Нет, без Жени ей бежать некуда. Варваре сейчас осталось только одно – запастись терпением и смиренно ждать, чем закончится вся эта жуткая история.
День тянулся вечность. Наступил вечер. Варвара подраненной птицей металась по комнате. Женя должен был драться с опасным противником. Его могли покалечить или даже убить. Пришла ночь, но никаких известий от него не поступало. Никто не собирался ставить ее в известность, как закончился бой, в каком состоянии находится Женя. Всю ночь она не смыкала глаз, прислушивалась к каждому шороху за окном. В любой момент могли привезти Женю, если он, конечно, выжил. Но наступило утро, а он так и не появился.
Зато ближе к полудню к ней пожаловал Агапов. Он приехал вместе с Розой. Варвара догадывалась, что с ней как с писаной торбой он носится нарочно, чтобы показать, как легко было найти ей замену. По идее, Варвара должна была злиться на Розу. Но она готова была молиться на нее. Очень хотела, чтобы Игорь влюбился в нее по самые уши. Лишь бы только поскорее успокоился, лишь бы поскорее оставил ее в покое.
– Где Женя? – первым делом спросила она.
Розы не было. За дверью осталась.
– Может, ты спросишь, как мои дела? – ядовито усмехнулся Агапов. – Я все-таки твой муж. А ты у меня про любовника своего спрашиваешь. Как это называется, а?.. Беспредел это, другого слова и не придумаешь. Беспредельная ты у меня жена.
– Хорошо, как твои дела? Как Роза?
– Роза – цветет и пахнет. И абсолютно никаких шипов. В отличие от некоторых.
– Так женись на ней, – вырвалось у Варвары.
– Да? Ты меня благословляешь? – нехорошо усмехнулся он. – Поверить не могу: моя жена хочет, чтобы я женился на другой. Ну да, у нее же мальчик есть. Женей зовут. Мужа ко всем чертям собачьим, а мальчика с пальчиком к себе под бочок, да?..
– Где Женя? – оборвала его Варвара.
– Вот я и говорю: ничего ее больше не волнует. Жив твой Женя. Помяли его немного, не без того. Но Буйвола он сделал... А ты знаешь, я умею держать свое слово. Так что будешь жить... Был вопрос, где ты будешь жить. Но я его закрыл. В деревню поедешь, типа в ссылку, детей там будешь учить. В город ни ногой.
– А Женя?
– Ну, если будешь умницей, то через годик-другой я отпущу вас, тогда живите, как знаете. Но попробуешь сбежать к нему до того, у него будут очень большие проблемы. А если он попытается кинуть меня, то проблемы, соответственно, будут у тебя. Короче, можешь поговорить со своим сосунком.
Агапов стукнул в дверь, и ему подали трубку радиотелефона. Он произвел с ней немудреные манипуляции и подал ее Варваре.
– У вас всего минута, – предупредил Игорь.
Она с жадностью прижала трубку к уху и с замиранием сердца услышала голос Жени.
– Варвара, мне сказали, что это наш последний разговор. – Он торопился – частил, запинался. – Все будет хорошо. Я остаюсь на ринге, буду работать, чтобы меня поскорей отпустили к тебе. Агап сказал, что отправит тебя в деревню, ты знаешь об этом?
– Да, он мне сказал... Он сказал, что мы сможем быть вместе. Через год-другой...
– Я все сделаю, чтобы приблизить этот момент. А ты живи в деревне, учи детей. И жди меня. Ты слышишь меня, жди!
– Я буду всегда тебя ждать. Всегда!.. Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!!!
– Я тоже тебя...
Варвара не дослушала ответное признание. Агапов бесцеремонно вырвал у нее трубку, нажал на «сброс».
– Любит она его... – презрительно, с ревностью во взгляде хмыкнул он. – При живом-то муже такое говорить. Ну да ладно, извращенку только могила исправит.
– Я не извращенка, – мотнула она головой. – Это любовь... И я бы хотела попросить у тебя прощения за то, что все так вышло. Бывают обстоятельства, которые сильнее нас.
Она и в самом деле готова была просить у него прощения. Понадобится, и на коленях перед ним ползать будет – лишь бы он поскорее смилостивился над ней и отпустил ее к Жене.
– Хочешь попросить у меня прощение?! – похабно ухмыльнулся Агап. – Так в чем проблема? Давай, становись на колени и проси.
Он расстегнул ширинку на брюках, стянул их до колен и сел на кровать. Он ждал от Варвары покорности. Только своим смирением она могла заслужить прощение. К тому же он все еще оставался ее мужем...
2
– Я же говорил, что ты извращенка, – застегиваясь, оскорбительно хмыкнул Игорь.
– Тебе видней, – пожала она плечами.
Ей совершенно не хотелось спорить с ним. Не переубедишь его, только разозлишь. А он не должен злиться на нее.
– Да и не только мне, – язвительно усмехнулся Агапов. – Мы вчера с Розой порнушку смотрели. Как ты с Пылеевым извращалась. Заводная кинуха, скажу тебе. А теперь скажи – тебе не стыдно было это делать? Он твой ученик, а ты его таким штучкам учишь...
– Он уже не ученик, он уже закончил школу, – подавленно вздохнула она.
Ей очень не нравился этот разговор. Но, увы, она должна была поддержать его, чтобы не раздражать Игоря.
– Да, но ему еще нет восемнадцати. Он еще несовершеннолетний.
– К чему ты клонишь? – всполошилась Варвара.
– А к тому, что ты преступница. Несовершеннолетнего парня совратила. Не виноватая я, да? Он сам?
– Нет, есть и моя вина. Я ее не отрицаю.
– А как ты это можешь отрицать, если есть видеозапись, где ты извращалась со своим учеником? А я законы знаю, моя красивая. Под статью сто девятнадцать ты не попадаешь. Пылееву еще нет восемнадцати, но любая экспертиза подтвердит его половую зрелость. Но есть еще сто двадцатая статья. И здесь уже по барабану, отросла у него женилка или нет. Ты обучала его непристойностям, половым извращениям. Обучала. Ты же учительница, а он твой ученик. Ты развивала у него нездоровый интерес к сексу...
– Это неправда, – не на шутку разволновалась Варвара.
– Ну как это неправда, если правда? – изгалялся над ней Агапов. – Есть же видеозапись... Показаний потерпевшего, правда, нет. Да и не будет. Но поверь, и без них тебе мало не покажется.
– О чем ты говоришь?
– Да о том, что ты преступница. Извращенка и совратительница. И как гражданин своей страны, я обязан изолировать тебя от общества. Ты думаешь, я отправлю тебя в деревню! – скривился он. – Чтобы ты и там учила детей разврату? Нет, как честный человек, я отправлю тебя в тюрьму. Там твое место...
– Как честный человек?
– Именно... Я знаю, ты воротила от меня нос. Я же бандит, да. Но нигде не написано, что я бандит. Никто не может доказать, что я преступник. И никто не докажет, потому что я на самом деле честный человек. А преступница – это ты. Теперь я буду воротить от тебя нос. Теперь я тебя буду презирать. И общество будет вытирать об тебя ноги.
