаться высвободиться от пут. Но у Валентина был нож, и он попросту срезал веревки.
– Нож дай сюда, Иуда! – тихим голосом, но по-барски нахраписто потребовал Тихоплесов.
Он уже понял, кто его освободил. Но поскольку он не был высокого мнения о своем спасителе, то грубил, не стесняясь в выражениях.
– Я не Иуда, – цыкнул на него Валентин. – И нож останется у меня. Пошел!
Он грубо втолкнул его в отсек, где находился лаз, заставил спуститься вниз. Тихоплесов делал все нехотя, недовольно фырчал, но все-таки подчинялся: он понимал, что на волю его может вывести только Валентин. Но при этом он еще не понимал, для чего все это затеяно.
– Хорошо вы тут окопались, – ворчал Тихоплесов, продираясь сквозь теснину лаза. – Как волки в норе. Прямо как у меня…
– Как волки. А кто нас волками сделал? – спросил Валентин.
– Кто волки?! Твои спецы? Да, они волки, не вопрос. Аты волчонок, Полунин. Жалкий волчонок…
Тихоплесов бежал впереди, за ним безмолвно следовала Дарьяна, Валентин же замыкал колонну. Он мог не бояться удара в спину, но и сам не мог дотянуться до своего врага. А его так и подмывало врезать ему кулаком по загривку. Не для того он его освобождал, чтобы выслушивать оскорбления.
– Это мы еще посмотрим.
– Что посмотрим?… Ты сейчас выведешь нас отсюда, я тебе денег дам за наше спасение, и мой тебе совет: сваливай отсюда подальше. Я не злопамятный, я даже расплачусь с тобой, хотя это ты виноват, что я здесь. Зачем ты меня подставил, Валюша?
– Затем, что ты меня очень сильно оскорбил. И сейчас оскорбляешь.
– Я сморкаюсь, а ты глотай, такое у тебя маленькое дело.
– Хватит! – одернула мужа Дарьяна.
– Что, нельзя убогого обижать? – засмеялся тот.
– Береги дыхание!
– И то верно.
Дарьяна и не думала защищать Валентина. Она больше беспокоилась о практических мелочах, от которых в какой-то степени зависело их спасение.
Они выбрались на поверхность в камышовых зарослях вдоль пруда. Можно было бы прорыть еще метров десять, и тогда подземный ход вывел бы беглецов за дощатую ограду вокруг дачного поселка. Но Цаплин решил закончить его здесь, а забор легко было преодолеть и поверху. И совсем не обязательно было перепрыгивать через него, достаточно сорвать заранее ослабленные доски. Валентин легко проделал брешь в ограждении, но первым не полез. Первым прошел Тихоплесов, за ним – Дарьяна. Увы, но в том положении, в каком он сейчас находился, и она была опасна для него. Ей ничего не стоило подобрать с земли камень или тяжелую палку и ударить его сзади.
В глубь леса вела тропинка, широкая, хорошо протоптанная, лунный свет пробивался сквозь деревья, освещал путь. Бежать по такой дороге сплошное удовольствие. Тем более что выбиваться из сил вовсе не обязательно: Тихоплесов не в состоянии был задать высокий темп движения. Кишка у него тонка для быстрого бега.
– Давай быстрей!
Валентин не отказывал себе в удовольствии поторапливать его. Пусть видит Дарьяна, за какого дохляка вышла замуж.
– Заткнись! – огрызался Тихоплесов.
Дарьяна молчала. И мужа осуждать за его медлительность она не могла, и в то же время ей казались справедливыми понукания, которыми Валентин подстегивал его.
– Привык икру ложками жрать! – измывался над ним Валентин.
– Я сказал, закрой пасть!.. Дарьяна, скажи ему, – едва живой от усталости, простонал Тихоплесов.
– А что Дарьяна?… Не занималась с тобой Дарьяна? Не гоняла тебя по утрам по беговой дорожке? А меня гоняла! И это мне здорово пригодилось, когда мы с Медником сбежали. Он такой темп задал, что ты бы через пять минут сдох. А я больше недели за ним шел. И это все Дарьяна. И все потому, что я слушался ее… Дарьяна, он с тобой бегал по утрам?
– Неважно, – раздраженно бросила она через плечо.
И непонятно, кто ее больше злит, муж – своей медлительностью или он сам, из-за шпилек в его адрес.
– Значит, не бегал, – не унимался Валентин. – Все правильно, ты же у нас крутой, не ты, а вокруг тебя должно все крутиться. И Дарьяна тебе не указ… А пробежки по утрам – это здорово. Знаешь, как тонус поднимает!.. А у тебя, Эдик, правда проблемы с тонусом? Жена молодая, а тонус, я так понимаю, старый, дряхлый… А бегал бы ты по утрам, глядишь, и помолодел бы твой тонус!
– Ну, все, достал! – не выдержал Тихоплесов.
Он остановился так резко, что Дарьяна по инерции налетела на него. Но Валентин в свою очередь врезаться в нее не стал. Он только того и ждал, чтобы Тихоплесов, разъярившись, прекратил свой бег и развернулся к нему лицом.
Эдуард Антонович был похож на взбешенного быка, измотанного долгим боем. Сил уже нет, но злость разворачивает его вокруг оси, бросает на матадора, чтобы из последних сил поднять его на рога. Но ведь тот только того и ждет, чтобы нанизать тупые бычьи мозги на свою шпагу.
Тихоплесов помнил свои легкие победы над Валентином. Когда боднул его в своем офисе, когда обратил в позорное бегство возле дома. Он и сейчас был уверен в том, что справится с ним одной левой.
И каково же было его разочарование, когда Валентин встретил его ногой в челюсть. Удар оказался настолько быстрым и мощным, что Тихоплесов долго поднимался с земли, мотая в растерянности отбитой головой.
– Что ты делаешь? – набросилась на Валентина Дарьяна.
Она смотрела на него разгневанно, но вместе с тем с недоуменным интересом. Никак не думала она, что ее бывший муж способен на столь смелый выпад.
– Он первый начал… Он всегда первый начинает, ты не заметила? – с упреком и озлобленно спросил он. – Я его не трогал, а он увел у меня жену. Я его не трогал, а он сломал мне жизнь…
– Я тебя самого сейчас сломаю! – пригрозил Тихоплесов.
Он поднялся с земли, правой ладонью надавил на выбитую челюсть, пытаясь вправить ее на место. Удалось ему это или нет, но руки перед собой он выставил по всем правилам бойцовской науки. Он уже понял, что легкой добычи не будет, поэтому готовился к серьезному бою. Но Валентина не испугала его решимость и от того угрожающий вид.
– Ну, давай, поехали!
Валентин готовился обороняться, но стоило Тихоплесову шагнуть к нему, как он выпрыгнул вперед, быстро, без всяких «ножниц», пяткой снова ударил его в челюсть. На этот раз противник удержался на ногах, но поплыл, раскинув руки. Валентин воспользовался моментом и снова ударил его – с разворота, ногой в живот. Тихоплесов согнулся в поясе, и тогда в ход пошла коленка, которая со всей силы врезалась ему в нос.
