– Ты не должен отдавать меня Леньке, – прижимаясь к нему, сказала она.
– Скажи ему, что не хочешь быть с ним, – пожал плечами Ролан.
Он и сам не хотел, чтобы Ленька пользовался Мариной. Но и вычеркнуть его из своей жизни тоже не мог.
– Если я ему это скажу, он меня убьет. Я его очень боюсь...
– И что ты предлагаешь? – насторожился Ролан.
Он вдруг вспомнил Татьяну, которая чуть было не натравила их с Ленькой друг на друга. Да и Марина – фрукт не слаще. Та хоть никого не убивала, а эта мужа своего со свету сжила...
– Ничего. Я слабая женщина для того, чтобы что-то предлагать... Ты мужчина, ты и думай...
– Хочешь, чтобы я его убил?
– Боже упаси! – испуганно встрепенулась она. – Об этом я даже думать не хочу! И тебе не советую!..
– И не советуй, – кивнул он. – Никогда не советуй...
Казалось бы, не было ничего проще, чем избавиться от Зубодера. Удавку на шею и в землю, рядом с покойным Антоном. Ролан был уверен в том, что рука бы его не дрогнула. Но именно эта уверенность и пугала его. Он с тихим ужасом осознавал свою внутреннюю суть наемного убийцы. Он не боялся смерти, его ничуть не смущала чужая кровь. Но, к счастью, он боялся самого себя. Поэтому и старался держать себя в узде. Поэтому и не мог позволить себе убить Леньку. Хватит с него трупов, пора начинать новую жизнь.
Но вся беда в том, что путь в эту новую жизнь лежал через труп Зубодера. Только избавившись от него, можно было стать полноправным мужем Марины и хозяином этого хутора.
– И не буду... Может, я скажу ему, что люблю тебя, что хочу быть только с тобой? – предложила она.
Ролан отрицательно качнул головой. Ленька ее не поймет, закатит истерику и ей, и ему. Сорвется с катушек, натворит дел...
– А ты меня любишь?
– Ты же мой муж, – прижавшись к нему, нежно прошептала Марина.
– Ты же сама говорила, что не знаешь, любила своего Антона или нет...
– Но ты же не Антон... Ты лучше... Ты какой-то необычный... И ты мой... Ты должен остаться здесь...
– И вкалывать от зари до темна, – продолжил он.
– Ты этого боишься?
– Не знаю, поверишь ты или нет, но этого я не боюсь... Это куда лучше, чем валить лес за вонючую пайку...
– А здесь я буду тебя вкусно кормить. И все остальное... – загадочно, если не сказать счастливо, улыбнулась Марина.
– Ты меня заинтриговала, – ободряюще усмехнулся он.
– Тебе здесь понравится.
– Мне уже нравится...
– Может, у тебя жена есть или невеста?
– И жена была, и любовница... Все было. А сейчас ничего нет...
– Любовница была?.. Здесь с любовницами туго...
– А с любовниками? Для тебя?
– Какие к черту любовники!.. Хотя... Парень сегодня был, ну, который на джипе. Ох и красавец, скажу тебе!..
– Это ты к чему? – нахмурился Ролан.
– А к тому, что внутри у меня ничего не екнуло. Ну, красавец и красавец. А как на тебя смотрю, так внутри все сжимается. Сила в тебе какая-то...
– Я дифирамбы в свою честь не заказывал...
– Это не дифирамбы, это от души...
– Ты мне лучше расскажи, сколько у вас здесь пахоты?
– Много. Хозяйство большое, но с этим я сама. И поле большое, шестьсот сорок гектаров земли...
– Сколько?! – не поверил своим ушам Ролан.
– Шестьсот сорок. Три километра прямо, два километра влево...
– Но это же слишком много. Я бы сказал, нереально много...
– А ты думаешь, мы все поднять можем? Нет, конечно. Антон и не пытался... Нам эта земля в наследство от нашего дяди досталась. Алексей Дмитриевич у колхоза ее хапнул, в бессрочную аренду. Этому же колхозу и сдавал ее потом в аренду, на время, пока колхоз не развалился... У нас тут в Новомухино пищеперерабатывающий комбинат строят, вернее, достраивают. Там не только заводы, там целая агрофирма, с полями, фермами, ну, чтобы сырье для заводов. Антон собирался договор с ним подписывать, на поставки гречихи и картофеля, выгодно, говорил, очень. И поля можно было бы им в аренду сдавать. Это тоже деньги. Если агрофирма богатая, то и деньги хорошие...
– Так, может, только от одной аренды жить можно будет?
– От одной аренды? – призадумалась Марина. – Мы как-то об этом не думали... Антон любил свою работу, он сложа руки не стал бы сидеть... А можно только от одной аренды жить, земля-то здесь хорошая, плодородная, и в цене, потому что завод рядом... Но пока предложений не было. Хотя должны быть. Комбинат вот-вот работать начнет, агрофирма колхозы бывшие под себя взяла, там тоже что-то движется. Может, сами до нас доберутся...
– Под лежачий камень вода не течет. Самим надо ехать, договариваться...
– Если самим ехать, то цену смешную положат. А если к нам приедут, то уже мы цену заломить сможем...
В словах Марины был резон, но Ролан не чувствовал интереса к разговору. Голова уже тяжелая, глаза слипаются.
– Заломим, – зевая, кивнул он. – Спать давай. Утро вечера мудреней...
Он закрыл глаза, а Марина поднялась с тесного для двоих ложа. В дом сейчас пойдет, вряд ли к Леньке в постель ляжет, может у детей в комнате переночевать... Пусть идет... Но Марина лишь выключила свет в комнате и снова легла к Ролану под бочок, прижалась к нему, упокоила голову на его груди...
– Не дело это, – сквозь сон пробормотал он.
– Что не дело?
Отвечать Ролан не стал. Стыдно было признаться, что его пугают разборки с Ленькой из-за нее. Не боялся он Зубодера, чувствовал в себе силы, чтобы скрутить ему башку с плеч. Но ему очень не хотелось услышать обвинение в том, что он нарушил свое слово. Ведь они договорились, что спать с Мариной будет только Ленька. А договор, как известно, дороже денег...
* * *
Ролан с интересом рассматривал прицепной картофелеуборочный комбайн. Двухрядный, с донным транспортером в бункере на четыре тонны. Подкапыватели, лепеха, барабаны... После вчерашнего разгула голова была тяжелой, в ушах как будто вата, но трубы не горят, и не тошнит. Утро, солнце светит, настроение отличное – потому и потянуло его на технику. Надо же познакомиться с тем, на чем, возможно, придется работать, интересно же... Это Леньке ничего не интересно, ни до чего дела нет, потому и спит он сейчас, в ус не дует.
– Антон в прошлом году комбайн купил, – сказала появившаяся Марина.
В стареньком спортивном костюме, в выцветшей курортной шапочке, она смотрелась очень даже ничего. Тушь на ресницах, губы накрашены. Приятно, когда женщина следит за собой. Особенно приятно, если делает она это для тебя.
