Червь тщеславия снова зашевелился, когда в деревянном давно не ремонтированном аэровокзале он увидел отгораживающую часть помещения стойку, за которой начинался совершенно иной мир: отделанные матово-белым пластиком стены, мягкая мебель, журнальные столики с пепельницами, огромные тропические растения, тихий свет, лёгкая музыка и ни души. Венчал «окно в двадцать первый век» всё тот же плакат, только меньшего размера.
Транзитные пассажиры, как перелётные птицы, присевшие переждать непогоду, бродили вдоль этого чуда, наверное, вспоминая свою неустроенную, холодную северную родину. Если кто-то стоял возле барьера чуть дольше, откуда-то из глубины возникали мужчина и женщина — полные копии рекламных и, улыбаясь, вежливо распахивали сверкающие металлические створки дверей, приглашали войти, однако люди почему-то отрицательно вертели головами, пятились и уходили. Только непосредственные дети тянули, звали своих родителей в сказочный мир, и часто их уводили назад со слезами.
В Опарине проснулся журналист, и он, некоторое время понаблюдав за жизнью поделённого надвое аэропорта, подошёл к супружеской паре, которая только что глазела за барьер, но отказалась от приглашения и резко ушла в толпу.
— А почему вы не пошли? — спросил он, извинившись. — Там ведь лучше, чем здесь.
Муж смерил его строгим взглядом, хмыкнул:
— Ну иди сам! Чего ты тут?.. Агент этих братьев, что ли?
— Нет, я журналист, — он представился. — И у меня не простое любопытство.
— Нам здесь привычнее, — сказала жена.
— Мы оба военнослужащие, из Анадыря, — с лёгкой тоской проговорил муж. — А так бы можно войти, посидеть, посмотреть, музыку послушать.
— Ага, как сдерут потом — зарплаты не хватит, — вставил жена. — Послушаешь рублей на сто.
— Да нет, они денег не берут, — заверил супруг. — Я видел, заходили. Даже соку или вина бесплатно подадут…
— Догонят и ещё поддадут…
— Сам видел! И говорят, у кого денег на билет не хватает — добавляют. И возврата не требуют!
— Тут бы очередюга была уже…
— А все думают как ты и боятся!
— Сходи попроси! Может, добавят — не унесёшь…
— Вон мужик стоит! В Тикси из отпуска летит! Четыреста рублей отщёлкнули! Поди и спроси! Погляди — рожа счастливая!
— Да он ихний! На них работает! Реклама!
— Я его знаю! Из Тикси, со зверопромхоза! Поди спроси!
Чтобы не вызвать семейной ссоры, Опарин отошёл в сторону. Не так-то просто было задавить собственное тщеславие и порадоваться чужому успеху. И сколько бы ни уговаривал себя, что братья эти совершили прорыв, делают благородное дело и нечего им завидовать — напротив, радоваться бы! — так до конца и не уговорил, не задавил грызущего червя; он-то и толкнул Сергея испытать, что это за город будущего — Белый Город.
Он много раз проникал во всевозможные организации, вплоть до Министерства обороны, под чужой личиной, иначе всего не увидеть, да и не покажут, что не следует показывать журналисту, а значит, и скандального материала не будет. Поэтому он не испытывал трудностей с перевоплощением. А раскрыть себя — могут и отказать конкуренту… Сергей минуту покрутился возле барьера, и вышедшая из тени живая реклама растворила перед ним никелированные створки.
— Прошу вас! — улыбалась ему фотомодель. — Входите, смелее! Отдохните у нас. Сюда, пожалуйста.
Его проводили за столик, где лежали рекламные проспекты, и на несколько минут оставили одного, осматриваться. Ни назойливости, ни желания угодить — всё продумано. Опарин раскрыл проспект: на развороте два весёлых человека средних лет, два близнеца довольно скромно улыбались, а подпись сообщала, что это и есть братья Беленькие, Борис и Нестор, организовавшие компанию «Белые Братья». Описание её устройства, цели и задачи он пробежал взглядом по диагонали, понял, что руководствовались братья теми же идеями — сделать жизнь человека чуточку счастливее, помочь ему обрести себя в сложном мире становления новой социально-экономической формации в России. А дальше шли цветные слайды — снимки города с высоты птичьего полёта, улицы крупным планом, лица довольных людей, огромный снимок стеклянного купола, внутри которого видны пальмы, лианы, увитые орхидеями, дорожки, бегущая вода, а на переднем плане, сразу за стеклом — попугай, весело смотрящий на зимний морозный пейзаж…
Он незаметно и придирчиво исследовал снимки — нет, на фотомонтаж не похоже, чётко просматриваются очертания зданий крупного плана на общем, реальные улицы с густыми лиственничными аллеями, нормальные пешеходы, радостные лица…
Напоминает Питер по архитектуре и Москву по планировке, а вообще-то осьминога, если смотреть сверху…
Опарин осмотрелся, и его ищущий взгляд был тотчас же замечен: из тропических зарослей в пластмассовых кадушках немедленно появилась фотомодель с чашкой кофе на крохотном подносе.
— Всё это напоминает сказку, — проговорил он, откладывая проспект. — И это всё — тоже. К сожалению.
— А хочется же поверить в сказку, правда? — подавая кофе, спросила она. — И это нормальное человеческое желание.
— Они что, филантропы? — Сергей кивнул на фотографию братьев.
— Весьма деловые люди. И очень серьёзные. Поэтому создают не сказку, а нормальные условия для жизни человека, — фотомодель села рядом, нога на ногу. — Условия, которые нам теперь кажутся сказочными.
— И что, если я изъявлю желание, без особых проблем могу поехать в Белый Город?
— Без всяких проблем, — улыбнулась она.
— Нужно заключить контракт?
— Только заполнить анкету с некоторыми контрактными условиями.
— Это меня обяжет на пожизненное проживание в этом раю? — весело спросил Сергей и с удовольствием отхлебнул кофе.
— Вовсе не обязательно. Сколько захотите!
— А работа? В чём будет заключаться моя работа? Такую жизнь, вероятно, придётся отрабатывать…
— В пределах сил и возможностей. У вас историческое образование?
Почти угадала! А с виду — длинноногая кукла…
— Филологическое, — захотелось потрогать её рукой. — Это допустимо, если я поеду только на месяц? Ну, чтобы осмотреться, оценить и принять окончательное решение?
— Вполне! — заверила фотомодель. — Но не менее чем на месяц. К нам сейчас стали ездить на время отпусков.
— Даже так? Едут отдыхать?
— Активно отдыхать. И заработать немного денег. Это сверх того, что каждый получает жильё, трёхразовое питание, медицинское обслуживание, при необходимости, психологическую помощь.
— То есть за это всё-таки я должен заплатить?
— Если на месяц — да, а более полугода за всё платит компания. — Она придвинулась и озорно, доверительно зашептала: — К нам повадились беззубые северяне. Это же сейчас очень дорого — вставить зубы. А у нас компания взяла обязательство: ни одного беззубого из Белого Города не выпускать! Конечно, из рекламных соображений, расходы, но представляете, из Анадыря едут лечить!
