Нигде в кафе не бывает так хорошо, как в Париже. Кафе здесь – это особый мир с особыми традициями. Не просто завтраки, обеды и ужины – это образ жизни. Только Маша не замечала этой атмосферы вокруг себя, она сидела за столиком одна, пила кофе и думала о том, как несправедливо обошлась с ней судьба.
В кафе вошел высокий седовласый мужчина с породистым лицом в скромном на вид, но очень дорогом сером костюме. Едва его завидев, официант метнулся к нему, растянул рот в радушной улыбке и проводил за отдельный столик. Маша скользнула по нему печальным взглядом и снова погрузилась в свои невеселые мысли.
Когда она выходила из кафе, мужчина поднялся за ней следом. Она направилась к себе в гостиницу, он последовал за ней. Она поднялась на свой этаж, он остался в холле. Его взгляд провожал ее до самого лифта.
А через пару часов она получила роскошный букет роз и записку с приглашением пообедать вместе. Записка на русском языке. Значит, ее воздыхатель знает, откуда она. И не удивительно, ведь он не зря остался в холле, когда она поднялась к себе. Наверняка получил о ней информацию от администратора. Ко всему прочему он и сам русский. Подписался: «Петр Архипов».
Этот Петр Архипов, судя по всему, не из бедных. А ей хотелось найти в Париже богатого любовника. И даже хорошо, что ей попался не парижанин. Она откровенно слабо владеет французским языком. А с русским какие проблемы?.. Она совсем не прочь встретиться с Архиповым. Но женская интуиция подсказала ей: надо ответить ему отказом.
* * *
Петр Антонович все время, пока жил в Париже, посещал одно и то же кафе. Далеко не самое престижное, но и не самое дешевое. Он совсем не стремился показать, насколько он богат. Напротив, старался выглядеть человеком среднего достатка и не выделяться из толпы. Лишняя известность – лишние проблемы, а проблемы ему здесь, в Париже, совсем не нужны.
Он жил в дорогой гостинице в одноместном люксе. Петр Антонович не заводил любовниц, лишь изредка позволял себе развлечься с проституткой. Он боялся жить с женщиной. Боялся с того самого момента, как узнал об измене жены. Слишком велико было его потрясение. И не хотелось испытать его снова. К тому же он и не встретил еще женщину, в которую мог бы влюбиться.
Но сегодня в кафе он увидел русую девушку с большими глазами цвета хвои. Никогда не видел он таких красивых и печальных глаз. Сама того не ведая, она околдовала его, очаровала. Заставила забыть его обо всем на свете. Она едва удостоила его взглядом, за те несколько минут, которые провела в кафе, ни разу не обернулась к нему. Петр Антонович смотрел ей в спину и не мог оторвать от нее глаз. И когда она встала, чтобы уйти, никакая сила на свете не могла оставить его на месте. Он потребовал счет и вышел вслед за ней, проводил до самой гостиницы. А потом навел о ней справки. Стодолларовая купюра вмиг развязала портье язык.
Маша Ерохина, русская, туристка из России, двадцать лет, номер восемьдесят девятый. А большего ему и не надо знать. Он послал ей дорогой букет роз.
Петр Антонович прекрасно отдавал себе отчет в том, какое впечатление он производит на женщин. Он не молод, не красавец. Но дамы находят его привлекательным – есть в нем особый шарм, мужское обаяние. Только Маша так не думает. Она ответила ему отказом, а значит, ей он не приглянулся.
Да, он потерпел фиаско. Но отступаться от нее не собирался. Она стала для него некой важнейшей стратегической крепостью, которую необходимо взять любой ценой. И он верил, что эта крепость когда-нибудь упадет к его ногам.
Он посылал Маше цветы каждый день, ходил за ней незримой тенью. Но, увы, она упорно отказывала ему во внимании. Ему бы набраться решимости да подойти к ней, поговорить, рассказать что-нибудь интересное. Тогда, возможно, он покажется ей интересным, завяжется знакомство. Он собирался так и сделать, но все не хватало этой самой решимости.
Пролетела неделя, пора домой. Но Петр Антонович даже думать не мог об этом, пока здесь оставалась Маша. А она домой, похоже, и не собиралась. И вообще, странная она какая-то туристка. Почти безвылазно в гостинице, а ведь в Париже столько потрясающе красивых мест. А может быть, у нее какое-то горе, она отреклась от всего и живет одними лишь безрадостными воспоминаниями?..
Шла уже вторая неделя этого знакомства на расстоянии. Маша по-прежнему холодна к нему. Однажды она прогуливалась по улице – он следовал за ней. И тут вдруг к ней подскочили два волосатика в кожаных с заклепками куртках, один приставил ей нож к горлу, другой вырвал из ее рук сумочку. Петр Антонович со всех ног бросился на помощь. У него нет оружия, но есть кулаки, и он готов к смертельной схватке. Но драки не вышло, молодчики со всех ног бросились от него, унося с собой сумку. А бежали они быстро, догнать их он был не в силах. Зато где-то справа взвыла сирена полицейской машины. За грабителями бросились в погоню те, кому следовало этим заниматься. Оставалось надеяться, что они выполнят свой долг.
Маша стояла посреди улицы, голова опущена, на щеках слезы. Но ни стонов, ни истерики. Петр Антонович подошел к ней, рука сама коснулась ее распущенных волос, погладила их. Никогда и никого ему не было так жаль, как ее. Но она не обратила на него никакого внимания.
– Вы только не волнуйтесь, их поймают, – не зная, чем ее утешить, сказал он.
– Не поймают, – тоном обреченной ответила она.
– Почему вы так думаете?
Она подняла голову и, сдувая с глаз волосы, тоскливо посмотрела на него.
– Потому что мне в последнее время фатально не везет. Я знаю, сумочку мне не вернут.
– А много вы потеряли? – этот вопрос сам соскользнул с его языка.
– Много. – Ее ангельское личико выразило страдание.
– Сколько?
– Четыреста семьдесят долларов.
– Но это не так уж и много.
– Смотря для кого. У меня это последние деньги. Были...
– Может, я смогу вам помочь?..
– Чем?
– Ну, я мог бы возместить вам эту сумму.
– Нет, – покачала она головой. – Во-первых, вы не можете возмещать, так как вы лично не причинили мне никакого ущерба. А во-вторых, я не беру деньги у незнакомых мужчин.
– Ну почему же незнакомых?.. Вы меня знаете, я уже вторую неделю преследую вас, но все никак не могу к вам подобраться. – К огромной радости Петра Антоновича, язык слушался его и легко подбирал нужные слова.
– Значит, вы и есть Петр Архипов, – сквозь печальную дымку в глазах улыбнулась она.
– Он самый.
– Вот и познакомились ближе.
– И так хотелось бы продолжить наше знакомство.
– Вы пользуетесь моей бедой. – Печаль в ее глазах снова сгустилась.
– Нет, что вы. Хотя, наверное, так оно и есть. Но я ни в чем не виноват, так получилось.
– А я вас ни в чем и не виню.
