Над ней надругались люди Фурункула. А может, и сам десантник приложил к этому руку.
Но Хмурый не пошел в милицию, не дал свидетельские показания. С этими ублюдками у него будет свой разговор.
Хоронить Анюту вышел весь город. Эта трагедия затронула душу каждого обывателя. Ведь у многих есть дочери. Не дай бог, и с ними случится такая же беда.
Антон стоял над ее могилой мрачнее тучи. Его давила боль утраты. Все-таки он любил ее. Но она уже об этом никогда не узнает. Была и нет!..
Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел статного, хорошо одетого мужчину лет сорока с небольшим. В глазах у него застыли слезы.
– Мне сказали, что вы встречались с моей Анюточкой...
Это был ее отец.
– Да, это так, – кивнул он.
– Вы любили ее?
– Какое это теперь имеет значение?
– Да, конечно. Это уже значения не имеет... Подонки, сволочи!
«Быть может, когда-нибудь кто-то скажет так и обо мне...»
– Убийцы будут наказаны.
Сейчас Антон выглядел гораздо старше своих двадцати семи лет.
– Кто их накажет? – покачал головой Анюткин отец. – Витюнина так просто не возьмешь. Он держит в кулаке весь город. И милиция перед ним на цыпочках ходит.
Витюнин – это Фурункул. Значит, уже весь город знает, чьи люди убили Анюту. Знает и ничего не может поделать.
– Я обойдусь без милиции, – краешком рта усмехнулся Антон. – Я их сам накажу.
– Вы? Сами? – Отец Анюты посмотрел на него как на чокнутого.
– Сам... Вы, я слышал, открыли свой магазин?
– Открыл и уже торгую... А в чем, собственно, дело?
– И платите Витюнину дань...
– Плачу.
– Так вот, как отец Анюты, вы мне платить не будете ничего.
От удивления глаза Антонова собеседника чуть не выскочили из орбит.
* * *
Игнат Валерьевич Витюнин, крепкий мужчина лет тридцати пяти, сидел в своем офисе – он возглавлял крохотное частное предприятие для отвода глаз – и пил утренний кофе.
Дела у него шли хорошо. Рэкет приносил солидный доход. Капал процент и от торговли наркотиками. Наладил поставку водки, фальшивой, конечно. И девочки на панели стараются.
Одна только беда. Четверо его ребят набедокурили. Трахнули какую-то сучку и, надо же, побаловались над ней с ножичком и утюжком. Ну ладно, если уж удавили «мочалку», так схороните ее незаметно, чтобы никто никогда не нашел. В бетон закатайте, например... Так нет же, эти придурки сбросили ее в канализацию. А там ее нашли в первый же день.
Ну, ничего, свидетелей нет. Менты прикормлены, носом рыть землю не будут. Пошумят, пошумят и перестанут.
А озорников этих он, конечно же, проучил. Лишил премиальных. Пусть поработают месячишко задарма. В следующий раз умнее будут.
Зазвонил телефон.
– Витюнин слушает, – отозвался он.
– Фурункул, ты виновен в смерти Анюты, – послышался тяжелый, хрипловатый голос.
Голос звучал как будто с того света. От него словно тянуло могильной сыростью.
– Кто ты такой?
Его, бывшего майора ВДВ, не так-то легко запугать. Пуганый-перепуганый. Он и сам умеет давить на перепонки.
– Ты ответишь за это. Ты умрешь!
– Кто со мной говорит? – переспросил он.
И все же голос его задел. Ему стало не по себе.
– Ее парень.
– Тьфу ты! Да пошел ты, козел!
Витюнин бросил трубку и откинулся в кресле. Хмыкнул.
Нет, это же надо, чуть было не испугался какого-то недоноска. Ему смеет угрожать какой-то пацан лет так от силы двадцати... Тьфу, блин, и вспоминать об этом смешно.
Но придется держать в памяти. Никто не смеет угрожать ему, самому Фурункулу.
Ну и кличку же ему придумали...
Могила этого сосунка будет рядом с могилкой его подружки. Уж он сам лично позаботится об этом.
3
Гена Кирков, Кирка, неплохо провел вчерашний вечер. Выпил, как водится, закусил, дал обслужить себя смазливой шлюхе. Все бы ничего, да вот с деньжатами проблемы. Обидел его хозяин, уважаемый Игнат Валерьевич, Фурункул хренов! Зажал бабки, честно заработанные им на ниве непринужденного вымогательства.
И все из-за какой-то соски. Подумаешь, грохнули, с кем не бывает...
А хозяин недоволен, нельзя, мол, было так делать. А сам-то! Кто месяц назад в сауне шлюху Надьку пришил почем зря? Просто так, от скуки.
Ну да ладно, ненадолго он без бабок... А интересно, чего это шеф его к себе вызывает?
Гена вошел в офис к Витюнину и посмотрел на него глазами преданной собаки.
– Девку-то вы, идиоты, грохнули, – начал Фурункул. – А парень ее остался. Недоносок, еще и угрожает мне!
«Опять он про этот случай...»
– А-а, видали мы его. Гнался за нами... Но мы же его вроде того... Неужто выжил?
– Так он видел вас? – Глаза Витюнина округлились. – Видел, когда вы с девкой были?
– Ну да.
– Идиоты, он же свидетель... Найти его и ко мне. Скажу ему пару ласковых, а потом в бетон... У тебя, Кирка, всего три часа. Всего три!
И вот Гена со своими орлами кружит по городу.
Так, с чего начать поиск? Но, как говорится, на ловца и зверь бежит.
Из-за поворота на дорогу выскочил мотоциклист. Тот самый, точно!
– За ним! – приказал Гена водителю.
И куда же прет этот хренов рокер?.. Ага, за город, видать... Ничего, далеко не уйдет!
Но догнать мотоциклиста не так-то просто. Быстрая под ним машина. Да только не может он выйти из их поля зрения.
Дорога завиляла между холмами, пошла вверх, затем вниз. На какое-то время удирающий скрылся из виду. Но появился снова.
Стоп! Это не он. Это только его мотоцикл!
Мотор лежал на обочине дороги, у начала тропинки, уходящей за деревья. По этой тропинке рокер и скрылся.
«От нас не уйдешь!»
Кирка первым выскочил из машины. За ним по тропинке побежали и остальные.
Но бежали совсем недолго. Тропинка уткнулась в небольшое болотистое озеро.
«Блин, а где же этот хренов мотоциклист?»
Гена осмотрелся по сторонам и – вот же везение! – увидел его. Он сидел на высоком пне и с усмешкой смотрел на него.
Странно, на его лице нет и тени испуга. Видно, крепкий малый, не из робких. И взгляд холодный, пронзительный, жесткий.
