– А кто, еще раз спрашиваю?
– Не знаю!
– Не знаешь или не видел?
– Не видел… Мы когда уходили, он лежал, и никто его по голове арматуриной не бил.
– А почему арматуриной? – спросил Михаил. – Орудие преступления нашли?
– Да нет, – покачал головой Первушин. – Нет ничего. Но явно железякой ударили.
– Толпой били?
– Толпой. Семь человек их было. Всемером одного не боятся.
– А надо было бояться, – Михаил внушительно посмотрел на парня. – Это же Череп, бандитский авторитет. Крутой авторитет. За него и убить могут. Просто пырнут заточкой в камере, и все. Знаешь, что такое заточка?
– В какой камере? – побледнел парень.
– В тюремной. Ты же человека убил. За это тюрьма.
– Но это не я его убил!
– А кто?
– Говорю же, не знаю.
– Чем ты бил?
– Кулаками, – Торчак показал сбитые в кровь костяшки пальцев на правой руке.
– А кастетом кто бил?
– Кастетом?! Не знаю, кто кастетом…
– А у кого кастет был?
– У Игоря был…
– С шипами кастет был или просто свинчатка?
– Ну да, свинчатка, чтобы кулак тяжелей был. А шипованного кастета ни у кого не было.
– Может, арматурина у кого-то была или обрезок трубы?
– Нет, не было ничего.
Михаил выразительно посмотрел на Первушина. Не мог он продолжать допрос, пока не совсем ясна общая картина. Надо сначала на покойника глянуть, местность вокруг него обшарить.
– А Греков, Кузьмин где? – спросил он.
– Так уже по квартирам пошли, – Первушин рукой показал на дом. – Зачинщиков выявляют. Тут все ясно: драка была, Черепа толпой били.
– За что?
– Типичная бытовуха. Он вчера девчонок домой к себе привел, а потом голыми по двору бегать заставил. А сегодня сюда приехал отношения выяснять, ну и напоролся.
– Каких девчонок он вчера гонял? – спросил у парня Михаил.
– Ну, Динка была и Танька… Мы в беседке сидели, Гарик с гитарой был, нормально сидели. А тут этот подъехал, крутой такой, на «мерсе».
Действительно, во дворе стоял черный «Мерседес» «Е-серии».
– Ну, он выходит, а Динка говорит, он вчера Таньку голышом по двору гонял, на морозе; собаку на нее спустил…
– Так только Таньку гонял или ее тоже?
– Ну, сказала, что Танька голышом была. Динка за нее заступилась, так он и ее во двор выгнал, голышом или нет, не знаю. Наверное, нет, не голышом. Танька сейчас с температурой, а Динка здорова.
– Нет ее нигде, – развел руками Первушин. – Динка эту кашу заварила, пацанов на Черепа натравила…
– Может, и правильно сделала, что натравила.
– Да я не спорю! За такие дела наказывать надо. Но не до такой же степени.
– Перебор вышел… Ладно, пойду посмотрю, что там да как.
Покойный Черепанов лежал на боку, закрывая руками лицо, а согнутой в коленке ногой – живот. Но голову защитить он таким образом не смог. Кто-то хорошо приложился к голове то ли толстым арматурным прутом, то ли обрезком трубы. И не единожды удар наносился, а несколько раз.
– Он лицо закрывал, – сказал судмедэксперт, потирая озябшие в резиновых перчатках руки. – Его ногами били, руками, а он лицо закрывал. А потом чем-то серьезным по голове стали бить. А голову он не закрывал. Потому что без сознания в это время уже был. Ногами уже не били, а этим били. Если бы и ногами, и орудием убийства сразу, у него бы рука с лица съехала. Это сейчас у него уже окоченение мышц произошло, а тогда рука съехать могла – если сбоку со всей силы бить. А тут напрямую били, скорее всего, каким-то железным прутом. Тело не сотрясалось, а голову проломили. Впрочем, это мое личное мнение.
– Да тут все ясно, – недовольно глядя на Михаила, сказал следователь, тщедушный мужчина с астеническим типом лица. – Массовая драка, избиение. Виновных установили, опергруппа работает.
Всем своим видом он давал понять, что РУБОП здесь не нужен, и без него во всем разберутся.
Можно подумать, Михаил только о том и мечтал, чтобы взяться за это дело. Он вообще здесь был потому, что убили не абы кого, а самого Черепа, который вчера вернулся в город из мест не столь отдаленных.
– Ну, если ясно, работайте, – пожал он плечами.
Вчера все управление трудилось по задержанию банды вымогателей, пытавшихся выбить из мелкого бизнесмена несуществующий долг. Взяли всех четверых, трое из них не так давно числились в барабасовской бригаде. Теперь эти осколки банды долго покоя не будут давать.
Некогда было вчера заниматься Черепом, не отслеживали его. А надо было бы. Вдруг на него покушение готовилось? Может, Архар собирался покончить с ним. Но нет, не киллеры его убили, а народ с ним расправился. Как ни крути, а эти безбашенные юнцы, что отомстили ему за свою знакомую девчонку, – часть русского народа. И в целом они поступили правильно. Хотя оправдывать их Михаил не собирался. Рано или поздно убийца найдется и получит по заслугам.
– Только мой вам совет: ребят, которые Черепанова избивали, в изоляторе закройте. И девчонку эту, которая подстрекала. Как бы бандиты показательный процесс не устроили, как бы не отомстили.
– Да я уже думал об этом, – кивнул следователь. – Дело серьезное, я Черепанова знаю, раньше он на весь город гремел…
– Отгремела его слава. Вместе с ним самим, – усмехнулся Михаил.
Он позвонил Мухину, сообщил обстановку, изложил свои соображения.
– Я так думаю, делать мне здесь нечего. Типичная бытовуха.
– Ну, если ты так думаешь, отговаривать я тебя не буду. Пусть Промышленный занимается, а у нас и своих забот хватает.
На этом разговор был закончен, и Михаил собрался уходить.
С Милой он жил уже почти две недели, но до постели дело так и не дошло. И не дойдет, потому что у них особенные отношения, да и земля на могиле ее мужа еще не совсем остыла. Каким бы негодяем ни был Тереха, душа у него все-таки человеческая, и какое-то уважение к ней нужно проявлять.
Но сегодня намечается романтический вечер. Ничего хорошего он от этого не ждет, потому что Миле снова захочется выпить, а ему придется отваживать ее от этого пагубного занятия. Но ведь тянет их друг к другу и без вина, как бы не притянулись они сегодня невзначай. Ведь банька сегодня будет – неважно, что раздельная; потом ужин, возможно, при свечах…
Потапову не терпелось поскорей отправиться на пригретое место, когда его внимание привлекла вытоптанная в снегу тропинка, через кустарниковый подлесок тянущаяся к реке.
Снег выпал позавчера, с тех пор с неба ничего не сыпало. За это время множество ног прошло по тропинке, и если среди ходоков был убийца Черепанова, вряд ли бы кто смог идентифицировать его следы. Алан Пинкертон, разумеется, не в счет.
